– И какого рода проблемы его ожидают за то, что он с нами поговорил?
– Сказал, что уверен, что его вышвырнут из газеты «Труд», а также уволят из Кремля, где он подрабатывает.
– Ничего себе, – сказал Фидель, добавив ещё пару непечатных выражений. – Нет, я видел, конечно, что в Москве много всякой ерунды происходит, но это уже, по-моему, превосходит все пределы разумного, как ты считаешь?
– Полностью согласен с тобой, брат, – кивнул он. – Революция и бюрократия несовместимы. Зачем они создают барьеры между гражданами Советского Союза и кубинцами? Совершенно искусственные причём барьеры… Что плохого в том, что молодой толковый журналист переговорил с тобой и со мной, в отпуске он там или нет? А всю проблему, представляешь, они раздули всего лишь из того, что в нашем новостном агентстве и в наших газетах появились публикации о том, что он беседовал с нами в статусе корреспондента «Труда», только и всего. Да, этого пустяка оказалось вполне достаточно для того, чтобы лично министр иностранных дел устроил скандал из-за этого повода.
– Очень странно. Так-то Громыко, конечно, опытнейший дипломат, непохоже на него, – сказал Фидель. – Давай так, на случай, если парнишка что-то перепутал… Поручи парням из нашего МИД переговорить со знакомыми дипломатами в советском посольстве на Кубе. Они уж точно должны знать, что конкретно произошло и какова позиция советского МИД. Но если всё подтвердится, то я этого так, конечно, не оставлю. Будут они ещё в МИДе выбирать, кто имеет право со мной говорить из всех, с кем я пожелал общаться, а кто не имеет. Я этого бюрократического беспредела не потерплю. Тут для нас уже дело принципа. Мы должны защитить этого парня. Он не должен пострадать только из-за того, что побеседовал с нами.
– Спасибо, брат. Я знал, что ты поймёшь меня и поддержишь, – поблагодарил его Рауль.
