Все реки петляют (СИ) - Калашников Сергей Александрович

Обходя окрестные злачные заведения, мы с удивлением обнаружили, что группы матросов с "Агаты" тоже проводят время в этих же местах. Оказывается, они соскучились по местному пиву, которое ужасная гадость, да ещё и тростниковым привкусом отдаёт. Наверное, поэтому они его и не пьют, а только поглядывают по сторонам, следя за тем, чтобы дочку капитана и её подружку никто не обидел.

— Ищете, куда бы отвезти груз? — уточнил папенька, появившийся буквально через три часа после того, как мы с Мэри начали наши бесплодные поиски. — Торговцы сами ищут перевозчиков, или пассажиры — судно. Но везти с Ямайки, кроме рома и сахара, нечего. Разве что какао. Да ещё кофе начинают возделывать. Остальные продукты испортятся по пути, а кроме них тут ничего не производят. Бакаут перестали рубить еще при испанцах — невыгодно. Если только привезти, перед этим у кого-нибудь отобрав.

Кофе пока не слишком популярен, разве что туркам его продавать, если уверен, что ноги унесёшь. А какао ценят в Испании и Франции. Испанцам его можно толкнуть через португальских контрабандистов, а соваться под нашим флагом во французские порты можно, только хорошо зная политическую обстановку, которая меняется непредсказуемо. Или имея хороших знакомых в прибрежных деревушках. Так что себе мешочек-другой прикупим, дома пить — и всё.

Значительно интересней доставить сюда металлические изделия и что-то из галантереи. Или рабов из Африки. Но за этим надо снова пересекать океан, причём против пассата.

— А сейчас в Порт-Рояле найти местный груз можно только случайно, — как бы подвёл черту отец.

— Мне сказали, что здесь я могу отыскать капитана Корна, — прямо от двери заявил вошедший незнакомец с бочонком подмышкой.

— Даже двоих капитанов Корнов, — улыбнулся папенька. — Присаживайся, Зурита. Хочешь нас чем-то угостить?

— Соком одного дерева, — ухмыльнулся вошедший и устроился на лавке за нашим столом.

— Берёзовым? — вылез я Софочкиным языком. Зурита противно демонстративно заржал, давая понять, что принял шутку.

— Ты ведь про каучук выспрашивал. Так вот это то, из чего он получается, когда высохнет. Но есть у меня и высохший, — на столе появился изрядный комок столь нужного нам вещества. — Как раз из такого бочонка столько и вышло.

— Хозяин! Весы есть? — обратилась Мэри к мужчине за прилавком и извлекла из сумочки мерную ленточку, лист бумаги и карандаш. Девочки сразу принялись обмерять бочонок.

— Нет у меня весов, — пробурчал хозяин заведения.

— Нет, так нет, — ответил я и ударами кулака смял комок на столе в нечто, похожее на кубик. Который девчата тут же обмерили.

— Где-то фунт из двух галлонов получается, — в уме прикинула Софья. Плотность сырого каучука она помнила, как и многое другое, что в моей голове долго не держится.

— Мне тоже так кажется, — озадаченно произнёс Зурита.

Отец взял кубик, придал ему шарообразную форму, посмотрел и объявил:

— Двенадцать шиллингов.

— У меня две бочки по тридцать шесть галлонов каждая, — добавил торговец.

— Беру, — приговорил папенька. — Доставишь на мою гасиенду и передашь управляющему мистеру Родригесу.

Зурита снова "понимающе" заржал:

— Мистеру, так мистеру, — подтвердил он. — Хотя все Родригесы отродясь сеньорами были. Но деньги вперёд.

"А ведь он побаивается папеньку", — сообразил я.

"Здесь побаивается", — откликнулась Софи.

Отец отсчитал двенадцать шиллингов и придвинул их продавцу жидкого каучука:

— Ты бы не выкаблучивался, — добавил он, глядя на то, как мы с Мэри размазываем пальчиками по столу каплю "молочка", извлечённую из бочонка.

— Доверие — непременное условие длительного плодотворного сотрудничества, — добавил я улучив момент, когда Сонька принялась обнюхивать кляксу на столешнице. — А товар твой на качество проверит сеньорита Кэти Корн.

