Шурик 1970 (СИ) - Алмазный Петр

Наперерез нам двинулся усатый старшина в белых крагах. Николай светанул корками, старшина вытянулся и отдал честь.

Мы подошли к кабине эвакуатора.

— Видал? — указал на стекло Николай.

На заднем стекле машины четко выделялось пулевое отверстие, от которого в стороны шли похожие на паутинки трещины.

— Это что, Егорыч? — спросил я, хотя мог бы и не спрашивать.

— Лютый дед! — кивнул Николай. — Уважаю. Однако, сопротивление милиции, захват заложников…

— Заложников?!

— Продавщицы. Он их не выпускает.

— А это? — указал я на выведенный мелом силуэт. — Труп?

— Нет еще. Но когда скорая приехала, был в полном отрубе.

— А зачем мелом обвели?

— Да фильмов забугорных насмотрелись, пинкертоны.

Милицейская УАЗка с открытыми дверями стояла прямо напротив входа в магазин. За дверями машины прятались два милиционера с автоматами и внимательно смотрели на павильон. На закрытой двери магазина висела табличка «Технический перерыв». В верхней части двери имелось еще одно отверстие от пули.

Я посмотрел на Николая, тот кивнул, мол, что я тебе говорил — лютый дед!

— Павел Егорович, — крикнул Николай в сторону двери, сложив руки рупором. — Здесь Тимофеев. Может, теперь поговорим?

— Саша, ты? — раздалось из-за двери.

— Я, Пал Егорыч. Можете открывать. Этот человек… со мной, в общем.

— В звании каком?

Я посмотрел на Ловчева. Тот кивнул.

— Майор, — крикнул я, подошел к самой двери и добавил в щелочку, — комитет государственной безопасности.

— Хорошо. Оксанка, открой.

Звякнул запор. Оксанка пропустила нас в магазин и тут же заперла дверь снова. Испуганной заложницей она совсем не выглядела, на Николая посмотрела с женским интересом. Сам Егорыч сидел на стуле у прилавка, около него стояла гусыня и ластилась под руку.

Николай уважительно посмотрел на орденские планки на пиджаке ветерана, потом не без опаски на пистолет в его руках. Но Егорыч положил его на прилавок, протянул Николаю ручку и листок в клеточку из известной мне тетрадки, и сказал:

— Документ предъяви и протокол о добровольной сдаче оружия пиши.

Николай показал корки, взял лист, быстро что-то написал, спросил номер пистолета и точное содержание дарственной надписи. Поставил внизу число и широко расписался.

Егорыч взял листок, прочитал внимательно, сам протянул оружие майору рукояткой вперед.

Николай взял пистолет и сунул в карман плаща. Потом указал на прилавок.

— А это можно забрать?

На прилавке лежал мой двуствольный шокер, и судя по спутанным проводам, его уже испытали. На наконечниках болтались обрывки ткани.

Егорыч глянул на меня, я кивнул.

— Да забирай.

— Пал Егорыч, что случилось-то? — спросил я, вдруг действительно почувствовав свою вину. Ведь это он из-за меня в историю попал. Не знаю, какие там правила по поводу именного оружия, но вряд ли его разрешено применять в густонаселенном городе. Затаскают ведь теперь ветерана.

Егорыч залез в карман, протянул мне ключи от Букашки. Потом посмотрел на Николая:

— Записывать будешь?

— Запомню, — пообещал тот.

— Тогда слушай. Еще вчера ночью я заметил, что за охраняемым мною объектом ведется наблюдение. В 3.44 Матильда подала голос.

— Матильда? — переспросил Николай.

— Она, — подтвердил Егорыч и погладил гусыню по голове. — Я решил перейти к внешнему наблюдению за объектом и переместился в принадлежащий мне автомобиль с ручным управлением, чтобы лучше видеть объект охраны — павильон «Овощи-фрукты», а также переданный мне под охрану автомобиль «Запорожец». В 4.35 я услышал звук работающего двигателя, и увидел, что к «Запорожцу» подъезжает автомобиль с платформой. Из него вышел человек, заглянув в салон «Запорожца», потом начал что-то делать у заднего бампера. Как я понял позже — подцеплял трос с целью похищения. Я резко открыл дверь, вышел, дал четкую команду: «Руки вверх» и приказал похитителям лечь на землю, то есть — на асфальт. Тогда тот, что цеплял трос, достал оружие, и я выстрелил в него из имевшегося у меня электрического устройства. Он упал. Второй, сидевший за рулем, сделал попытку скрыться на грузовом автомобиле, я крикнул «Стой», осуществил выстрел в воздух из именного пистолета «ТТ», потом выстрелил по кабине автомобиля. Он прекратил движение, водитель выпрыгнул из двери и скрылся в ближайших кустах. По понятным причинам, преследовать его я не смог.

