Я есть Жрец! (СИ) - Старый Денис

— Я понимаю, чего ты от меня хочешь, — Борн все же сдерживался от проявления недовольства, как и презрения, по отношению к Морвагу. — Потому говорить буду прямо: мне нужно, чтобы ты отдал моему роду с правом сбора дани дальнее селение выше движения реки.

У Морвага заходили желваки. Это было чрезмерное требование. Дальнее селение отличалось хорошими полями, на которых рос ячмень. Именно оттуда этим злаком и снабжалось главное селище. Если отдать дальнее селение, то, соответственно, Морваг останется без ячменя, почти что, просто там его всегда высаживали в приоритете.

— Хорошо, — сквозь зубы процедил узурпатор.

Оказаться сейчас без поддержки Борна, означало, поставить по сомнение многое, если не все. Это понимали оба мужчины, следовательно, как посчитал Морваг, Борн готов к активным действиям.

— Но ни один из твоих воинов не должен быть против меня. Ты пошлешь людей, которые будут ждать на реке и все твои воины выйдут из главенства Рыкея, — Морваг со злостью в глазах посмотрел на Борна. — На том клятву дашь… на крови перед богами.

*…………*………….*

Безумству храбрых поем мы песню!

А какая песня могла бы ассоциироваться с моим утренним настроем? Что-то на ум приходит только похоронный марш… играющий для Корна!

Нет, уже не боялся, был настроен биться за свое. Без оружия я должен, я обязан уделать конкурента.

Было бы хорошо, чтобы увидеть Корна в деле, если не в единоборстве, то хотя бы в бою. Какой у него стиль? Пока что я видел примеры рукопашного боя по принципу: «эх, размахнись рука». Даже Никей не имел понятия, как использовать в бою ноги. Оттолкнуть ногой — это пожалуйста, а вот что-то вроде лоуткика, уже нет. Никакой тактики рукопашного боя, не говоря уже о стратегии. Вот в борьбе местные что-то понимали, не так, чтобы отчетливо, но представление имели, что можно обхватить противника и уронить его, или в свалке боя, если потеряно оружие, совершить проход в ноги.

Так что строил я свою тактику на этапах боя. Первый — это я держу дистанцию и пытаюсь отсушить ноги Корна лоуткиками. Второй, если увижу его действенность, — резкий переход в ближнюю дистанцию, когда размашистые удары мало эффективны, ну а удары «по-тайски» локтями и коленями, вполне. Если понадобится, тогда пойду в борьбу. Перехвачу руку и на болевой.

Во дворе уже было оживление. Собралось множество воинов, впереди которых стояли Рыкей с Никеем и Вар. Они о чем-то договаривались.

— Когда бой? — спросил я, подходя к воинам.

— Когда ты перед сильными воинами сделаешь вызов, — с недоумением говорил Рыкей, как будто я должен знать все правила.

— Вызываю! — спокойно сказал я.

Решительно, с грозным видом, вперед вышел Корн.

— Я принимаю твой вызов. Ты будешь побежден и не посмеешь больше смотреть на мою будущую жену. А еще, как побежденный, ты отдашь мне металлический нож и божественное оружие, — провозгласил Корн.

— Хренасе, ты конченый! — возмутился я, непроизвольно переходя на русский язык. — А ты мне что?

— Слово свое! — ответил мне Корн, когда я продублировал вопрос на местном наречии, правда, не используя эпитет «конченый».

Наверное, я выглядел комично. Стоял и хлопал от недоумения глазами, периодически открывая рот, чтобы ответить на несуразность ставки на бой, но кроме матов, ничего не приходило на ум.

— Когда ты будешь повержен, ты поклянешься стать моим другом и что не станешь брать Севию в жены, — после продолжительной паузы, я все-таки взял себя в руки и предъявил собственные требования.

Это я вначале хотел послать, по известному, даже местным, маршруту «нахрен». Отдавать автомат, или пистолет? Хрена лысого! Но после смекнул, что можно и тут схитрить. Заряжу лежащий без дела второй «ПМ» двумя патронами, выстрелю их в дерево, чтобы показать, как работает божественное оружие. Ну а после, пусть долбится и думает, какое заклинание нужно произнести, чтобы он и дальше стрелял. Думаю, такое прокатит. Но я не собирался сдаваться, напротив, настроил себя так, что я шел умирать, но, скорее, побеждать.