— А за этот бочонок можно расплатиться, — вернулась к реальности моя хозяйка. Отец забрал со стола восемь шиллингов и добавил фунт. И он, и продавец следили за тем, как медленно темнеет тонкий слой жидкости, как, лохматясь, стирается девичьими пальчиками, превращаясь в чешуйки. Липкие и чуть заметно пружинящие.

Поездка на Амазонку потеряла смысл.

Едва Зурита ушёл, оставив нам бочонок, Мэри набрала в грудь воздуха, который потом незаметно выдохнула.

— Нет уж, говори, раз собралась, — приободрил нашу подружку папа.

— Там, на севере, где живут бобры, тоже ведь есть человеческие поселения. Откуда они железо берут? Сюда, на Ямайку, его привозят через океан. А туда?

— В той деревушке, в устье Потомака, где мы останавливались по дороге, Хокинс приволок на борт пару железных скоб, — припомнил папенька. — Помянул, что купил недорого. Похоже, тамошнее железо. Или привезли из недалёкого места. Хоть любое производство и запрещено, но любая колония старается выкрутиться. Знаешь, сколько прибрежных островков имеют полное название "Корабль Его Величества Такой-то, стоящий на якоре"? А всё потому, что корабль — не колония. Здесь такой товар сбыть несложно, и по ценам, что нашим домашним кузнецам и не снились. Двумя кораблями пойдем? Или проверим "Энтони" в одиночном плавании?

Видно было, что отец колеблется, но в море его, определённо, тянет.

— Хокинс присмотрит за флейтом, — продолжил вслух рассуждать отец. — Оставлю с ним семерых, а остальных возьмём с собой, чтобы они тут вконец не спились от безделья. С другой стороны, из Ипсвича мне не удалось забрать всех — очень уж быстро мы собрались, а люди разъехались кто куда. Мэни вообще кабак купил и решил остаться на берегу. А нам пара десятков крепких мужчин на борту не помешает — это тут, в Порт-Рояле, тихо и благостно, потому как главная пиратская гавань, а в других местах могут и напасть. Воды-то здесь беспокойные. Вторым лейтенантом пойду, — добавил он в ответ на огорченный Софочкин взгляд. — Боцман тоже твой. Мой всё равно в ваших рукоятках не разбирается.

— Тогда я пошлю за юнгой на гасиенду, — спохватилась Софи. — Съест ведь меня без соли, если я её забуду у дедушки и бабушки.

— Лучше сама заедь за ней, маму уговори, деда с бабушкой проведай — а то не успели познакомиться толком, как ты ускакала. Какие будут распоряжения, лейтенант-мэм? — перевёл он взгляд на Мэри.

— У нас всего шесть запасных подвесных коек, — уверенно сообщила подружка. — Пусть захватят с флейта. Ещё нужно четыре бочки для воды и шлюпку шестивесельную. А то наша недостаточно вместительна.

— А войдёт она на палубу? — забеспокоилась Софи.

— Наискосок под фока-гик положим, им же и спускать будем.

Ветер неустойчивый, волна высокая, погода рваная — в облаках, местами похожих на тучи, то и дело образуются прорехи, через которые на море обрушиваются потоки яркого солнечного света. Нас натурально валяет, а пенные гребни частенько переваливают через невысокий борт, окатывая палубу. Если в затянутом брезентом переднем артиллерийском кокпите от этого ничего неприятного не происходит, то в заднем вода стоит по колено — шпигаты системы самоотлива не успевают выпустить за борт то, что докатилось до места, где устроен рулевой. Сюда сама просится будка со стёклами, надо только придумать, как её с гиком совместить.

— Течи нет, — доносится из переговорной трубы голос Питера Смита. — Сочится через палубу и из-под двери заднего трапа. Посмотрите, там через шпигаты вода к вам не заливается?

— Заливается иногда до щиколоток, — отвечает Софи. — Но быстро уходит. А вот та, что через палубу захлёстывает, до пояса иногда достаёт. Хотя, тоже потом сливается.

— На шпигаты кокпита нужно клапана ставить, чтобы только на выпуск работали, — доносится тоже из трубы голос Арчи. — В дейдвуде течи нет.

— Справа по курсу угловой пятнадцать крупный корабль, — поступает по тем же трубам из носового копита доклад юнги.

— На румб правее носа галеон, — подтверждает сообщение голос взрослого матроса.