Из бизнес-джета выглянула симпатичная стюардесса, посмотрела на нас. Никаких намёков она не делала, но было и так понятно — пора на борт. Я кивнул ей, показал жестом — сейчас иду, вот буквально через минуту.
— Знаете, — сказал я, — мы с Джефом много раз обсуждали тот природный феномен, который усилил нашу машину. Ну, Джеф-то физик, поэтому он любую гипотезу старается формулировать аккуратно. А я всего-навсего беллетрист, могу фантазировать неумеренно…
— Ну-ка, ну-ка. — Джеф усмехнулся. — Заинтригован.
— А вот не надо завышенных ожиданий. Насчёт физической подоплёки я даже заикаться не буду — понятия не имею. Просто поделюсь наблюдением. Вот, предположим, действительно существует информационное поле. И некий его отросток совершенно случайно прицепился к машине. Мы ведь из этого исходили, правильно? Теперь дальше. На сто восьмидесятом меридиане в один день оказались несколько человек, которые…
— Которые что? — спросила Розанна нетерпеливо.
— Которые хотят поработать над определённой задачей. Джеф ищет сценариста, я ищу режиссёра. Ты, Рози, ищешь кастинг, Сон-Хи — возможность поработать продюсером. Джесс терпеть не может кино, но имеет профессию, которая в данном случае нам как раз пригождается. Хотя наша встреча — тоже случайность, как мы и подчёркивали во всех интервью. Стечение обстоятельств, где наши навыки удачно состыковали и друг друга дополнили. Иногда так бывает в жизни…
— Это понятно, — сказал Джеф. — Новость-то в чём?
— Смотри, поначалу мы все работали на голом энтузиазме. Получали удовольствие от работы, и это важно. И вот я думаю — может, этот наш слитный энтузиазм тоже имел какое-то информационное выражение? Может, он приплюсовался к сгустку, который питал машину? Да, этот сгусток существовал и сам, но благодаря нашему азарту он продержался дольше…
Сон-Хи кивнула:
— Да, понимаю, к чему ты клонишь. Когда азарт начал иссякать, гипотетический сгусток тоже стал блёкнуть. Начались перебои, забарахлил экран… Особенно в марте, когда мы все начали признаваться, что устаём от студийных дел, и стали всерьёз задумываться о новой работе…
— О том и речь, — подтвердил я. — В те дни, например, я заявил Джефу — если, мол, третий фильм снимать будут без меня, с другим сценаристом, то я буду только рад.
— А я, — сказала Розанна, — вообще решила, что больше не буду у вас сниматься. На «Праймери» романтичнее — съёмки на натуре и всё такое…
— Ну, и так далее, — сказал я. — У каждого из нас были свои резоны, вполне понятные и аргументированные. Мы их и не скрывали особо, если речь заходила. Помню все эти разговоры.
Внимательная Джессика уточнила:
— Значит, если бы азарт сохранился, мы бы имели шансы сделать и третий фильм?
— Не уверен, Джесс, — пожал я плечами. — Всё-таки на голом азарте далеко не уедешь. Но если он прилагается к профессионализму, то это идёт на пользу, даёт подпитку. Хотя это, в общем-то, и без наших экспериментов было понятно. Просто у нас всё чуть-чуть нагляднее.
Несколько секунд мы молчали, стоя под летним солнцем.
— Ладно, коллеги, ещё увидимся, — сказал я. — Не буяньте тут без меня.
— Если встретишь Настю, — сказала Джессика, — передай, пожалуйста, привет.
— Передам, конечно. Хотя вы сами её встретите скоро, думаю. Она ведь приедет, чтобы вещи забрать и прочее.
Я пожал руку Джефу, обнялся по очереди со всем девчонками. И уже сделал шаг в направлении самолёта, когда Сон-Хи сказала со вздохом:
— Рози права, наверное…
— Ну, естественно, — подтвердила Розанна. — А в чём права?
— Ты нам много рассказывала, как тебе нравятся натурные съёмки, костюмы, грим. Сейчас опять повторила, а я подумала — реальный процесс кинопроизводства вообще-то сложный и нелогичный. Все эти нарисованные фасады, операторские тележки, прожекторы, микрофоны, цветокоррекция… Но, если повезёт, на выходе получается захватывающая история — зритель смотрит и не обращает внимания на мелкие нестыковки…
— Ну, как бы да, — сказала Розанна. — Но ты это сейчас к чему?
— Мне просто вспомнился разговор на кухне у Джефа, в день нашего знакомства. Мы перебирали версии, даже вспомнили городскую легенду насчёт магического меридиана. Хотя вообще-то, если задуматься, реальная магия — это не наши трюки с машиной, а киносъёмки обычным способом, когда фанерные декорации и нудные дубли складываются в сказку… И соглашусь — это даже к лучшему, что история «Дейт Лайн Филмз» получилась совсем короткой. Пусть это будет красивый миф, а история настоящего кинематографа дальше идёт без нас…
Мы вновь помолчали.
— Ух, ничего себе, ты задвинула, — уважительно сказала Розанна. — Сразу видно — в киношколу ходила, слушала всяких профессоров…
— Ага, — сказала Сон-Хи с улыбкой. — В отличие от некоторых глупышек из помидорной лавки. Пора бы уже привыкнуть.
Мисс Квон Сон-Хи, продюсер двух суперхитов сезона, и мисс Розанна Бьянчи, звезда-актриса первой величины, как две младшеклассницы, показали друг другу языки, и я пожалел, что у меня с собой нет фотоаппарата. Впрочем, нельзя было исключать, что где-нибудь в кустиках возле аэродрома прячется ушлый фотокорреспондент, чей сенсационный кадр появится завтра во всех газетах.
Мы с Джефом заржали, и даже Джессика рассмеялась, чисто и звонко.
Махнув ещё раз всем на прощанье, я поднялся по трапу.
Бортпроводница-азиаточка улыбнулась:
— Добро пожаловать.
В салоне я поздоровался с пассажирами, сел в мягкое кресло и посмотрел в окно. Самолёт неспешно тронулся с места, готовясь вырулить на взлётную полосу. Девчонки и Джеф помахали вслед, а затем пропали из виду.
Я вытащил из нагрудного кармана рубахи фотку Арины. Та улыбалась, поправляя густые волосы. Уличный фотограф снял её на Манежной площади, когда мы гуляли с ней накануне открытия фестиваля.
Вскоре нам предстояло снова увидеться. Оставалось всего-то перелететь через океан, а потом ещё через континент.
— Приветствую вас на борту, леди и джентльмены, — произнёс пилот молодым и весёлым голосом. — Спасибо, что выбрали нашу авиакомпанию. Совершаем рейс по маршруту Нью-Пасифик-Сити — Москва, с промежуточной посадкой во Владивостоке. Просим вас пристегнуть ремни…
Расслабленно выдохнув, я откинулся на спинку сиденья.
Киностолицу не было видно с аэродрома, но я запомнил её отлично — с тонкими небоскрёбами в центре, с гигантской стелой, обозначавшей меридиан, и с кинотеатрами, где висели афиши нашего фильма.
