Регрессор в СССР. Цикл (СИ) - Арх Максим

— Какой?

— Я думаю сиреневый подойдёт. Теперь ты будешь у нас не просто обычной девчонкой Мартой, а перспективной певицей по имени «Мальвина». Ну как тебе? Норм? Нравится? Да погоди ты… Только же прилетели… Дай отдохнуть и сил набраться… И вообще нам песни писать надо… Ну что ж ты опять юбку-то себе задираешь?.. Во истину в тихом омуте, черти водятся… Приехали…

Вновь оделись, я отругал Марту за несдержанность и за нерабочий настрой в рабочее время, а потом услышав, что колонки загудели, «заводясь» от электромагнитных полей, подошёл к микрофону, постучал по нему пальцем, удивился, что он работает и, посмотрев через оргстекло в обалдело смотрящие на меня глаза звукорежиссёра, прохрипел: — А ты чего тут делаешь? Всё время здесь был?

Глава 37

Моментально ломанулся туда. Закрыл в звукорежиссерскую комнату дверь поплотней и начал проводить обыск. Звукач начал было возмущаться моим самоуправством и полез в драку махая кулаками, но я его угомонил двумя не сильными подзатыльниками, отправив на пол.

— Ты почему не сказал, что за всем наблюдаешь, ё*** извращенец?! — шипел я, слушая по очереди катушки на магнитофоне. К счастью, их оказалось не много. Обыскал и самого звукача, а затем подумал и, посмотрев холодным взглядом на прижавшего уши звукача, который сидел в углу, произнёс: — Знаешь кто у этой девчонки папа? Знаешь? Ну раз знаешь, то сам должен понимать, что, если ты хоть кому-то что-то расскажешь, тебя съедят.

— Я никому и ничего… — замотал головой звукач.

— Но не этого тебе нужно бояться, — не обратил на его реплику безжалостный пионер. — Ты же, наверное, знаешь, что такое КГБ? Вот и подумай, хочешь ли ты связываться со структурой, которая раскидала свои щупальца по всему миру. Про Троцкого знаешь? Знаешь? Помнишь, как с ним поступили? Его в Мексике уничтожили, вбив ему ледоруб прямо в лоб. А знаешь за что? За то, что он поссорился с КГБ. Сам подумай, если КГБ может без проблем дотянуться до Мексики, сможет ли оно ликвидировать ненужного свидетеля рядом с собой, за стенкой?

— Я думаю, да, — сказал он, закивав. — Но я, правда, ничего не записывал. Просто смотрел.

— Ну и как? — спросил я, прикидывая врёт он или нет. В общем-то, скорее всего, таки нет, ну а если и врёт, как я это могу проверить. Пытать и ликвидировать его я не собирался, а другого способа узнать правду у меня нет. Вздохнул и спросил: — Ну и как тебе со стороны?

— Класс… — благоговейно прошептал извращенец.

— То-то! — сказал я и, чуть подумав, добавил: — Ну в общем я тебя предупредил. А там сам смотри. Дорога тебе жизнь или нет. Ну а сейчас давай работать. А то мы и так уже выбились из графика.

Музыку для четырёх песен мы записали за два часа. А вот над вокалом пришлось поработать. Марта хоть петь и могла, но до профессионала ей было всё же ещё очень далеко. Она терялась, она забывала, она стеснялась.

И так пробовали и этак — результат был не очень. Нужно было что-то делать и я, задумавшись, от безысходности предложил ей заглянуть в свою дамскую сумочку… Та поняла и заглянула.

Пошло легче, но, всё равно, во многих местах лажа всё же была. Дальнейшее закладывание я запретил, ибо последствия возлияний становились всё более и более очевидны…

В конечном итоге, я на всё плюнул и решил пригласить для записи рыжуху, которую по моему приказу доставили через тридцать минут.

Войдя в студию, она поводила носиком, вероятно учуяв запах плотских удовольствий и вискаря, улыбнулась мне, взяла текст, записала всё за сорок две минуты, чмокнула меня в щёчку, посоветовала мне много не пить и её увезли обратно в номера.

— А я? — со слезами на глазах произнесла моя немецкая подруга, прослушивая записанную Юлей песню.

— А ты учи текст. В этом клипе, который мы сейчас будем снимать, ты будешь петь под запись голоса рыжухи. Песню прокрутят по телевизору. Она должна быть безупречна. У вас голоса похожи, так что выучишь всё досконально, завтра потренируешься и не волнуйся, остальные песни будешь петь сама. Тут же мы не должны облажаться. Вся ваша страна увидит клип, так что лажи быть недолжно.

