Безумный Макс. Ротмистр Империи (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич

Торжественная встреча на вокзале. Проезд по городу на автомобилях под овации жителей. И праздничный обед в Георгиевском зале Зимнего дворца, куда были приглашены все ходячие из личного состава эскадрона. Даже агитационная группа, честно дравшаяся в Штеттине с оружием в руках.

А потом, после вкусного и сытного приема пищи посылались награды на нижние чины. Меншиков не стеснялся – выписывал для подчиненных максимум. Чай его же люди, а не прохожие.

Кроме всякого рода медалей, как Отечественных, так и иностранных, наградных часов, портсигаров и прочего, а также по-настоящему больших премий всех отпустили отдыхать. Никто не ушел обделенным или недостаточно осыпанным наградами. Всех и каждого отправили на ускоренные учебные курсы. Рядовых и ефрейторов – в унтер-офицерские школы, унтер-офицеров – в офицерские.

Люди были счастливы. Искренне. Их глаза просто светились.

А Маяковский? О! Этот человек, еще совсем недавно рвавшийся на поля сражений и восхвалявший в стихах людей, которых «коснулся Святой Георгий», был просто на седьмом небе. По просьбе Меншикова, Император распорядился пересмотреть прошение Владимира и зачислить его в армию рядовым. О чем того и уведомили. А потом еще и солдатский крест Святого Георгия IV степени повесили, произвели в ефрейторы и направили на курсы унтер-офицеров. О большем Маяковский и мечтать не мог…

Особенно было отмечено также то, что на всех унтер-офицеров сделано представление к ордену Святого Георгия. И подано начальству. Но будет придержано на время прохождения обучения на ускоренных офицерских курсах. И в дело будет пущено только после получения награждаемым лицом аттестата прапорщика. Не совсем по традиции. Но дело сделано великое, значимое. И Максим смог договориться с ответственными людьми и тестем.

Отдельным бонусом все шли наградные пистолеты Parabellum P-08 с гравировкой: «Тому-то за участие в Берлинском рейде 1915 года» и нововведенное серебряное оружие «за храбрость», выдаваемой как признак ордена Святого Георгия.

Награждали не только ходячих. Увечных и тяжело раненных ротмистр с Императором навестили загодя – в Царскосельском селе. Вне официальной программы.

Не забыли и погибших. Максим написал в каждую семью большое письмо , в котором рассказал о подвиге их погибшего родича. Приложил к этой бумажке награды, к которым покойный был удостоен, причитающуюся премию наличностью, наградное оружие с индивидуальной гравировкой от себя и участливую просьбу – писать, не стеснятся, ежели будут какие беды да напасти. Дескать, постарается помочь.

Никто в Российской Империи никогда за всю ее историю не проявлял такого внимания к простому солдату. Максим знал это. И не стеснялся набирать очки популярности подобными шагами. Понимая – пойдет слух и общественность узнает. Обязательно узнает. Да и как не узнать?

Вот сидит на завалинке простой сельский трудяга. Устало перекуривает от дел праведных. И тут ему подъезжает бричка с почтальоном, да вручает посылку. Конечно, внутри печальная новость о гибели сына. Но как обставлена? С каким уважением? Само собой, читать он не может сам. Поэтому зовет знакомого односельчанина или сына младшего, что у местного попа грамоте за мзду малую учится. И выпадает в осадок. Особенно когда видит увесистую пачку денег, награды и наградное оружие, подписанное на его покойного сына.

Шок и трепет! Ведь даже самый последний рядовой получал по тысяче рублей в качестве премии. Для селянина, всю жизнь пахавшего впроголодь и более двадцати-тридцати рублей за раз не видевшего – это чудо. Манна небесная! Настоящий золотой дождь, просыпавшийся на них нежданно-негаданно.

Через полчаса вся деревня будет у него, смакуя и обсуждая письмо. А через неделю – редкий человек в уезде не будет знать подробностей письма. Даже лавочники, даже местные дворяне и прочие. Дальше больше – эффект начнет аккумулироваться. Тем более, что лейб-гвардии ротмистр в письме прямо говорил – писать и обращаться за помощью, случись какая беда.

