Испытание морем (СИ) - Распопов Дмитрий Викторович

— Считаешь себя самым умным? — изумился он, — что всё знаешь?

— Так оно и есть, — спокойно согласился я, вызвав у него ещё больший гнев.

— Иньиго, Диего, — дядя, стоявший рядом со мной, поморщился, — хватит! Ещё дон Иньиго услышит и ещё больше расстроится!

Мы оба нахмурились и замолчали.

— В любом случае, пусть отца посмотрит доктор, что найдёт Иньиго, — миролюбиво заключил епископ, — всегда полезно иметь на проблему и другой взгляд.

— Спасибо дядя, — я благодарно посмотрел на священника, а отец недовольно фыркнув, повернулся и пошёл к себе.

— Страшусь того дня, когда дон Иньиго покинет этот мир, — вздохнул дядя и перекрестившись, обратился ко мне, — отдохнёшь? Я распоряжусь, чтобы тебе подготовили комнаты.

— Нет, проедусь по городу, сам поищу врача, — я покачал головой, — а вы пока не пускайте других коновалов к дедушке, нынешнего хватило за глаза.

Епископ хмыкнул и кивнул.

— Ты хочешь, чтобы я прямой дорогой в ад помчался? — хмыкнул дедушка, когда я вернулся с врачом, замотанным в арабские одежды и с тюрбаном на голове.

— Этот мне показался самым разумным, — вздохнул я, обращаясь к врачу, — осмотрите дедушку.

Тот низко поклонился дону Иньиго, поскольку, живя в городе точно знал, кто перед ним, и поставив свою сумку на прикроватный столик, стал доставать инструменты, заинтересовавшие меня.

— Что вы за такой продвинутый доктор? — удивился я, увидев многое того, чего я не видел никогда у врачей здесь раньше, — оттуда это?

Я показал ему на инструменты: подобие стетоскопа, только в виде металлической трубки, разные зажимы, скальпели и прочие инструменты.

— Имел раньше практику в Османской империи, ваше сиятельство, — ответил он с сильным акцентом, — но вынужден был оттуда бежать.

— Убили пациента? — весело поинтересовался дедушка, смотря, как тот греет в руках инструменты, прежде чем их прикладывать к его коже.

— Не смог сохранить ребёнка при родах, ваше сиятельство, — вздохнул он, — там выбор был между ним и матерью, и я выбрал мать, которая сможет родить ещё. Её муж моего выбора не понял, ему был нужен наследник.

— Нехристи, что с них взять, — дедушка покивал головой, а я смотря за работой доктора с удивлением понимал, что да, он явно пользовал людей знатных и понимает в науке лечения, поскольку его руки мелькали и он разговаривая с нами, тем не менее быстро обследовал пациента.

— Вам нельзя больше делать кровопускания, ваше сиятельство, — закончив, он стал складывать инструменты обратно в сумку, — вы слишком слабы.

— Я им о том же говорил! — обрадовался я, что у него совпало со мной мнение, — он уже едва дышит!

Доктор удивлённо посмотрел на меня.

— Всё верно ваше сиятельство, пульс едва прощупывается и слабое дыхание, — ответил он.

— В общем доктор, закрывайте пока свою практику в городе и переезжайте сюда, во дворец, — тоном, не терпящим возражения, приказал я, — если поставите дедушку на ноги, я заплачу вам тысячу флоринов.

— Иньиго! — ахнул дон Иньиго, а лицо врача побелело.

— Вы согласны? — я не обращая внимание на дедушку, который ругал меня за транжирство, общался только с врачом.

— Я не могу дать гарантий, ваше сиятельство, — испугался он, — это огромные деньги для меня.

— Я сам присмотрю, чтобы вы всё делали правильно! — отрезал я, — отправлю с вами Бартоло, закончите дела в городе, предупредите семью, возьмите нужные вещи и переезжайте к нам во дворец, если чего-то будет не хватать, скажите моему секретарю, он вам всё купит по пути.

— Благодарю вас, ваше сиятельство, — поклонился турок. — конечно, я согласен.

Позвав парня, я отдал ему приказы, и он пошёл с доктором на улицу, чтобы проводить его до дома и ним же вернуться обратно.

— Зачем столько много ему пообещал? Я прошлому платил двадцать флоринов, и он был счастлив, — проворчал глава рода.

