Железный конь (СИ) - Тыналин Алим

— Отлично, — сказал Колька, садясь в УАЗ. — Заеду на склад после ремонта экскаватора. Все организовано, красота!

Петрович затушил папиросу о металлическую урну, встал со стула:

— Виктор Алексеевич, а можно предложение? Такую систему нужно на весь совхоз распространить. Не только на полевые работы, но и на ферму, на автотранспорт.

— Интересная мысль, — согласился я. — На ферме тоже много координации требуется. Кормовоз, навозовывоз, ветеринар, все должны работать слаженно.

— А на транспорте вообще необходимо, — добавил Федька. — Машины по всему району ездят, где какая находится, неизвестно. А так всегда на связи.

Иван Сергеевич, который все еще держал в руках радиостанцию, неожиданно подал голос:

— А знаете что, товарищи, может и правда освоить эту технику стоит. Вижу же, что дело полезное. Только научите как следует.

— Научим, Иван Сергеевич, — пообещал я. — Устроим курсы радиосвязи для всех желающих. Теория и практика.

В радиостанции снова зазвучал голос Семеныча:

— Диспетчерская, Колька приехал, начинаем ремонт гидравлики. Примерно час работы. Прием.

— Понял, Александр Михайлович, — ответил Федька. — Работайте спокойно, мы контролируем ситуацию.

Петрович посмотрел на часы, старые «Победа» с потертым металлическим браслетом:

— Два с половиной часа прошло с начала работы, а столько дел переделали! Обычно к этому времени только разбирались бы, кто где что делает.

— А теперь представьте, — сказал я, указывая на карту с отмеченными позициями техники, — к вечеру у нас будет точный отчет. Сколько каждая машина проработала, сколько топлива потратила, какую площадь обработала. Никаких приписок, все честно.

— Это да, — кивнул Иван Сергеевич. — Раньше тракторист мог сказать, что восемь часов работал, а на самом деле шесть. Теперь такой номер не пройдет.

Федька поправил настройку радиостанции, устраняя помехи:

— А мне нравится, что все под контролем. Если что-то случится, сразу помощь пошлем. Безопасность намного выше стала.

Солнце поднялось еще выше, температура воздуха достигла двадцати градусов. Легкий ветерок колыхал брезентовый навес полевого стана, а в динамиках радиостанций звучали голоса людей, координирующих свою работу на большой территории совхоза.

— Василий Петрович, участок три закончен, — передал дядя Вася. — Переключаюсь на участок семь, как вы говорили. Прием.

— Отлично, — ответил Петрович, взяв у меня микрофон. — Участок семь готов к обработке, препятствий нет. Работайте спокойно.

В этот момент радиостанция зазвучала на частоте экстренной связи:

— Всем, всем! Говорит трактор К-700. Задымление в моторном отсеке, останавливаюсь для проверки! Прием!

Все присутствующие напряглись. Задымление двигателя могло означать серьезную поломку или даже пожар.

— К-700, сохраняйте спокойствие, — передал я в радио. — Заглушите двигатель, откройте капот, определите источник дыма. Помощь уже в пути.

Федька схватил вторую радиостанцию:

— Николай, Николай! Срочно к К-700, задымление двигателя. Берите огнетушитель и инструменты. Прием!

— Понял, еду! — отозвался Колька. — Семеныча оставляю, у него все нормально. Буду через десять минут.

Петрович забеспокоился:

— А серьезно? К-700 дорогая машина, если сгорит…

— Не сгорит, — успокоил я его. — Скорее всего, масло на коллектор попало или прокладка потекла. Но лучше перестраховаться.

Через несколько минут голос тракториста прозвучал спокойнее:

— Диспетчерская, ложная тревога. Прокладка клапанной крышки потекла, масло на горячий коллектор капало. Заменю прокладку, и все будет нормально.

— Отлично, — облегченно вздохнул Федька. — Колька, у К-700 течь прокладки. Прокладку с собой взяли?

— Взял на всякий случай, — ответил молодой слесарь. — Через полчаса машина будет в строю.

Петрович встал, собираясь ехать дальше по участкам:

— Виктор Алексеевич, а когда на всем транспорте такую связь установите?

