Меченый. Том 4. Точка кипения (СИ) - Савинков Андрей Николаевич

— В смысле, сбежал? Как это? — В трубке на несколько секунд установилась тишина.

— Перешел в посольство США и попросил политического убежища. Дал пресс-конференцию, заявил, что взрыв в Рас-Тануре был организован КГБ.

— Пиздец! — Приезд в столицу Казахстана продолжил начавшуюся чуть менее недели назад черную полосу.

У нас сбежал Яковлев. Я признаться, о нем уже и забыть успел. Ну сидит себе мудак в Буркина-Фасо, делает вид, что послом работает, в реале только бухает и секретаршу трахает, старый извращенец, впрочем, кто бы говорил. И ладно бы просто сбежал, так решил еще и поднасрать под конец, гондон штопаный. Клянусь, достану я тебя и в Штатах…

— Что делать, Миша? — На той стороне трубки в голосе Лигачева послышались неуверенные нотки. — Скажи мне только честно, мы же к этой херне отношения не имеем?

— Нет, конечно, — соврал я, не моргнув глазом. В таких вещах признаваться, тем более по телефону — нужно совсем больным быть. — А Яковлева объявим предателем. Ты Примакову скажи, чтобы его ребята там дело состряпали честь по чести. Мол, заподозрили Яковлева в вербовке во время работы в Канаде, потому и перевели в жопу мира. Чтобы при случае с пользой контакты отследить. Пусть там красиво все сделают, документы задним числом, номера входящие-исходящие, перекрестные упоминания. Он поймет.

— То есть наша линия — заявлять, что Яковлев предатель и намеренно врет, не имея никаких доказательств?

— Не может у американцев быть никаких доказательств, — с показной уверенностью, которую на самом деле совсем не чувствовал, ответил я. Хорошо, если это «эксцесс исполнителя», если Яковлев был как-то связан с нашими заговорщиками, следствие по которым еще только началось фактически, и решил просто «уйти на рывок». Ну и решение о публикации таких обвинений было принято на месте без консультации с Вашингтоном. Тогда можно надеяться, что никаких последствий тектонических не произойдет. А вот если это решение было принято в Белом доме…

Мог Буш таким образом попытаться переключить фокус внимания со своих проблем на внешнего врага? Мог, но тогда получается, что в Ирак янки влезли абсолютно незаконно. Саддам не виноват, а сотни тысяч погибших, включая полтора десятка тысяч убитых американских солдат — это жертвы ошибки? Нет, не пойдут там на такое, это выстрел себе в ногу. У Буша и так рейтинг ниже плинтуса, а так вовсе до импичмента можно доиграться, никому это не нужно.

Именно об этом я Лигачеву и сказал, приказав связаться по неофициальной линии с американцами и провентилировать этот вопрос.

— Генерал… Лебедь? — Лицо командовавшего десантно-штурмовой бригадой свежесозданных ССН, которая «закрывала» центр города с запада, оказалось неожиданно знакомым.

^{(Лебедь А. И.)}

— Так точно, товарищ генеральный секретарь, — прообраз генерала Иволгина из «Особенностей национальной рыбалки» в реальности оказался массивным таким мужиком в самом еще расцвете сил. Одетый в полевую форму, он «прописался» буквально на самой передовой и контролировал плотность оцепления едва ли не из первых рядов. То что я назвал его по фамилии, очевидно, вызвало у всего лишь генерал-майора секундное замешательство, впрочем, виду он не подался не подать.

— Что с бунтовщиками? Стоят?

— Стоят. Отдельные самые умные пытаются прорваться по темноте наружу, но мы их отлавливаем и передаем товарищам из МВД, — за прошедшие дни количество задержанных «протестующих» уже перевалило за две тысячи, но большая часть все еще обреталась в центре казахской столицы, отгородившись от остального города цепью импровизированных баррикад.

