Благословенный. Книга 5 (СИ) - Коллингвуд Виктор

Желая хоть как-то оправдаться за неудачи, Паркер направил контр-адмирала Коллингвуда, только что закончившего ремонт боевых повреждений, полученных в боях с датчанами, для атаки русского Балтийского порта.

Эта удобная, глубоководная гавань примерно в 40 милях к западу от Ревеля ещё Петром I рассматривалась как основной порт русского флота, однако даже через 80 лет после основания так им и не стала. Русские адмиралы предпочитали базироваться в Кронштадте, вблизи столичного города, с презрением отвергая этот малообжитый участок Эстляндии. Тем не менее, Балтийский порт получил некоторую популярность среди купеческих судов, нередко встававших тут на зиму. В порту обычно находилось 30–40 судов одновременно, к тому же имелись обширные пакгаузы и склады. В общем, вполне достойная цель!

И ранним июльским утром, дождавшись благоприятного ветра, английская эскадра снялась в направлении на восток. Движение это тотчас было замечено с клипера «Смелый», осуществлявшего наблюдение за английскими силами. Пользуясь огромным преимуществом в скорости, он с безопасного расстояния следил за всеми перемещениями вражеской эскадры, при необходимости отправляя на берег голубиную почту. Поэтому, уже через сутки после того, как Паркер и Коллингвуд снялись с якорей, на стол императора Александра лёг доклад о перемещениях вражеских сил, и оборонительные контуры балтийского побережья были приведены в состояние полной готовности.

На шестой день плавания корабли достигли острова Эзель, где были замечены наблюдателями с берега. Рижский отряд канонерских лодок выдвинулся для защиты Ирбенского пролива, но английская эскадра ушла в направлении норд-норд-ост, огибая Моозундские острова по внешней стороне. Стало ясно: их цель — или Ревель, или Балтийский порт, или Кронштадт. И отряд наших канонерок под командованием капитан-командора Чернецова поспешил выдвинуться в сторону Ревеля, пройдя спокойными водами мелководного Рижского залива.

Когда через 2 дня англичане достигли, наконец, Балтийского порта, он был практически пуст; в гавани оставалось лишь несколько купеческих судов, из-за ветхости неспособных выйти в море, и плашкоуты.

— Похоже, джентльмены, птичка упорхнула, — мрачно сообщил подчинённым контр-адмирал Коллингвуд. — Но, раз так, давайте хотя бы сожжём её гнёздышко!

Контр-адмирал приказал морским пехотинцам высадить десант и поджечь пакгаузы, а кораблям — поддержать высадку орудийным огнём. И лишь когда шлюпки с морской пехотой были на полпути к молу, у берега было замечено движение; невидимые ранее из-за низкого силуэта, из-за плашкоутов выплывали русские канонерки. Это был небольшой местный отряд — всего 14 судёнышек, снабжённых 24-х фунтовыми орудиями.

Перед русскими канонерками расцвели всполохи орудийных выстрелов; по шлюпкам десанта хлестанула картечь. Ожила неизвестная ранее береговая батарея; ядра молотили воду рядом с бортами утлых английских ботов. Но командовавший десантом полковник Мур не отвернул.

— Гребите быстрее к берегу, ребята! Наш флот сейчас заткнёт эти убогие фальконеты! А мы высадимся и возьмём их орудия. Знаете, какие премиальные полагаются за взятые вражеские пушки, даже если это чистый металлолом?

Действительно, английские линейные корабли — 98-пушечный «Сент-Джордж», а также 74-х пушечные «Уорриор», «Нортумберленд», «Ахилл» и «Ардент», выдвинулись, дабы подавить береговые батареи и разогнать канонерские лодки. Казалось, поначалу им сопутствовал успех: береговая батарея замолчала, а одна из русских канонерок была потоплена. Нечастые попадания русских ядер не вызывали особой тревоги… пока на Ахилле не начался вдруг сильнейший пожар. Корабль покинул линию; весь экипаж бросился на борьбу с огнём. Но в это время загорелся «Уорриор», а на «Сент-Джордже» возникло подозрительное задымление.

— Чёрт побери, да что сегодня не так с нашими кораблями? — взъярился контр-адмирал.

