Сакура-ян (СИ) - Кощиенко Андрей Геннадьевич

Расслабляюсь, отключая активную мозговую деятельность, тем самым предлагая подсознанию взять поиск решения на себя. Подсознание мудрое… В нём всё, начиная с ящериц и птеродактилей…

Спустя три глотка чая в голове «всплывает» мысль: может, попросить Акиро пригласить куда–нибудь ЮнМи? В оперу, на концерт или в ресторан… Ну типа, вроде как извинение с её стороны…

Чем дольше обдумываю возникшую идею, тем больше она мне нравится. Всё можно организовать целомудренно и скромно. «Рестик», единственно, выкидываю, а то все знают, чем обычно завершаются для девушек поздние ужины… Опера или концерт симфонического оркестра — вот то, что нужно! Интересно, а в Японии балет есть? Должен быть, и, наверное, он очень мимимишный…

Ладно, посмотрю, как будет завтра и, если послания от Акиро не появится, разрешу ему пригласить ЮнМи на мероприятие уровня, достойного этого обидчивого самурая. Может, он сегодня просто забыл или не успел?

Время действия: двадцать девятое июля

Место действия: агентство ' Gizo Studio'

— Я посланник, принёсший плохую весть, — с серьёзным видом заявляет Акиро.

Какие могут быть плохие новости, если я сегодня вновь получил маленький букетик цветов для ЮнМи вместе с открыточной — «Хорошего дня, Принцесса!». Разве могут быть плохие новости в «хороший день»? Совершенно такое невозможно! Кстати, что женщины делают с накопившимися цветами от поклонников? Выкидывают? Скорее всего да. Куда их ещё девать? Но как–то «не комильфо». Человек старался, а тут раз! И на помойку…

— Вчера вечером по новостным каналам Кореи прошла информация о том, что прокуратура Сеула решила ещё раз рассмотреть ваше прошлое дело, Агдан–сан.

О! Ко мне вновь обращаются «Агдан–сан». Впрочем, при разговоре присутствует Харуко, а называть по именам, с Акиро была договорённость только будучи наедине… Что там опять корейцы суетятся, чего им от меня понадобилось?

— Вы можете уточнить, о каком именно уголовном деле идёт речь, Акиро–сан? — спокойно спрашиваю я и уточняю: — У меня их было несколько.

По лицу шпионки что–то промелькнуло…

— Дело о краже, — отвечает Акиро.

— Оу, понятно. А вы случайно не знаете, почему они решили это сделать?

— Как сообщили в СМИ: «в связи с вновь открывшимися обстоятельствами».

— И… прокуратура хочет, чтобы я всё бросила и понеслась к ним, давать показания? Угадала?

— Пока известно только о желании надзорного органа снова опросить всех свидетелей процесса. Если этого окажется недостаточно, то для дачи показаний могут вызвать и вас.

— И я не попадаю на награждение в Императорский дворец, — понимающе киваю я. — Замечательно!

— Что в этом «замечательного»? — не поняв моего сарказма, удивляется Акиро.

— Абсолютно ничего. Как мне поступить в подобной ситуации? Просить политического убежища в Ниппон я не хочу. В будущем это может создать для меня проблемы со свободой передвижения по миру.

Акиро на несколько секунд задумывается.

— Процесс выдворения из страны — достаточно длительное мероприятие, — неспешно произносит он. — И, если в Хангук все необходимые для этого документы могут быть оформлены очень быстро, то в Ниппон так не получится. Здесь никто не станет спешить, непонятно для чего. Поэтому вы скорее всего гарантированно попадёте на приём к Императору и получите награду. Только вот какого уровня она будет? История с судом может сильно сказаться на вашей репутации.

«Вот сволочи! — думаю я о корейцах, смотря как Акиро недовольно хмурится. — Ну уехал уже, не лезу с советами, делайте что хотите. Нет, неймётся! И за границей достать решили! Твари…»

— Суд состоялся, я признана невиновной, дело закрыто, — говорю я. — Никого не убили, никто не понёс вреда здоровью, а речь шла о смешной сумме, уместившейся в один кошелёк. Вижу исключительно одно в попытке вдохнуть новую жизнь в эту умершую историю — желание создать мне трудности.