Очевидно, далеко не все из тысяч собравшихся там людей были идейными врагами. Как раз таких, судя по всему, оказалось не так-то много, отряды мамбетов по нашим данным специально свозили со всех окрестностей, ну и было там всего несколько сотен крепких молодых людей. Основную же массу бунтовщиков составили разного рода гопники, мелкий криминальный элемент, приезжие жители общежитий низкого, скажем так, культурного уровня. Короче говоря, все те, кто в момент безвластия почувствовал, что прямо сейчас настало их время, и принялся «обогащаться» собственными силами. В учетом того, что организаторы всего этого дела еще и алкоголя халявного — мусульмане, как известно, не пьют, но если на халяву, то, конечно, да — завезли несколько фур, все это обернулось одной бесконечной вакханалией. Сейчас большая часть бунтовщиков уже пришла в себя, вот только выскочить из этой ситуации без потерь оказалось уже просто невозможно. Ну и, конечно, им добрые люди быстро объяснили, что гораздо выгоднее выставлять себя в такой ситуации идейными диссидентами, за которых потом будут просить всякие западные артисты, чем бандитами-уголовниками. Хотя вторым бы, вероятно, дали срок и поменьше в итоге.

— Ну, пожалуй, пора заканчивать этот балаган, у вас мегафон есть? — Я заранее проконсультировался с товарищами из «Альфы», которые и должны были отвечать за освобождение заложников, те сказали, что у них все готово и можно начинать. Ну а чего тогда тянуть, спрашивается.

— А как же, товарищ генеральный секретарь, — оттого, что со всей этой бодягой наконец будет покончено, у Лебедя аж глаза засветились. Стоять вот так на морозе, караулить придурков, которые тем временем пережигают в кострах центр республиканской столицы — удовольствие откровенно ниже среднего. — Сейчас найдем.

Еще спустя несколько минут, когда подтянулись телевизионщики, выставили камеры и подготовили аппаратуру, я наконец вышел к ограждению, определяющему край «нейтральной полосы» между военными и бунтовщиками, после чего обратился к последним.

— Здесь генсек Горбачев. — Представился я, рупор в руках усилил голос и отправил его куда-то туда вперед, нужно было перекричать шум вертолетов, которые вторые сутки безостановочно ходили по головам осажденных. Те сначала пытались стрелять, но сделать что-то бронированному Ми-24 из милицейского АКСУ можно только при случайно. Таких везунчиков среди бунтовщиков не нашлось, и они достаточно быстро смирились с перманентным звуковым неудобством. — Последний раз предлагаю сдаться. Обещаю честный справедливый суд. В противном случае для прекращения беспорядков будет задействована армия с самыми для вас неприятными последствиями. Даю вам 15 минут.

Со стороны баррикады послышались пьяные крики, мат, кто-то начал «воинственно» стучать железякой об асфальт, как бы выражая готовность дать отпор. Видимо, там до конца не верили, что показавшее всю свою слабость правительство — ну а что, они уже четвертый день тут резвятся, и фактически никакого наказания не понесли еще — решится на что-то серьезное.

— Кажется, это означает «нет», — тоже уловил настроение с той стороны стоящий рядом генерал Лебедь.

Я же в свою очередь повернулся лицом к камере и, не пытаясь сгладить углы, произнес:

— Вот там — враги советского народа. Сейчас мы будем поступать с ними так, как они заслуживают — попросту уничтожать. Пусть этот пример послужит напоминанием для всех тех, кто считает, что ему позволено шатать наш общий дом под названием Советский Союз. — Я вновь повернулся к генералу и отдал приказ, — начинайте. С наступившей весной, ублюдки.

Начали однако не армейцы а КГБшники. Один из пролетающих в очередной раз над Домом Правительства вертолетов неожиданно остановился и оттуда по веревкам в совершенно голливудском стиле посыпался вниз десант. Дело свое «Альфовцы» знали, план здания имели, об обстановке внутри имели представление от оперативно допрошенных «пленных»… Короче говоря процесс пошел, ну а чтобы отвлечь защитников баррикад от атаки с тыла почти сразу последовала команда на общий штурм.

Тут же по ушам ударил звук работающего тяжелого пулемета. Никто ничего, естественно, придумывать не стал, просто пара стоящих по обеим сторонам улицы БТР-80 довернула свои маленькие башенки и врезала по «баррикаде». Под этим словом подразумевалась куча мусора, состоящая в основном из обломков мебели, набросанная на дорогу и перекрывающая проезд внутрь контролируемого бунтовщиками периметра.