— Я и вижу, что только он и был счастлив, — проворчал я, — ладно, попрошу пока дядю, чтобы нашёл комнаты рядом с вашими для доктора и вернусь.

— Спасибо Иньиго, — дедушка улыбнулся, — в этом доме с твоим появлением, снова закипела сила молодости. Если отец будет возмущаться, скажешь, что я разрешил. Этот твой врач мне самому понравился больше прошлого.

Я позвал Бернарда и отправился на поиски дяди, найдя его у отца.

— По какому праву, ты распоряжаешься в этом доме? — сеньор Диего резко переключился с него на меня, когда меня поднесли ближе.

— Дедушка разрешил, — зашёл я сразу с козырей, и он, зло посмотрев на меня, проглотил свои следующие слова.

— Если дон Иньиго умрёт из-за твоего доктора, тебя ждут последствия, — бросил он и ушёл.

— Дядя помогите мне пожалуйста, — попросил я тяжело вздохнувшего священника, — нужно устроить врача, и чтобы не я приказал об этом. А то моё слово вызывает здесь один сплошной негатив.

— Конечно, идём Иньиго, — быстро согласился он и перекрестился.

Всего три дня потребовалось новому врачу, чтобы дон Иньиго набрался сил. Правильно питаясь и отдыхая, а также делая короткие прогулки по коридору пользуясь поддержкой доктора, он встал с кровати. Так что родственники, уже было готовящие хоронить дедушку с удивлением кланялись, когда он пусть и ещё не совсем в форме, но уже страшно довольный мной и доктором, сидел у фонтана и опустив руку на струю воды смотрел, как она хочет улизнуть от него.

— Твой отец, — тихо сказал он, поворачиваясь ко мне, — мне жаль это осознавать и уходить с этим грузом на сердце, но он не хочет примирения, он требует от тебя покорности.

— Её не будет дедушка и вы это прекрасно понимаете, — я пожал плечами, принимая этот факт, как данность, — у меня свои дела, свои тайны, и он не заставит меня делать то, что не вписывается в мои устремления.

— Он станет главой рода Иньиго, после моей смерти, — старик помрачнел, — ты будешь обязан ему подчиниться или будешь изгнан.

— Попрошу усыновить меня Козимо Медичи, — я спокойно пожал плечами, хотя сердце тревожно вздрогнуло, от таких новостей. Мне бы, конечно, не сильно хотелось изгнания из рода.

— Ты зря так спокоен, — он покачал головой, — хотя конечно тебя это изгнание коснётся в меньшей мере, ты титульный арагонский дворянин, большее всего это ударит по самому роду.

— У меня встречное предложение дедушка, — задумчиво сообщил я, — пока вы живы, давайте предложим посчитать сеньору Диего, сколько он потратил на моё содержание за всю мою жизнь. Я выплачу ему всю эту сумму целиком, и мы навсегда забудем друг о друге. Обещаю никогда больше не приезжать в Гвадалахару и не просить у него помощи.

Дедушка чуть осел и грустно покачал головой.

— Хорошо, я спрошу у него, — наконец сказал он, — почему-то думаю, что он согласится.

Дон Иньиго оказался прав, отец, который был очень зол на меня, за самоуправство в доме и вызов, который я ему бросал своим поведением, насчитал какие-то баснословные тридцать тысяч золотых и радостно заявил, что навсегда оставит меня в покое, если получит эти деньги.

Деньги были огромные, а все мои богатства сейчас были пущены в оборот раскручивающегося бизнеса ломбардов и банков, так что свободной наличности осталось крайне мало. Поскольку бизнес только набирал обороты, то доходы от него были пока весьма скромны на фоне огромных трат, которые мне приходилось делать, чтобы пускать алмазную пыль в глаза всем, с кем я встречался, для поддержания своего статуса богача. Так что мало по малу, все мои средства, полученные от продажи индульгенций, а также от сделки с Альфонсо V в Неаполе и доходы с Аликанте, когда я конфисковал себе всё имущество дворян, занимавшихся работорговлей, стремительно таяли.

Поэтому заявленные отцом тридцать тысяч сейчас для меня были огромными деньгами, почти на пределе моих текущих возможностей, но взвесив на невидимых весах свободу и отсутствие ко мне претензий со стороны будущего главы рода, я молча выписал вексель и передал его дедушке, когда он вернулся с положительным ответом от сеньора Диего и его жены.