Ревизор: возвращение в СССР 46 (СИ) - Винтеркей Серж

Притом, насколько я понимаю, она считается очень успешным агентом. Так что встреча, конечно, совсем мне ненужная, но ничего совсем страшного не случилось…

Мысли мои эти промелькнули всего за несколько секунд…

— Надо же, какой бедолага этот твой Дмитрий, — покачал головой Фирдаус сочувственно. — Ну ладно, давай я затащу на ресепшен зонтик, а вы давайте, идите за своими фруктами.

Передал ему зонтик, он пошел в отель, мы прошли с десяток метров по улице, и я тут же сказал Диане, чтобы отвлечь ее от любых размышлений о Дьякове:

— Прежде чем ты начнёшь свои дела со мной обсуждать, и мы можем глубоко в этом погрязнуть, слушай, тут ещё такой вопрос. Мы же тут с генералом Балдиным отдыхаем. А он же у нас в СССР высокого уровня секретоноситель, в штабе ВВС сидит на высокой должности. Сама понимаешь, что он сейчас, как твоего Фирдауса увидел и услышал, что вы пять дней планируете рядом с ним находиться, перепугался до смерти.

Тут тем более ещё к нам один генерал из Главного разведывательного управления Министерства обороны повадился постоянно в компанию навязываться. Возит нас на рыбалку со своей личной яхты, спиннинги закидывать, барракуду отлавливать…

Стоит ему только увидеть Фирдауса около Балдина, да узнать, что он постоянно тут с нами и ужинает, и завтракает, и обедает, и в море мы вместе все купаемся, как у Балдина по возвращении могут серьёзные проблемы начаться. Ты же знаешь, что такое ГРУ? Объяснил тебе кто-нибудь в комитете?

— Ну да, объяснили, конечно, — кивнула Диана с серьёзным видом, — сказали, что мы вроде с ними теоретически одно дело делаем, но болтать мне с ними и признаваться в том, что я с комитетом сотрудничаю, категорически нельзя.

— Вот она и проблема в том, что ГРУ без понятия, что ты сотрудничаешь с КГБ, и в силу этого на Фирдауса совсем другими глазами будет смотреть, как и на тебя саму.

— Так и что же делать, Паша? — не на шутку загрузилась Диана. — Может, нам тогда просто в другом отеле номера снять и будем отдельно отдыхать? И вообще, чё ты сразу не сказал, еще на пляже? Мы могли бы сейчас за отдельный столик сесть в ресторане.

Не обошлось и без наезда. Это же Диана…

— Да до меня самого только что дошло, когда я на лицо генерала повнимательнее посмотрел… — объяснил я. — Нет, другой отель, думаю, ни к чему. Я сегодня постараюсь с ним после обеда переговорить. Есть у меня идея, как нас разграничить серьёзно по активностям. Ты как, не против побольше по Кубе поездить, пострелять на местном стрельбище, если мне удастся договориться?

— Паш, ты что, за две недели тут так прижился на Кубе, что уже можешь и об этом договориться? — не на шутку удивилась Диана.

— Ой, сестричка, ты бы знала, как именно я прижился тут, на Кубе, — усмехнулся я в ответ. — Но если я начну тебе рассказывать, ты же мне не поверишь. Напомни лучше, как в мой номер придём, чтобы я тебе местные кубинские газеты показал, где я с Фиделем Кастро на одной фотографии красуюсь.

— Да иди ты, Пашка, ты меня подначиваешь, — боднула меня локтем в бок Диана. Ну, для неё, в общем-то, нормальная реакция. Сестра у меня драчливая, что есть, то есть. Дворовая хулиганка еще недавно в чистом виде, помню по Святославлю… И сильно же так, зараза, пихнула ещё, попала в какую-то болевую точку… Но я, ясное дело, никак этого не показал, мужик я или нет, потерплю, ничего страшного.

Просто сказал ей, сделав морду кирпичом:

— Вот потому и не хочу ничего заранее рассказывать. Зайдём в номер, достану газеты, сама посмотришь, а после этого уже где-нибудь на пляже и переговорим. Сама понимаешь, почему не в номере.

— Да, понимаю, — вздохнула Диана. — Безопасность вся эта, секреты эти бесконечные, честно говоря, устала уже от них.

