Операция "Ловец Теней" (СИ) - Март Артём

— Я не боюсь.

— Но не подходишь.

Карим несколько секунд колебался, но потом все же медленно встал. Аккуратно, словно двигаясь к заарканенному волку, пошел к Хану.

— Ты очень смелый мальчик, — сказал Тарик Хан с какой-то отеческой добротой.

— Я не мальчик, — Карим застыл на месте.

— Конечно же. Конечно не мальчик. Ты мужчина. Ты защитник своей семьи, — Хан бросил взгляд на старого Абдулу. — Как и твой отец.

Мальчик возобновил шаг. Подойдя к Тарику, присел рядом, но на расстоянии вытянутой руки.

— Разреши мне?.. — Тарик кивнул на компас.

Мальчик протянул руку. Металлический, видавший виды диск покоился в его ладони.

— Можешь открыть?

Мальчик открыл. С щелчком откинулась крышка, обнажив маленькое металлическое зеркальце на обратной стороне. А еще — циферблат со стрелкой.

Стрелка указывала на север, как и нужно. Тарик всмотрелся в нее. Всмотрелся внимательно. На несколько мгновений он замер без всякого движения, даже совсем не дыша.

Когда стрелка дернулась так сильно, что описала полный круг, Тарик поднял глаза.

Мальчик, тоже заметивший это, округлил свои.

— Видимо, где-то залежи железа. Магнитная аномалия, — улыбнулся Тарик. — Ты знаешь, что такое магнитная аномалия?

Карим покачал головой. Тарик Хан хитровато улыбнулся.

— Спасибо, что показал, Карим. Это хороший компас. Красивый.

— Выдвигаемся, — сказал я, возвращаясь в тень за своими вещами.

Мариам с Каримом встали. Мальчик перекинул через голову свою шерстяную сумку. Абдула взял посох.

Я приблизился к Тарику. Хан, сидевший под деревом, поднял на меня усталые глаза.

— Поднимайся, — сказал я, схватив его за кольца веревки и потянув вверх.

Абдула подоспел с другой стороны. Помог Хану подняться на ноги.

— Я пойду пешком? — спросил Хан.

— Поедешь. Нельзя, чтобы ты нас замедлял.

Хан сглотнул. Обернулся и глянул на солнце.

— Какой дорогой ты пойдешь?

— Какой надо, — сказал я и накинул ремень винтовки на плечо. Пошел к лошади, чтобы привести ее.

— Ты хочешь отправиться к Белой Горе, — громко сказал мне Хан, — прямиком к заставе, по равнине. Так?

Я обернулся. Глянул на Хана. Абдула с его семейством нерешительно мялись, ожидая моего ответа.

А отвечать я, собственно говоря, не собирался. Просто пошел дальше.

— Этот путь кажется тебе более близким, — продолжил Хан. — Более простым. Там есть дорога и нет скал. Там простой брод, за которым сразу твоя застава. Там рядом кишлак Комар, где можно спрятать Абдулу и его семью. Так?

— Жаль, что силы болтать у тебя еще остались, — сказал я, снимая поводья лошади с сухого куста колючки.

— Это будет ошибка, — покачал головой Хан. — Если мы пойдем равниной, люди Шахида увидят нас издали. А я почти уверен, что после того, что ты сделал сначала со старейшиной, а потом и с их подельниками, они станут искать тебя до самого Таре Ныза, до Узкого Шипа.

— С чего тебе помогать нам советом, Хан? — спросил я. — Я же знаю, что ты предпочел бы оказаться в руках душманья, чем нашей советской разведки.

— Я знаю, что ты не сдашься им без боя, шурави, — проговорил Хан немного погодя. — А в таком бою у меня нет никаких шансов. Да и видит Аллах, что на открытой местности шансов против конников не будет ни у кого из нас. Даже у тебя.

Я никак не отреагировал на его слова. Просто снял поводья с колючки и повел к Хану кобылу.

— Нужно идти между скал, — сказал Тарик, — так мы преодолеем путь незаметнее. Если за нами будет погоня — там есть где спрятаться. Есть где занять оборону.

Я просто вел лошадь. Абдула переглянулся с Мариам. Но смолчал.

— Да, переправа там сложнее. Река бурная, — продолжил Хан, — но такая дорога безопаснее, хоть и дольше.

Я подвел к Тарику лошадь. Заглянул ему в глаза и сказал:

— Абдула, помоги мне усадить этого сукина сына на лошадь.

— Конечно, Саша, — старик торопливо отложил свой посох, подошел к Хану и взял его за одежду.

