По грехам нашим. Книга 4 (СИ) - Старый Денис

- А монголы и не разрушали святынь, они боятся истинного Аллаха, а у русичей есть свой Бог и вы поставите свои церкви на наших землях, - парировал Атанас.

Для меня тоже было удивительным, что захватчики не трогали мечети и мало того, старались не убивать служителей культа. Атанас, как и я, не знал ни об одном убитом имаме. Но все одна из мечетей в Булгаре была разграблена точно, сам видел. Скорее всего, это сделали не монголы, а их покоренные, но прецедент был.

- Давай к делу, друг. Можно много обид вспоминать, да заниматься пересудами. Но дело нужно делать. Так, что я предлагаю… Сначала нужно собрать людей, пусть это будут уцелевшие купцы, ремесленники, чиновники, воины. Они и должны попросить о помощи и поддержке земли, которая станет русской, но при сохранении веры, традиций. Русь сейчас в силу входит, и ваши товары найдут своих покупателей. Я поделюсь с твоими людьми секретами, дам зерно хорошее на посев, овощи разные, - говорил я, вырисовывая перспективы.

И главное, что я не обманывал. В интересах Руси, ну и в моих личных, были земли в Поволжье с отличными почвами и неплохим климатом, чтобы они давали свой хлеб, создавали возможности для экспансии на и за Урал. Урожаи должны перекрывать все потребности и русских земель, как и в их составе булгарских, так и накормим часть Европы без последствий для себя. Это и рост населения, и освоение Урала, куда уже рвется ремесленная молодежь, понимая, что старички, типа Дарена, свое не отдадут, а молодость она бунтарская, пассионарная.

- И Ярослав также ответит? – спросил Атанас.

- Да, о том уже разговор шел после битвы с Угедеем, - снова, пусть и частично, соврал я.

Разговоры такие были, чаше на пирах, «вводились в уши» будущего Великого государя идеи освоения Урала, соглашений не только с булгарами, но и с другими инородцами, что встретятся Руси на пути ее расширения. Идея проста: не трогать святынь и распространять православие плавно, часто даже с сохранением неких местных обычаев, дальше – соглашение о количестве ясыка, включение местных элит в государственную систему. Все это уже проходили в истории на разных ее периодах, но допускать тех же войн, как с чукчами, которых таки и не покорили, но крови пролили много, нельзя. Местным должно быть выгодно идти под руку Руси. А крепости и остроги с отрядами казаков, которых пока нет, но будут, должны иметь государственное покровительство и снабжение.

- Венчается раб Божий Ипатий рабе Божией Феодоре, во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь, - громогласно, зычным басовитым голосом провозгласил отец Михаил.

Ускорить венчание было решено, когда Феодора отправилась по Волге в поисках своего суженного. Прибывший в поместье раненый Ермолай, которому в одном их пограничных сражений с монголами западного улуса, отсекли ступню, стал тем катализатором, который подвиг бунтарскую натуру Феодоры к безрассудству. Ермолай принес в поместье информацию, что и Филипп получил ранения и Ипатий лежит обездвиженный, очень плох. При этом умудрился высказаться, что война закончилась и по Волге нынче не опаснее, чем завсегда, ходить на кораблях.

Феодора, приехавшая, в сопровождении своего дяди по материнской линии Александра Гвидо, в унжанское поместье, чтобы там ждать своего суженного, отправилась с очередным отрядом ратников, которые плыли в Булгар в рамках ротации войск.

Конечно же, девушку-беглянку поймали, но только в Городце. Она посчитала, что уже на булгарской земле, так как вокруг была слышна больше речь булгар, чем русичей. Вылезла из-под ткани, где пряталась среди ящиков с провиантом. Причиной разоблачения Феодоры стали естественные нужды девушки, которая была достаточно чистоплотной, чтобы не гадить в месте, где спит. Так она и была замечена воинами.

Этот демарш ускорил процесс принятия решений и политических и личных. Тогда Ярослав, идя уже на поправку, но недавно прибывший во Владимир из похода, одобрил союз. Когда же пронырливые слуги трапезундских вельмож прознали, что Ипатий еще и богаче самых знатных толстосумов их родины, особенно по итогам войны, то воспылали желанием скорее поучаствовать в сложном деле управления парнем для «правильного распоряжения богатством». Ну, это они еще не поняли, с кем имеют дело, и что Ипатий не только воин, но и еще за пояс заткнет таких дельцов-интриганов.

