Кобчик (СИ) - "Alchy"

Как всё устаканилось — посидели и поговорили с Ларионом Ивановичем келейно, о делах, расходах и приходах. По поводу финансов — успокоил, пообещав помогать и в дальнейшем. Очень был доволен статусом поставщика двора его величества с мылом и перспективами, которые с обретением этого статуса открывались. И надежды определенные возлагал на дальнейшие наши придумки, о которых я ему рассказывал. Хоть и прижимисто ворчал, что на все эти реорганизации из-за наших новшеств денег уйдет уйма, но как-то без особого ожесточения. Между строк поощряя не останавливаться и придумывать дальше.

Много рассказывал о делах столичных, в которых я пока совсем ничего не понимал. А надо вникать, там такие акулы интриг водятся — сожрут и не подавятся. И связи тестя, родственные и деловые — следует перенимать, самому скоро придется дела вести, не весь век за спиной Лариона Ивановича отсиживаться. До чего же повезло, что и он мне благоволит, грех такие возможности упускать.

Ну и конечно — про всё ещё не вернувшегося из столицы Азамата разговор зашел. Ларион Иванович хищно усмехнулся:

— Потягаемся в суде, Герман, не кручинься! Он ишь, с посольством своим, поперек императорского двора к Павлуше сунулся, зело тем недовольство матушки нашей Екатерины вызвав. Отсудим!

— Так Павел же ведь наследник будущий⁈ — в свою очередь удивился я.

— Тю, какой он наследник? Весь двор знает, что сына его Александра в наследники прочат…

А я загибал пальцы, высчитывая, что через одиннадцать с небольшим лет Екатерина скоропостижно скончается. И да, будет и Александр самодержцем, и два его брата родных тоже. Но только после Павла…

Глава 24

Глава 24.

С масленицей у меня в эту эпоху как-то не складывается: в прошлом году всё веселье пропустил из-за внезапно разболевшегося зуба, решил наверстать в этом, лично приняв участие в подготовке к празднику. Порадовать народ, отметить успехи и вдохновить на новые свершения. На Новый год же получилось удивить — до сих пор вспоминают, а уж слава о том, как гуляли — по всей округе идет.

И тут, как гром с ясного неба, утром в четверг курьер из Кундравов — к нам едет прибывший из Санкт-Петербурга Азамат Латыпов, с супругой и ближними. Отпраздновали называется…

— Герман, ты что такой бука? — Александра как барометр, чутко отреагировала на резкую смену настроения. — Это же хорошо, что Надира с мужем приедет! А мы к ним летом на сабантуй заявимся, там тоже должно быть весело, жалко, что в прошлом году пропустили…

Хорошо ей живется. Весело и беззаботно — сразу с этой Надирой нашла общий язык и интересы, вдобавок нахваталась от неё всякого. Вот и сейчас мурлычет:

'Волосы — звёзды

Глаза твои — палево

Нравятся розы

А пахнешь, как Мальборо

Волосы — звёзды

Глаза твои — палево

Нравятся розы

А пахнешь, как Мальборо…'

Только музыкальные предпочтения этого Азамата настораживали, как бы не оказался каким-нибудь сепаратистом, адептом вилайета Идель-Урал. В свете этого осенняя операция по курощению киргизов заиграла новыми красками, не способствуя хорошему настроению. Я ещё поддался минутной слабости и всё-таки поделился с соседями техголошией мыловарения, все одно там ничего особо хитрого, ту же соду они только у нас купить смогут. С другой стороны и они нам здорово помогли: мои как не бились с тем, чтоб катать валенки — не выходило толком. А вот башкиры, привычные работать с овечьей шерстью, делая из него войлок и кошму — валенки давно и успешно для себя и на продажу делали. А сейчас и нас научили.