Глава 22

Москва, общежитие МГУ

Луиза сидела и зубрила грамматику французского языка как проклятая, чтобы достойно представлять страну во время учебы в СССР.

Русский и немецкий она знала прекрасно, поэтому целенаправленно взяла французский, чтобы за время учёбы в МГУ увеличить количество языков, которыми уверенно владеет. Французская экономика — одна из крупнейших в Европе, так что ей пригодится этот язык однозначно в будущей карьере экономиста.

Дверь комнаты в общежитии отворилась без стука. На пороге, тяжело дыша, стояла вахтёр.

— Загоняли совсем бабушку немцы, — пожаловалась она ей, — иди вниз, к телефону, тебя там из посольства твово кто-то ждёт у трубки.

Сердце Луизы тут же провалилось куда-то в пятки. Она, конечно, догадывалась, кто её может ждать в посольстве и почему. «Неужто так быстро куратор от Штази выздоровел от ветрянки? Я рассчитывала хоть ещё на два-три дня», — подумала она обреченно.

Сунув тут же подобревшей вахтёрше шоколадку за её труды, которую до этого сама собиралась съесть на ночь, она стремительно слетела вниз по лестнице. Нельзя же заставлять того, кто ждёт на проводе, слишком долго ждать. Вахтёр и так наверняка медленно до неё шла.

Луизе стало полегче, когда она услышала из трубки незнакомый голос. «Нет, это точно не её куратор». Правда, настроение её улучшилось ненадолго.

Собеседник, представившись как второй секретарь посольства ГДР в Москве камрад Линднер, сообщил, что Йохам Баум выздоровел и послезавтра возвращается к своей работе в посольстве. Сказал, что Баум попросил его связаться с ней и согласовать встречу с ним на послезавтра, чтобы переговорить о новостях на экономическом факультете МГУ, произошедших за то время, пока он лежал в больнице.

Пообещав прийти в назначенное время, Луиза с тяжёлым сердцем вернулась обратно, ещё раз поблагодарив дошедшую за время их разговора до своего места вахтёршу.

Первым делом она подошла к зеркалу проверить состояние своей кожи на лице. К её отчаянию, несмотря на все крема, что она использовала трижды в день, небольшие пятнышки всё ещё были видны. «Посмотрю послезавтра ещё раз, — решила она. — Если ситуация с кожей не улучшится, надо будет сбегать к Инге. Она лучше всех у нас в общежитии макияж накладывает».

Главное только, чтобы Баум ничего не заподозрил, увидев, что она в этот раз с макияжем пришла. В прошлые же разы без него приходила. «Надеюсь, подумает, что я заразилась какой-то местной советской модой на макияж, а вовсе не ветрянкой».

Важно, конечно, чтобы он пятнышки, оставшиеся от ветрянки, под макияжем не рассмотрел, потому что тогда уже без вариантов… Можно быть уверенной, что он на неё очень сильно разозлится, догадавшись, что именно она его и заразила…

Мартин рассказывал, как его едва не выслали обратно в Германию, когда у него были проблемы с прежним секретарём Союза немецкой молодёжи в МГУ. Правда, он так и не уточнил, что именно его спасло. Намекнул только на то, что его родственник работает профессором в Ростокском университете.

Луизе совсем не хотелось, чтобы её ситуация дошла до такой же, как у Мартина в своё время, и ее понадобилось кому-то спасать. Ведь не факт, что получится…

Москва, горком КПСС

Второй секретарь горкома КПСС Москвы Захаров сидел и прикидывал, всё ли готово у него перед тем, как идти к Гришину. Сам приём уже был назначен, а перед ним была проведена длительная кропотливая работа его собранным временным коллективом.

Теперь осталось только прикинуть, всё ли он сделал, чтобы получить согласие от первого лица столицы на обе инициативы. Стал перебирать припасенные для визита документы.

Вот у него отдельная папка с первыми, пусть и пока что грубыми экономическими расчётами стоимости возведения аквапарка.

Рядом с ней другая папка — тут уже просчитана стоимость каждого из тех уличных тренажёров, рисунки которых представил ему Павел.

Вот две отдельных папки с теми самыми рисунками аквапарка и силовых тренажёров от Павла и его жены.

И самая главная папочка, с тремя листками, на которых расписаны идеологические и политические преимущества строительства аквапарка и возведения множества площадок с силовыми тренажёрами для советской молодёжи.