— Для чего?

— Думаю, скорее всего причиной стал внезапный всплеск умственных способностей в правящих кругах Хангук. Кто–то вдруг понял, что если меня здесь наградят за участие в концерте, то Корея, в которой я не получила ничего, кроме ненависти, станет выглядеть весьма странно. Поэтому они и зашевелились. Решили, если в Ниппон мне откажут, то и их имидж не пострадает.

— Вы ничего не получили в Хангук? — искренне удивляется Акиро.

— Если не считать бесплатного питания в тюрьме, то абсолютно ничего, — отрицательно мотаю я головой. — Но и на него я частично зарабатывала сама, с помощью швейной машинки, и кроме того, кормили меня тогда за другое преступление.

В глазах Харуко вижу отблеск уважения к своей персоне. Наверное, представила, как это было. Акиро же, задумавшись, хмыкает раз, потом другой.

— Сегодня, во второй половине дня, у Агдан–сан запланировано несколько интервью для СМИ, — словно размышляя вслух, говорит он. — Темой должно было стать приглашение в Императорский дворец и награждение. Теперь, в связи с новостями из Кореи, журналисты будут вынуждены просить дать комментарии по этому неприятному вопросу. В такой ситуации следует либо отменять намеченные встречи, что будет выглядеть плохо, словно Агдан–сан и в самом деле есть что скрывать. Либо рассказать всё честно и правдиво, как было на самом деле. И оставить решение на усмотрение людей. На то, как они воспримут ситуацию.

— Правду говорить легко и приятно, — сообщаю я присутствующим.

Судя по выражениям их лиц, со мной они согласны, но как бы, чуточку, не совсем.

— Несомненно, — с лёгким сарказмом в голосе отвечает Акиро и предлагает: — Согласен, но к такому тоже нужно подготовиться. Даже очень хорошо, что вы не получили дома награду, Агдан–сан. На самом деле это не хорошо, но в данный момент, имеющийся факт можно использовать как объяснение тому, почему вас преследуют на родине. Может у вас ещё найдутся аргументы в свою защиту?

— Итак всё понятно, — недовольно поморщившись, отвечаю я. — Банальная зависть. Как говорится, в своём отечестве пророков нет. Никому не нравится услышать, что он идиот, а когда ещё и жизнь подтверждает это, то такое вообще невозможно вынести. Вот они и бесятся…

Акиро удивлённо приподнимает брови.

— Оказывается, я о вас ещё многого не знаю, Агдан–сан, — говорит он.

Если ты узнаешь «всё», ты ахнешь, — думаю я, но только улыбаюсь в ответ, стараясь сделать это как можно жизнерадостней.

— Думаю, вам нужно говорить журналистам всё, как есть, — глубокомысленно произносит «потомок древнего рода», даже не подозревая, на каком офигительно тонком льду он находится, давая подобные советы.

— Вы действительно так считаете, Акиро–сан?

— Иначе придётся аннулировать ваше согласие на все запланированные встречи, — кивает он. — Отказ от участия в открытом разговоре очень плохо скажется на вашей репутации, и, как следствие, на продаже билетов на концертное выступление в «Токио Доум».

«Билеты! — восклицает жаба внутри меня. — Враги посягнули на мои деньги! Смерть им!»

— Совершенно с вами согласна, господин, — вежливо наклонив голову, отвечаю я и задумываюсь о том, чем именно можно будет поделиться с журналистами? И в какой форме.

— Но сначала вы расскажете мне, — подрезает крылья моему полёту фантазии японец. — И я решу, что можно будет приоткрыть из вашего прошлого, а о чём людям будет лучше не знать.

А почему — «я решу»? — удивляюсь я. — Мог бы для приличия сказать — «мы решим».

— Хорошо, — тем не менее соглашаюсь с советчиком, вспомнив о концерте. — Но когда? Времени осталось совсем немного.

— Пусть ваш менеджер закажет нам кофе, — предлагает Акиро. — Пока его доставят, вы успеете изложить мне свою историю. Пока будем пить кофе, я определю объём раскрываемой информации. Согласны?