Казнить! Нельзя помиловать! (СИ) - Бочков Александр Петрович "Алекс"

Я, неофициально — (считай тайно), на самом деле являлся секретным порученцем первого зама наркома, официально являясь заместителем начальника аналитического отдела и даже получал за это зарплату… Зачем мне это? Официальный статус! Вот только работать мне — в качестве "консультанта ГАВЕНА" стало неимоверно сложно — Лаврентий Берия взял Фриновского под плотный колпак наблюдения. И пот тотальную прослушку: и дома и на работе! Прослушивались и телефоны и обычные разговоры. Я, пока — не стал выяснять: по приказу Сталина ли это проводится, или по собственной инициативе Берия? Если по собственной инициативе — то держись Лаврентий Палыч: я помню, что встал ты хлопать там — в ресторане, только после своей жены, чтобы твое неприятие спетых мною песен не бросалось в глаза… Но Фриновского я в курс дела поставил. Тот струхнул вначале, но я успокоил: Он уже достаточно плотно врос в тему и вполне успешно руководит порученным ему делом, так что плотная опека с моей стороны уже не требуется! Сократим время и количество встреч — всего то и делов! А беседы по ночам — это мои проблемы! Нашёл я квартирку, в которой сидят слухачи с наблюдателями. Ну и стал "просить" не слушать — когда я прихожу к Фриновскому в ночи… Благо квартирка эта неподалёку, напротив — как раз в секторе моего уверенного контроля…

Места под будущие заводы найдены; подготовлены, а под завод шарикоподшипников уже и корпуса возводятся! Вот так — на веру "Страннику"! И я это доверие должен подтвердить делом. За тем и нужна третья "командировка" в Швецию. А потому — приехав в Тушино — собрал на "Большой совет" всех: и Дергачёва и Борисова и Хафизова…

— Ну что — уважаемые… — обведя сидящих против меня парней и мужчину в возрасте, решительно начал я — пришло время всё расставить на свои места. После этого разговора дороги наши либо пойдут в одном направлении, либо разойдутся в разные стороны…

— Да что говорить Михаил — давно уже всё ясно! Какие разные стороны?! — горячо вскинулся Хафизов.

— Алишер — не части… Это не раз-два и всё — это надолго. Очень на долго! Я хочу — во первых, чтобы со мной рядом были не попутчики, а боевые товарищи! Во вторых — связали свою жизнь не только со мной, но и с моим делом! Вижу по глазам парней — не впечатлил. Добавлю…

— Я планирую поступить в 1938 году в пограничное училище. По окончании учёбы — служить на границу. В качестве командира заставы. И я хочу, чтобы вы тоже поступили в это же училище; закончили его и отправились вместе со мной на один и тот же участок границы. В самом лучшем варианте — не только в один погранотряд, но и на заставы рядом! Хафизов задумался, а Борисов тут же ответил:

— А что — я согласен! Мне такое нравится! Вот только примут ли нас в пограничное училище — мы же… Я кивнул, понимающе, засунул руку в карман куртки и достав удостоверение — положил перед сидящими. В развёрнутом виде. Борисов, прочитав — присвистнул восхищённо:

— Ну так это другое дело! Я так думаю — за меня поручишься?

— А почему это только за тебя? — обиделся Алишер — а я, что же не подхожу по твоему? Колюня повернулся к нему:

— Ты, Алишер — раздумываешь, а я согласен — сразу! А батя мой так говорил: если сомневаешься — лучше не делай: всё одно так как нужно не поучится. Без уверенности! Алишер вскочил:

— Ты что думаешь — я струсил? Или отказаться решил?! — выкрикнул он. — Думаешь — говорил одно, а как до дела дошло — в кусты?!!

— Сядь! — негромко приказал я и горячий татарский парень рухнул на скамейку — это тебе не в магазин за хлебом сходить. Я не зря сказал — это надолго! Это военная профессия. Может — на всю жизнь! не стал добавлять — насколько нам удастся её прожить… Но и сказанное было очень серьёзно. Хафизов повернулся ко мне:

— Я же тебе сказал: я за своих твой должник по гроб жизни! И пойду за тобой куда скажешь! Я огорчённо вздохнул:

— Алишер… Говорю в последний раз… Мне не нужен должник — мне нужен единомышленник в будущем! А у тебя отец и сестра…

— И что? — набычился он — из-за них я должен отказаться от своих слов?! Они сами по себе — я сам по себе! Ты и в этом им помог! Они при деле. А я с тобой — и хватит уже об этом! Не оскорбляй меня! Колюня раскрыл было рот, чтобы сказать что-нибудь такое: он всегда добродушно подшучивал над Алишером, доводя его, порой, до белого каления — но наткнувшись на мой взгляд, промолчал…

— А что нам скажет товарищ полковник — насчёт порастрясти свои старые косточки на благо нашей Родины? — обратился к Дергачёву… Парни изумлённо уставились на истопника! Тот ухмыльнулся:

— Да какой там полковник… — Это всё в прошлом… Разве что в качестве старослужащего под вашим командованием товарищ командир… — закончил серьёзно. Так — и с этим всё ясно.