Родичам выживших Меншиков тоже написал. Поблагодарил за сына там, брата или мужа. Рассказал, какой он у них замечательный. И также попросил не стеснятся, коли какая беда стрясется. Доброе слово и собаке приятно. А тут солдаты и офицеры. Его солдаты и офицеры. А там – их семьи. Упустить такой шанс для укрепления своих позиций он не мог…

Однако же главным виновником торжества, конечно же, был сам Максим Иванович. Так что вечером того же дня, в том же Георгиевском зале Зимнего дворца был дан торжественный прием в его честь. Ну и его обер-офицеров. Благо, что их оказалось немного.

О прием! Здесь собрались самые значимые и влиятельные люди России и многие иностранные гости. Прискакали даже лично министры иностранных дел Франции и Великобритании ! И аристократия прибыла в количестве. Присутствовал и король, к тому моменту полностью оккупированной Бельгии – Альберт I, и Наполеон Виктор Бонапарт, известный как Наполеон V – претендент на престол Франции от бонапартистов. А вместе с ним и его брат – Луи Наполеон, бывший по совместительству генерал-лейтенантом Русской Императорской армии и имевший вполне реальные боевые награды, включая знаменитую «клюкву», даруемую только за настоящий бой. Он добровольцем участвовал в Китайском походе 1900 года и Русско-Японской войне. Более того – сам Николай II очень тепло относился к Луи , поддерживая с ним приятельские отношения…

Два часа. Два чертовых часа занимала процедура чествования Меншикова. Мерно. Развернуто и со вкусом. Тем более, что Император еще до завершения рейда запустил в производство реформу наградной системы , предложенной Максимом еще в марте. Вот теперь он и отдувался…

Потом банкет. Бал. И, наконец, новоиспеченный лейб-гвардии полковник  и Великий князь Померанский смог отправиться к супруге …

Он зашел к ней в комнату. Свет был приглушен. Горела лишь небольшая лампадка в углу. Немного уставшая и измученная молодая женщина дремала в кресле, но звуки шагов ее разбудили. Она открыла глаза, присмотрелась и расплылась в улыбке. Искренней, широкой, радостной. Встала. Подскочила и была крепко-крепко им обнята.

- Пойдем… - шепнула она.

И повела к детской колыбельки. Как и положено Великой княгине она выкармливала ребенка не сама, чтобы не потерять форму. Но близость к детям была для нее очень важна. Именно детям. Потому что в колыбельки мерно посапывала двойня – мальчик и мальчик, как говаривал Анатолий Новосельцев. Два абсолютно здоровых мальчика! Во всяком случае «подарка» от бабушки у них не было – это проверили в первую очередь.

Он знал о них заранее. Супруга писала… Но и подумать не мог бы о том, что его от вида собственных детей охватят ТАКИЕ чувства! Он подхватил Таню и закружил. Вроде как вальсируя. Но стараясь негромко топать. А она держалась, чтобы не рассмеяться и не разбудить сыновей.

От двери раздался дипломатичный кашель. Супруги замерли и скосились туда. Там стояла Вдовствующая Императрица Мария Федоровна и с улыбкой смотрела на них.

- Максим и ты Танечка, ступайте со мной. – Сказала и отвернувшись, неспешно пошла куда-то.

Немного удивившись, чета Меншиковых последовала за этой уважаемой бабулькой , оставив детей под присмотром сиделки. Прошли по Зимнему дворцу и зашли в просторную комнату, где к тому моменту собрались все Романовы. Полный семейный совет. За исключением четырех погибших во Франции «беглецов» и семи «персонажей», отправленных в дальний монастырь для лечения от духовной хвори.

- Что же стоите? – Спросил Император, видя, что Максим опешил. – Проходите. Садитесь. – Сказал он и кивнул на небольшой изящный диванчик, оставленный свободным видимо специально для них.

- Раз все в сборе, можно начинать, - произнесла Мария Федоровна.

Максим на нее скосился и промолчал. Было странно, что за ними зашла именно она. Почему так? Может быть она решала – стоит ли привлекать их к делу? Кто знает… кто знает… Но присутствуя на семейном совете Романовых Меншиков чувствовал себя не в своей тарелке. Он ведь по сути был здесь чужим. Да, формально, по бумагам, числился бастардом одной из дам этого рода. Но даже в этом случае – непонятно, какого лешего его притащили на внутреннее семейное мероприятие?