— А когда мы его будем снимать? — вытирая слёзы, произнесла немка.

— Завтра вечером. И уже с утра послезавтра его начнут крутить на разных каналах. А мы, тем временем, будем снимать клип со «Скорпионами».

Вечером приехал-таки нашедшийся Тейлор и сразу же получил ото всех пи***!!!

Сходили вместе с ним в студию к «скорпам» и послушали, что у них получается. Удовлетворились результатом. Они сели подписывать бумаги и контракты, а я, подморгнув «Мальвине» на прощание, попросил, чтобы меня отвезли домой — в гостиницу.

На следующей день позвонил американцу и, под присмотром Екшина, сказал, что за реквизит нам нужен вообще и для первого клипа в частности, а сами приступили к работе с, подъехавшей на студию, Мартой, которая уже сменила причёску.

На мой вопрос, когда же она успела, ответила, что у неё есть личный парикмахер, с которым она вчера договорилась и который сегодня ещё с шести утра занялся её причёской.

Я осмотрел «Мальвину» со всех сторон и выразил своё восхищение в нескольких комплиментах, добавив, что такая причёска ей очень идёт.

Ближе к полудню подъехал Тейлор и подвёз весь необходимый нам реквизит. Женская косая кожаная куртка и кожаная юбка, а также чёрное платьице в белый горошек, в которых будет поочередно плясать певица. Две резиновые маски, парик для Севы с красной банданой, автомобиль — кабриолет, и, собственно, прожектора, которые мы установили на импровизированную сцену, по задумке, являющуюся концертной площадкой.

Ну и конечно же, нам нужны были рельсы со шпалами, на которых, по сценарию, должна будет сидеть певица. Тут я пожалел, что со мной нет Учителя, ибо мне самому пришлось переться в железнодорожное депо и снимать необходимые кадры, вместо того чтобы поручить их снять Хачикяну, а самому заняться чем-нибудь другим. После съёмок материала для первого клипа «на рельсах», занялись другим клипом. Там сюжет был тоже до безобразия прост — Матильда, в смысле Мальвина, едет по встречке и поёт… Вот с этим пришлось покопаться и закончили мы только ночью.

Вернувшись в гостиницу, узнал, что у ребят всё нормально и что они весь день репетировали.

Утром по-быстрому наложил малоадекватный видеоряд на музыку клипа «про рельсы» и показал результат Тейлору и Екшину.

— Это гениально! Ты гений! Так просто! Так примитивно! И так круто! И так быстро! — прошептал американец, увидев, что получилось у нас на выходе.

— Вы так думаете? А по мне что-то не очень, — признался мидовец и, увидев мою поднятую бровь, повторил: — Не очень. Кто там целуется? Что за люди в масках?

— Это муж с женой. Их специально пригласили для этого, — сказал Тейлор заученную фразу.

— Жаль, что я не видел, как это было снято. Надо было бы с вами поехать и посмотреть, как вы такие откровенные сцены снимаете.

— Так смотрите. На экране всё показано. Другого ничего не было там. Это вообще вставленные кадры. Их сняли по дороге, — соврал я.

— Я вижу, что вставленные. Но непонятно зачем и непонятно на-кой?

— Для общей картины.

— Плохая картина складывается. Если музыка ещё ничего, то вот то, что показано на экране, абсолютная белиберда — никак не совпадает с музыкой и вообще совершенно непонятно, что там и зачем. Всё мигает, всё мелькает. Разобрать почти ничего невозможно. А что возможно, то подлежит сомнению. Вот она — певица, сидит у вас там на корточках на рельсах. Так?

— Угу, — не стал отрицать пионер очевидного.

— Ну так вот, лично у меня создалось впечатление, что она там не просто сидит, а простите — писает…

— Да? — удивился Тейлор и посмотрел на меня.

— Нет, конечно, — сказал я, не став раскрывать подробности, ибо был джентльменом, но всё же негромко буркнул: — А вы что не люди и в туалет по-маленькому не ходите?

Утром в 7:55 по всем каналам телевидения страны, аккурат за пять минут до выпуска утренних новостей, из всех телевизионных приёмников ФРГ, зазвучала заводная песенка, вмиг вознёсшая мою неугомонную немецкую подругу на высоты, которые ранее были досягаемы только Васиину, Моцарту и «Битлз».