В пятницу утром начали масленичные гуляния: Ларион Иванович дал отмашку приказчикам, те выкатили на площадь несколько бочонков с хлебным полугаром, вдобавок к пивным. Сколоченные дощатые столы ломились от выставленного на них угощения, дети облепили несколько приготовленных специально для них качелей и каруселей, молодые парни закатывали рукава, примериваясь к обмазанным салом столбам с прикрепленными на самом верху призами, а я вертелся как на иголках, выглядывая, где же гости, почему опаздывают…

— Надира едет, Надира! — Захлопала в ладоши Александра. — Ну же, Герман, вон они!

— Да вижу, я вижу! Чо так радуешься-то? — Не смог я скрыть раздражение и мандраж перед эпохальной, не побоюсь этого слова, встречей. Тут на кону такое стоит, а она радуется…

— Знаешь, Герман, — Саша внезапно взяла меня под руку и прильнула боком. — мне Аксинья рассказывала, почему у тебя такие перепады настроения могут быть. Я ведь взрослая уже, пора жить вместе, как муж и жена, пока по дворовым девкам гулять не начал!

Со скепсисом оглядел хоть и подросшую за год нашего знакомства, но всё-таки пока ещё четырнадцатилетнюю Александру, сделал в памяти зарубку провести разъяснительную беседу с Аксиньей, чтоб не развращала мне жену раньше времени и шагнул навстречу подъехавшим и спешившимся гостям. Саша чуть ли не обниматься кинулась с Надирой, а я смерил взглядом здорового, нагло скалившегося мне в лицо парня. Взрослого причем, лет двадцати, и на голову меня выше.

Азамат, не переставая улыбаться, коротко обозначил поклон головой, протянул руку, крепко стиснул мою протянутую длань и шепнул:

— Зиг хайль, фриц! Откуда же ты нарисовался, утырок⁈ И щегол ещё совсем! Так хорошо без тебя было, пока не появился!

— Давай отойдем подальше, сепаратюга, начистоту поговорим и всё выясним! Думаешь, я радуюсь твоему появлению⁈ Ты мне все планы поломал, по промышленному освоению кое-каких рудных месторождений на моей земле!

— С какого это перепуга они твои⁈ — Не выдержал и в полный голос рявкнул Азамат, заставив насторожиться как своих ближников, потянувшихся к оружию, так и Захара с парой подручных, проинструктированных с вечера. Тут же поднял руку и примирительно пояснил. — Простите, нам с херром Германом лучше отойти и поговорить с глазу на глаз, верно, херр Фальке?

— Верно! — Подтвердил я, кивая Захару. — Мы с бием Азаматом вон на лед отойдем, не мешайте!

Идя вслед за Латыповым, направлявшимся по льду пруда к полынье, обернулся и счел, что отошли достаточно, чтоб не быть услышанными — язвительно заметил:

— Понаехали тут! И сразу ко двору, вот чего тебе на Урале спокойно не сиделось, ты кто вообще такой⁈

— А ты кто такой? — Не остался в долгу Азамат. — Не всем повезло так выгодно жениться, я вот сам, своими руками и головой всего добиваюсь, в отличие от некоторых!

— Мне то не пизди! — Не выдержал и вспылил я. — Ты же вроде как сын бия, сиротинишься тут!

— Если бы… — Азамат обернулся и сник, словно бы из него выпустили воздух. — У нас раскол, почище церковного, между теми, кто по старому жить хочет и теми, кто понимает, что так уже не получится. Впрочем, большую часть ярых традиционалистов десять лет назад с Пугачевым и Салаватом репрессировали. Но мне ничуть от этого не легче, хватает тех, кто ничего менять не хочет. Вот как тут прогрессорством заниматься⁈ Денег ещё в обрез, тут ты мешаешься, у меня тоже, понимаешь ли, на золото определенные надежды были. Будешь?

Вытащил из-за пазухи бутылку с подозрительно черной как деготь субстанцией, первым приложился, показывая что не отравлено и протянул мне:

— Чой это? — Я с подозрением принюхался, вроде пахнет алкоголем с какими-то травами, а так кто его знает, что за шаманские практики.