— Ты совершаешь ошибку, шурави, — сказал Хан тихо.

— Я знаю тебя, Тарик, — ответил я. — И знаешь, что я тебе скажу? Чтобы ты ни задумал, этого не будет.

Мы отправились в путь. Когда почти выбрались из холмистой местности к равнине и дороге, то услышали топот копыт.

Оставив Мариам, Карима и Хана у подножия невысокого холма, мы с Абдулой поднялись на его вершину. Залегли.

Перед нами развернулась раскаленная пустыня. Настолько белая, что слепила глаза. На ее фоне едва выделялась длинная дорога, пересекающая ее и тянущаяся к Пянджу.

— Пакистанец не лгал, — проговорил Абдула, тяжело дыша.

По дороге навстречу друг другу скакали две группы всадников. В одной я насчитал троих. В другой — пятерых.

— Он не лгал, — глянул на меня старик.

Я поджал губы.

И сам, без Тарика, я предполагал такой исход. Но считал, что так много людей этот Шахид не пошлет. Что большая их часть будет наводить порядок в кишлаке. Кажется, в этот раз банда Шахида насчитывает больше чем пятнадцать человек.

— К-как мы пойдем? — обратил ко мне свое болезненное лицо Абдула.

— Плохо выглядишь, — сказал я и достал из кармана тряпку. Смочил ее водой из фляги. — Видимо, перегрелся. Протри лицо.

Абдула принял тряпку. Потом, наблюдая, как расходятся конные разъезды, принялся промакивать ей лоб.

— Так… Как мы пойдем? — спросил он.

— Теперь уж точно не здесь, — ответил я решительно.

Тогда я решил повернуть. Но пойти несколько иной дорогой, что предлагал Тарик. Это была каменистая тропа, пролегавшая по дну ущелий и у подножия скал.

Шли медленно. И хотя я собирался больше не останавливаться, понял, что не выйдет. Абдула выбивался из сил. Страдал от жары. Конечно, пастух все еще был достаточно крепким мужчиной и много времени проводил под солнцем. Но, видимо, душевное напряжение, все события, что пережил он за последние несколько суток, подкосили его здоровье. О нем нужно было заботиться.

— Я же говорил тебе, шурави, — сказал Тарик Хан, сидевший в седле, — что к Белой Скале тебе пройти не получится.

Мы двигались неширокой тропой по дну ущелья. Солнце стояло прямо за нами. Оно пекло, грело камни так, что это чувствовалось даже сквозь подошву сапог.

Абдула, поддерживаемый Каримом, шел у самых скал и старался держаться тени. Он выглядел плохо. Мариам то и дело обеспокоенно протирала ему лицо мокрой тряпкой, клала ее ему на голову.

— Не получилось той дорогой, я пойду этой. Так или иначе, к вечеру ты будешь уже на Шамабаде.

Тарик смолчал. Я видел, как нахмурилось его лицо. Он сомневался. Но в чем?

Я глянул на Абдулу. Старик шел, раскрыв рот и глубоко дыша.

— Сделаем привал, — сказал я. — Десять минут.

Все тут же расселись на камни. Абдула тяжело опустился в тень, и Мариам подошла к нему, попоить его водой.

— Кончилась… — сказала она с горечью, — вода кончилась…

Я достал свою фляжку. Потряс ее. Внутри ничего не было.

— Здесь недалеко, — сказал Тарик Хан с лошади, — есть небольшая пещера с родником.

— Стоянка призраков, — не спросил, а отметил как факт я.

Тарик Хан не ответил сразу. Несколько мгновений он таращился на меня.

— Да. Но не постоянная. Мы время от времени останавливались там, когда ходили этими дорогами.

— Он весь горит! — испуганно сказала Мариам, потрогав лицо Абдулы. — У него температура! Он весь сухой!

— Тепловой удар, — констатировал я, приблизившись к Абдуле и заглядывая ему в глаза. — Скажи, как тебя зовут?

Абдула ничего не ответил. Но я должен был понять, насколько сильно ухудшилось его состояние.

— Как тебя зовут? Назови свое имя.

— Аб… Абдула Рашид…

Старик быстро заморгал, сощурил глаза. Потом указал на вершину одной из скал, что возвышались за нашими спинами.

— Там вода. Я слышу, как там шуршит вода.

— У него галлюцинации, — констатировал я.

— С отцом никогда такого не было! — в испуганной растерянности проговорила Мариам. — Папа! Отец! Ты слышишь меня⁈