Поступок же Феодоры приобрел широкую огласку и оброс множеством подробностями. Девушка стала неким символом любви и верности, самоотверженности. Даже не вспоминали, что суженная Ипатия нисколько не русская, а вобрала в себя и сельджукскую кровь и греческую и даже норвежскую, она была предназначена русскому герою-воину, значит русинка. И такой подход меня более чем устраивал, создавались предпосылки к принятию новых народов в единую семью, нет никакого расизма или чувства превосходства над народностями.

- Поздравляю, друг, - я протянул руку Ипатию, но передумал и крепко обнял его, троекратно расцеловав.

- Спасибо! Федора – моя женщина, и это из-за того, что бы лезешь всегда не в свои дела, но дальше как-то сам, друг, – Ипатий посмотрел на стоявшую рядом с невозмутимым, нужно признать очень милым, лицом, девушку.

- Покой нам только сниться, Ипатий! Толком свой дом, да кровати в нем и не проверите на прочность, - сказал я, намекая на недостаток времени, что бы насладиться жизнью в объятьях молодой жены.

Ипатию предстояло путешествие на земли Трапезунда. Было принято решение расширить владения этой маленькой империи и создать свои, русские базы на черноморском побережье. При том, что флот «адмирала» Жадобы должен был уже прибыть для торговых операций в Рим, а оттуда прорываться в Черное море.

Ярослав сильно отнекивался, утверждая, что Европа не даст русичам захватить Константинополь и выйти на оперативный простор Средиземного моря. Говорил, что много воинов потеряли уже и еще больше можем потерять в авантюрах по восстановлению Восточной Римской империи под русским протекторатом. Для местных властителей это звучало, как если бы в США стала под протекторат Мексики.

Но я не видел ничего не исполнимого. Наши войска сейчас, напротив, на подъеме. Отдохнут и многие отправятся на войну, патриотизм и чувство сильной державы велико, боевой дух на необычайном подъеме. Мало того, еще ранее разговоры были с католиками по участию в Крестовом походе русичей. И сейчас все складывается как нельзя отлично. А отсылать часть войска просто необходимо, во время неурожайных лет нет ничего лучшего, пусть и циничного, как кормиться ратникам на чужой территории.

Еще одним политическим фактором, который побуждал к активным действиями, стало то, что Грузинское царство уже выразило интерес участвовать во всех делах, включая и Крестовый поход. Они боялись, что при перекрытии пути на север и в Западную Европу монголам, после поражения от Руси, те обязательно обратят внимание на их государство, тем более, что Грузия становилась некой «костью в горле» для хорезмийского хана Джучи. Русь начинала выступать, как серьезный игрок на политической карте.

- Не горюй, Ермолай! – я похлопал сидящего по левую сторону рядом со мной за столом друга.

- Якоже, калеченый я отныне, не вой боле, - ответил друг.

Ермолай сильно переживал за свою ногу, вернее ступню, которую отсекли монголы. Но нога заживала, а Никифор – умелец наш неизменный, по моей наводке соорудил вполне сносный, пусть и деревянный протез. Так что сейчас Ерема только хромает, но передвигается на своих ногах.

- Запамятовал, что школу воинскую треба рядить, вот ты и станешь в ней головою. Ратник ты добрый, лепей за иных, - подбодрил я друга.

Вопрос о том, кому быть руководителем воинской школы, забрасывать которую ни в коем случае не собираюсь, решился после того, как Ярослав в ультимативной форме потребовал к себе в ближние воеводы Филиппа. И тот, особо не кочевряжился, а сразу согласился. Не малую роль в соглашении Филиппа переехать в стольный град стало стремление к усилению своего лобби со стороны ростовских бояр, выразителем которого все еже являлся воевода. Великого князя проняли полководческие способности молодого воина. Да я и сам поражался, насколько Филипп умеет видеть поле боя, перспективы, слабые и сильные стороны противника, быстро действовать и слаживать все свои подразделения в единый организм, прямо мистика. Думалось даже иногда, что Филипп еще один попаданец, но все проверки и подозрения не подтвердились. Между тем, местные хроноаборигены, по крайней мере, многие из них, были не менее, а более деятельны и смышлены, чем те, из времени которых меня перенесли.