Николай посмотрел на «понятную причину» в виде костылей и кивнул.

— А дальше?

— Дальше я убедился, что первый неизвестный жив, вернулся в павильон к телефону и позвонил в милицию дежурному по городу, сообщил о случившемся. Доклад закончил.

— Павел Егорыч, а запираться-то зачем было? — спросил Николай.

— Да этот лейтенантик, что приехал, он совсем службы не знает! — совсем другим, возмущенным тоном сказал Егорыч. — Кричать начал, за пистолет мой руками хвататься. А это, между прочим, огнестрельное оружие! Именное! Могу сдать только под протокол о добровольной сдаче. А он: «Какой протокол?! Давай сюда, старый хрыч»! Пистолетом мне грозился!

— Понятно, понятно, — сказал Николай, рассматривая сочиненную мной «двустволку». — И как это сработало?

— Я сам особо не понял, — признался Егорыч. — Я нажал на курок, провода из него вылетели и прямо в этого, который трос цеплял. Треск такой раздался, электрический. Он упал и дергаться начал. Жив хоть?

Николай снова потер шею, посмотрел на меня.

— Жив. Ну все ясно, Павел Егорович. Действовали вы, в общем, правильно, как говорится, по обстоятельствам. Спасибо вам за бдительность. Сейчас к вам подойдут мои помощники, и вы все им это подробно расскажете под запись. Хорошо?

— Вас Павел Егорович в заложницы брал? — спросил Николай, повернувшись к Оксане.

— Да ладно! Какая заложница? — возмутилась Оксана. — Это ж — Егорыч. Он ведь наш, свой…

А Настя просто замотала головой.

— Тогда тоже расскажете, что было и как.

Николай кивнул и повлек меня на выход. Там стояли двое в плащах и с папками. Николай показал в сторону дверей, меня отвел к Букашке.

— Вот ведь старая гвардия! — сказал Николай сокрушенно. — Молодец, а операцию нам сорвал.

— Как? Какую операцию? — не понял я.

— Много рассказать не могу, но если кратко, то ждали мы их сегодня. Или на днях. Точнее — на ночах.

— Кого?

— Французов. По оперативным данным французы решили с тобой в переговоры не вступать, а просто твою Букашку увезти, разобрать и все важное и ценное переправить к себе дипломатической почтой. Соображаешь? Они под это дело автопогрузчик из Франции выписали. Эвакуатор называется. С лебедкой. Мы неделю его уже вели. Хотели узнать, куда потащат, где у них тайный гараж. Чтобы взять с поличным. Думаешь, зря мы маячки везде рассовали? А тут твой бдительный ветеран.

Вот и нифига себе! Только французов до кучи мне и не хватало.

— Того, что дед твоим шокером вырубил — работник французского посольства, — продолжил Николай. — Заведует гаражом в посольстве. Второго, что сбежал, тоже поймали. Тоже гражданин Франции с дипломатическим паспортом. Какой-то ведущий инженер с «Рено». Соображаешь?

— И что теперь делать? — спросил я, наблюдая, как эвакуатор заводится и медленно отъезжает от павильона.

— Мне? Жопу мылить. Уже вызван на ковер. Дипломатический скандал!

— А мне?

— Валить отсюда как можно быстрее, пока по поводу тебя распоряжений не поступило.

— А Егорыч?

— Что Егорыч… Ну, потаскают на допросы, как без этого. Но обижать не станут. Ветеран опять же, ну и мы похлопочем. С этой штукой не знаю что делать.

Николай достал из кармана мою двустволку, повертел ее в руках.

— Как действует-то?

— Да обычно. Выстреливает проводами с наконечниками и током бьет.

— Тоже в будущем своем подсмотрел?

Я пожал плечами.

— Ладно, ладно. Извини, но придется изъять и приобщить к делу. Французик от нее еле-еле очухался. Сейчас права качает, диппаспортом размахивает. Сможешь придумать для нее мирное применение?