— Тогда вопрос всем. Как вы смотрите на то, чтобы нам всем скататься в командировку? Да не на Чёрное море отдохнуть… Там, возможно — и пострелять придётся. И в вас могут стрелять!

— В Испанию?! — восторженно выдохнул Хафизов.

— Нет — немного ближе. В Швецию и Норвегию…

Поговорили… Я обрисовал им предстоящие задачи. Дергачёв посуровел, осмысливая сказанное; Хафизов завис на несколько минут — эмоциональный парень, а Борисов — так залучился счастьем, потирая в предвкушении руки… Дал задание по работе с палкой — сразу шесть приёмов и отбыл в Москву. А оттуда — Ленинград. Надо в Швецию смотаться — всё проверить ещё раз. И лично. Не зря же говорят: Хочешь сделать как следует — сделай это сам! Вот я и проконтролирую сам! Уехал в Ленинград к отплытию парохода на Стокгольм. Загрузился, как обычно — в каюту старпома и отбыл в деловую командировку. По пути — отдохнул от дел мирских и загрузился задумками по планами и их выполнению… От Ленинграда до Стокгольма — 710 километров. При скорости парохода в 12 километров — двое с половиной суток. А со случайностями на море — бери все трое. Добрались благополучно — без неизбежных на море случайностей…

Бывший иудейский клан почившего Гавена Стокгольма принял меня как родного. Даже больше — как посланника нового ГАВЕНА — ужасного и могучего, но справедливого. Имеющего право отдавать приказы и просьбы, выполняемые беспрекословно! И это у иудеев в крови — на генном уровне: беспрекословно подчиниться сильному, в целях сохранения самого главного — жизни своих близких и своей личной… А дальше — прямо по китайской мудрости: если долго сидеть на берегу реки — мимо тебя проплывёт труп твоего врага. Особенно если приложить для этого максимум усилий: невидимых для этого врага и для окружающих, но не ставших от этого менее действенными. Вот и здесь: все мои просьбы были выполнены на все сто процентов — чётко и качественно. Замотивировал "общество" денежкой иноземной и дал новые задания. И отбыл на Родину в полной уверенности в том, что всё будет выполнено. Точно и в срок. И через четверо суток был в столице…

Несколько суток подготовительных к новому, теперь уже совместному походу в Стокгольм с моими единомышленниками. Пока так, а дальше — дело покажет. Ну и я постараюсь, конечно… Последняя встреча ночью в квартире у первого зама, с предварительным посещением квартиры "слухачей" и наблюдателей за Фриновским. Внушил им — уснуть, утомлённым нудным и монотонным наблюдением и прослушкой. А сам — к Фриновскому. Нарезал ему задачу, буквально впечатав в сознание — что, как и когда нужно сделать! Не поленился — после разговора вернулся к слухачам; разбудил их и внушил — они всю ночь бодрствовали на службе… Утром загрузились в "Эмку" и покатили в Ленинград. Там — заселились в предварительно снятую мною квартиру на окраине; оставили машину на сохранение и я провёл — по одному, моих помощников на корабль. А там — в самом конце коридора, свободная каюта: видимо пассажиров в неё не нашлось, или в пароходстве что то напутали! Главное — пароход отплыл, а каюта так и осталась пустой. Для экипажа. А на самом деле — в ней поселилось трое: два парня и мужчина. Поселились, но вели себя тихо — как снайпера в засаде… Еды: сухим пайком — больше, чем достаточно; гальюн (туалет, по морскому) — присутствует; даже душ имеется. А кроме этого — колода карт; шахматы и по любимой книге… Думаю будет не скучно… Правда с местом придётся чередоваться, но и это нужно: один всегда будет бдеть и караулить! Я же — как командир группы, на привилегированном положении — обитаюсь у старпома в каюте… Трое суток пролетели незаметно. Ещё и потому, что я решился: время свободного много, нужно личный состав занять… Вот и занялся тем, чем занимался одно время там — в своей прежней жизни: настроем психотипа каждого и его сознания на нужный мне лад… На эту операцию…