Толпа. Где-то там, внизу, была толпа. Я мельком видел их расплывчатые пятна лиц. Но шум исчез. Или я перестал его слышать? Гудение в ушах нарастало, заглушая все остальные звуки. Мир сузился до этой веревки, до боли, до отчаянной, безнадежной борьбы за глоток воздуха.
Сознание начало меркнуть, уходить, как вода сквозь пальцы. Мысли путались, рвались.
Корова… перо… точка обзора…
Вежа… Ты все видишь? Это конец твоего эксперимента? Довольна?
Боль… она отступала. Или я просто переставал ее чувствовать? Тело обмякло, конвульсии стали слабее, затихая. Осталось только ощущение давления на шею и нехватка воздуха, сосущая пустота в легких. Мир вокруг окончательно погрузился в темноту, лишь где-то далеко, на периферии угасающего зрения, плясали красные искры.
Я еще чувствовал, как мое тело медленно раскачивается на веревке. Взад-вперед. Маятник, отмеряющий последние удары сердца. Стало тихо. Очень тихо. Исчез гул в ушах, исчезли последние отголоски звуков с площади. Тишина. Глубокая, обволакивающая, почти уютная.
Темнота сгущалась, заполняя все. Последняя мысль, слабая, как тлеющий уголек: «Неужели… так просто?..»
И потом — ничего. Абсолютная, бесконечная пустота.