— Через месяц-два, — ответил я. — Сначала полностью отработаем систему на полевых машинах, устраним детские болезни, а потом расширим.

— А обучение кадров? — поинтересовался Иван Сергеевич. — Не все сразу освоят радиосвязь.

— Организуем обучающие курсы, — пообещал Федька. — Я уже почти все изучил, могу других научить.

Солнце начало склоняться к западу, рабочий день в самом разгаре. По радиосвязи продолжали поступать сообщения о ходе работ, просьбы о помощи, координирующие команды. Система работала как часы, обеспечивая эффективное взаимодействие людей и машин на большой территории.

— Товарищи, — сказал я, собирая карты и блокноты, — первый день испытаний можно считать успешным. Производительность выросла процентов на тридцать, время реагирования на проблемы сократилось в разы.

— А главное, — добавил Петрович, — люди чувствуют себя увереннее. Знают, что в любой момент могут получить помощь или совет.

Автоматизация входила в жизнь совхоза, делая работу более эффективной, безопасной и комфортной для людей.

Однако не все прошло гладко.

К шести часам вечера в мастерских МТМ царила обычная предвечерняя суета. Механизаторы заканчивали рабочий день, убирали инструменты, мыли руки у алюминиевых рукомойников. Воздух наполнен запахами машинного масла, металлической стружки и керосина от моечных ванн.

Я стоял возле новой диспетчерской станции, стола из сосновых досок, на котором разместились три радиостанции Р-105 в металлических корпусах защитного цвета, карта совхозных полей с отмеченными позициями техники и журнал учета переговоров в клеенчатом переплете. Над столом висела самодельная схема частот радиосвязи, нарисованная тушью на листе ватмана.

Федька в рабочем комбинезоне темно-синего цвета поверх клетчатой рубашки сидел за диспетчерским столом с микрофоном в руках. На голове у него были наушники ТОН-2 от армейской радиостанции, а перед глазами лежал блокнот с записями о движении техники. Молодой слесарь-сварщик выглядел сосредоточенным и важным, осознавая ответственность новой должности.

— Василий Петрович, рабочий день закончен, — передавал он в микрофон. — Возвращайтесь на базу. Итого за сегодня: семь часов двадцать минут чистого времени работы, расход топлива сорок два литра, обработано двенадцать гектаров. Прием.

— Понял, Федька, — отозвался голос дяди Васи из динамика. — Еду домой. День хороший получился, все четко работало. Прием и конец связи.

За широкими воротами мастерских послышался знакомый звук, тарахтение УАЗ-469. Я выглянул наружу и увидел машину болотного цвета, из которой выходил Степан Григорьевич Хрущев. Главный механик района был в рабочей куртке защитного цвета и кепке с длинным козырьком, в руках держал потертый блокнот и авторучку. За ним следовали еще несколько человек.

Михаил Степанович Кротов, слесарь с сорокалетним стажем, в рабочей куртке и очках в металлической оправе, выглядел настороженно. Рядом с ним шли двое механизаторов среднего возраста, Петр Николаевич и Владимир Степанович, оба в комбинезонах и кепках, с лицами, выражающими скептицизм.

— Товарищ Корнилов, — обратился ко мне Хрущев, входя в мастерские и окидывая взглядом диспетчерскую станцию, — слышал, что у вас тут новые эксперименты. Автоматизация, радиосвязь, всякие технические новшества.

— Добро пожаловать, Степан Григорьевич, — ответил я спокойно, указывая на стулья у верстака. — Проходите, посмотрите, как система работает.

Хрущев подошел к диспетчерскому столу, внимательно осмотрел радиостанции, карту с отмеченными позициями техники, журнал переговоров. Взял в руки микрофон, повертел в руках, словно изучая незнакомый предмет.

— И сколько это все стоило государству? — спросил он, записывая что-то в блокнот.

— Четыреста рублей на всю систему, — честно ответил я. — Радиостанции получили списанные из военкомата, датчики сделали из автомобильных запчастей, остальное монтажные материалы.

— Четыреста рублей… — протянул главный механик района. — А результат какой? Кроме того, что теперь за каждым трактористом следят, как за заключенным?