— Зачем тебе моя дружба? — Корн так же испытывал недоумение.

— С сильными нужно дружить! — отвесил я комплимент, от которого мой противник расплылся в улыбке.

Все-таки они падки на лесть и многие во-многом наивные. Я не имею ввиду таких, как Никей, это хитрецы и весьма мудрые люди, но подобное исключение.

— Я не стану тебя убивать, — бахвалясь, заявил Корн.

Наш диалог прервал Рыкей. Почему именно он, я не знал. Может потому, что был командиром? Или вся эта воинственная братия, что сейчас тут была, выбрала его «распорядителем турнира», но это не столь важно.

Все мы, большой компанией в человек так сто, где все, кроме нас с Корном, были вооружены, пошли за калитку, в лес. Не биться же на грядках? В кустах, что были неподалеку, как и за деревьями, сновали любопытствующие обыватели. Даже померещилось, что они начинают снимать на телефон разворачивающееся действо уж больно это напоминало реакцию людей из будущего. За три с половиной тысячи лет мало чего изменилось в человеке, становится лишь техничнее и красочнее внешняя среда.

По пути, меня отчего-то увлекло разглядывание оружия воинов. Если раньше я видел копья, топоры, маленькие ножи, то теперь заметил и натуральные бейсбольные биты. Конечно, это не было битами, но дубины воинов уж больно похожи на столь любимый в России спортивный инвентарь, при том, что правила бейсбола по всей стране знают, может с пару тысяч человек. Лишь присутствовала небольшая разница — на этих орудиях убийства были воткнуты острые кремниевые шипы. Думаю, что такое оружие весьма эффективно в нынешних условиях. Еще у нескольких воинов были молоты с длинной рукоятью. Нет, не металлические, даже не каменные, а деревянные, полностью.

Придя на небольшую поляну, все, вдруг, одновременно, не сговариваясь, посмотрели на меня.

— Что? — спросил я, обращаясь ко всем сразу.

— Ты жрец, тебе взывать к богам… — Никей замялся, аж покраснел, что-то внутри себя пересиливая. — Богу единому.

— Но я сражаться! — отвечал я.

Никей развел руками, мол «я не знаю, ты биться пришел, но ты же и жрец».

Я воздел руки к небу, прочитал «Отче наш», после продекламировал кричалки Спартака и ЦСКА, и обратился к Корну:

— Господь подтверждает наш уговор, Корн. Если ты победишь я отдам тебе божественное оружие, нет, и я одолею, тогда ты станешь мне другом, забудешь все обиды и не станешь требовать Севию.

Воины «заулюликали», обступили нас, создавая круг. Никей дал отмашку, прокричав «сарда йода» [сражение сильных]. Это из местного наречия Джордж Лукас выдумал имя для магистра Йоды?

Дурацкая мысль чуть не стоила мне пропущенного удара. Корн попер буром, раздвинув руки, словно хотел обнять, но в метре от меня размахнулся правой рукой, и мне пришлось на пределе возможностей тела, запрокидывать голову назад, пропуская удар кулак противника. Дальше оставалось только разрывать дистанцию, чтобы уйти от нового удара, левая рука Корна уже прочерчивала круг в направлении к моему лицу.

Я начал бегать, периодически нанося удары, в основном ногами. Я бил только в одну точку — по правой ляжке, стараясь затруднить перемещение оппонента и лишить его четкой опоры. Воины были явно недовольны, начинали подвывать, наверное, эти звуки у них выражали досаду, что бой идет менее контактный.

Мне же было не так, чтобы дело до хотелок воинов. Я наблюдал за действиями Корна, искал момент, чтобы резко, ошеломляюще противника, перейти в наступление. Было бы у меня лучше с физухой, попробовал бы измотать парня, но очевидно, что Корн физически развит и ни через пять, ни пятнадцать минут, он не выдохнется настолько, что можно будет только пнуть ногой и он падет.

Увернувшись от очередного удара, я резко рванул вперед, моментально сокращая дистанцию. Не входя в клинч, я успел нанести три удара локтем, пока сильные руки не прижали меня к себе в далеко не дружеских объятьях. Он был силен, очень силен. Вся та видимая мощь была рабочей, не обманывала.