— Может быть, стоит до выяснения покинуть сферу огня канонерок? — предложил кэптен Харди.

— Вероятно, вы правы, Том! — откликнулся сэр Катберт, не отрываясь от подзорной трубы, в которую он пытался высмотреть калильные печи русских. — Поднимайте сигнал на отход!

И линейные корабли отошли подальше от берега, чтобы спокойно потушить разгорающиеся пожары. Однако, несмотря на полную исправность помп, сделать это оказалось крайне непросто: огонь просто отказывался гаснуть! После упорной борьбы с пламенем, удалось спасти только на флагманский «Сент-Джордж»; а Уорриор и Ахилл были через четверть часа покинуты экипажами. Весь флот наблюдал, как два прекрасных линейных корабля, не раз задававшие перца французам и испанцам, пылали чудовищными факелами, всего лишь получив несколько попаданий от канонерских лодок; впечатление от этого зрелища произвело гнетущее впечатление на личный состав всех кораблей.

Между тем, достигший берега английский десант, не встречая сопротивления, начал поджигать склады и прибрежные портовые сооружения. Казалось, дело идёт на лад; но вдруг, как по сигналу, всё резко переменилось. Сначала вновь ожила русская береговая батарея, открывшая по морским пехотинцам в красных мундирах беглый огонь картечью; затем русские канонерские лодки, дрейфовавшие у берега, развернулись и начали расстреливать шлюпки англичан, как будто отрезая им путь к отступлению. Потом на берегу появились отряды русских ополченцев; начались короткие разрозненные стычки, жестокая резня среди грабежа и пожарищ; а огневой поддержки флота у морпехов уже не было!

Адмирал Паркер, видя бедственное положение десанта, не мог ничем ему помочь; из-за дымов цели на берегу стали почти непросматриваемы. Решив, в конце концов, «сделать хоть что-нибудь», Паркер приказал обстрелять порт с дальнего расстояния. Два часа длилась канонада; но затем марсовые заметили на горизонте приближающиеся отряды канонерских лодок. Это был ревельский отряд из 30-ти судов, прибывший на поддержку отряда Балтийского порта. Паркер, понимая, что дуэль с этими суденышками чревата новыми неожиданными и болезненными потерями, приказал Коллингвуду отойти в открытое море.

Лишь немногие пехотинцы смогли вернуться обратно.

На следующий день был послан разведывательный куттер, выяснивший, что количество канонерок в порту выросло почти до сотни (это подошёл Рижский отряд). И, не желая нести новые неоправданные потери ради уничтожения нескольких сараев, адмирал приказал отойти к прусским берегам, сначала к Кольбергу, а затем — к Штеттину.

После этого рейда адмирал Хайд Паркер оказался в крайне двусмысленном положении. Его эскадра даже после потерь превосходила силами и русский Балтийский флот, сильно уменьшившийся после выделения части сил на Мальту и ещё не восстановивший ни своей численности, ни выучки; превосходила она и датский флот, и уж тем более — шведский; но, объединившись, эти три эскадры могли бы нанести ему поражение. При этом адмирал почти не мог действовать против вражеских баз на Балтике из-за относительной мелководности большинства портов.

Зато удалось выяснить причину столь неожиданных возгораний на кораблях Его Величества. Оказалось, русские используют новые брандкугели, — удлиненные, с хвостовым оперением, как у стрелы, и начинённые каким-то тёмно-серым порошком, дающим невероятной силы пламя. Попадая в корабль, такие снаряды застревали в силовом наборе или в обшивке и поджигали их, причём. как правило, пожар удавалось обнаружить, когда он уже распространился настолько, что его невозможно было потушить.

Некоторое время Паркер осуществлял крейсирование в открытом море; затем была организована дальняя блокада шведских портов Сельвесборг и Карлскрона, не давший заметного результата. Проблема англичан заключалась в мелкосидящих каботажных судах шведов, спокойно уходивших от них по мелководью. Но самое главное было даже не это: ведь армаду из 29 линейных кораблей направили в Балтику не для блокады второстепенных портов, а для решительных действий! Пока же все предприятия Паркера иначе как «мелкотравчатыми» назвать было нельзя.