- И как вам наше празднество? – учтиво поинтересовался Тхутпэн. – Полагаю, вы стали свидетелями его потрясающего завершения.
- Да уж, - улыбнулся профессор, - такое невозможно передать словами, такое нужно видеть…
Вернулся облачённый в доспехи воин, следом за ним торопливо шёл маленький монах, как две капли воды похожий на своего предшественника. У Карела даже закралась мысль, а не тот ли это послушник, что ночью так ловко сбежал из лагеря. Возможно Тхутпэн Гьяцо затеял некую хитрую дьявольскую игру. Кто знает, что у этих демонопоклонников на уме.
Поблагодарив далай-ламу, немцы вернулись к машине и, усадив в неё очередного молчаливого монаха, поспешили обратно в лагерь.
- Послушайте, профессор, - сказал майор, когда они уже ехали за пределами городской черты, - вам не кажется, что этот проводник… как бы это правильней выразится… тот же самый?
Археолог обернулся к монаху, и что-то спросил его на резком прерывистом языке. Тибетец быстро ответил. Удовлетворённо кивнув, Зигель снова повернулся к штурмбанфюреру.
- Палма Таши его старший брат.
- В смысле этот монах старший брат сбежавшего ночью проводника?
- Именно!
- В таком случае, думаю, что он тоже очень скоро от нас сбежит…
- Кто знает… - неопределённо пробормотал профессор. – К сожалению, я так и не понял, что тот бедняга выкрикивал, когда увидел вблизи наших специфических охранников. М-да… любопытно было бы узнать.
- Послушайте, Герхард, - воскликнул Карел, которому в голову пришла весьма интересная мысль. - А почему бы вам заранее его не спросить, боится ли он воскресших живых мертвецов и прочую потустороннюю нечисть?
- Думаете, это будет сейчас целесообразно?
- Думаю, да.
- Ну что ж… - вздохнул археолог, - воля ваша…
И он снова повернулся к монаху. На этот раз их разговор длился значительно дольше. К концу беседы профессор слегка повеселел.
- Знаете, штурмбанфюрер, оказывается наш новый проводник абсолютно не боится втухту.
- Втухту?
- Ну да, именно так тибетцы называют, вернувшихся с того света. Он говорит, что его брат был не прав. Он зря сбежал, нарушив повеление далай-ламы, его наверняка найдут и строго покарают. Либо выпорют, либо заставят молиться целые сутки, стоя голыми коленями на битом стекле.
- Вполне справедливо, - согласился майор, - но что-то я ему не очень-то верю…
- Посмотрим… - зевнул археолог, деликатно прикрыв рот ладонью.
В лагере их уже с нетерпением ждали.
- Почему так долго? – раздражённо поинтересовался Алоиз Зикс, держа в руках мощный полевой цейсовский бинокль. – Мы успели пообедать и собрать палатки.
Палатки действительно уже были сложены.
- Непредвиденные обстоятельства, - спокойно ответил Карел, - нам помешал местный религиозный обряд. Очень, знаете ли, занимательный.
- Вы привезли из Лхасы нового проводника?
- Конечно, привезли, - ответил профессор, - вон он сидит на заднем сидении машины. Он сообщил мне, что нашу провонявшую погребом троицу ничуть не испугается…
- Вот и отлично, – удовлетворённо кивнул руководитель экспедиции. – Все по машинам, мы отправляемся в горы…
***
Как вскоре выяснилось, предыдущие две экспедиции пропали в районе горы Кайлас на юге Тибетского нагорья. Адепты религии бон считали это место одним из самых священных на Тибете. Высота горы равнялась примерно 6714 метров и на её вершине якобы медитировал сам бог Шива. Желающие достичь просветления должны были обойти вокруг священной горы несколько раз. Это называлось сделать Кору. Кора смывала грехи. Вся дорога занимала где-то 56 километров, а на высоте 5700 метров над уровнем моря уставшего путника ждал живописный перевал. На многочисленных каменистых плато то и дело попадались кладбища махасиддх, что в переводе с санскрита означало – великие святые. Это были люди, которые совершили Кору 108 раз.
В Тибете невозможно копать могилы, так как каменистая почва препятствует этому, а чтобы сжигать покойников, банально нет дров. Поэтому трупы либо кидали в реку, либо разрубали на куски и скармливали горным орлам, а на кладбищах оставляли лишь одежду, ногти, волосы, в редких случаях кости.
С хребта горы Кайлас начинались четыре самые крупные азиатские реки: Инд, Ганг, Брахмапутра и Сатледж. Четыре реки, стекающие с горы, образовывали гигантскую свастику – священный знак буддизма. Карел помнил, что вблизи горы Кайлас располагался огромный комплекс удивительных пирамид и монументов легендарного «Города Богов», не исключено, что немецкие исследователи пропали как раз именно в таком месте. Найти «Город Богов» было достаточно трудно, так как по легенде он постоянно блуждал, перемещаясь с места на место и открывал свои страшные тайны далеко не каждому…
Идущий впереди по узкой замысловатой горной тропе монах остановился у входа в небольшую пещеру и, повернувшись к спутникам, что-то торжественно произнёс. В лабиринте созданном беспорядочным нагромождением камней безусловно мог ориентироваться только местный житель.
- Дальше он с нами не пойдёт, - перевёл профессор. – Это священное место, ему запрещено сюда заходить. Он сказал примерно следующее: «Никто из смертных не смеет взойти на гору, где обитают боги, ведь тот, кто увидит лики богов, должен вскоре умереть».
- Спросите его, Герхард, наши предшественники пропали именно здесь? – попросил Зикс.
- Боюсь, что мой собеседник невероятно туп. К этому печальному выводу я пришёл спустя довольно короткий период общения с ним. Поначалу я думал, что причина отсутствия чёткого взаимопонимания это мой дрянной тибецкий. Но как оказалось проблема вовсе не в этом и лежит намного глубже якобы непреодолимых лингвистических причин.
- Но вы всё-таки попытайтесь.
- Хорошо…
Минут через десять археологу всё-таки удалось выяснить, что чужеземцы, приезжавшие в Лхасу в прошлом году, исчезли именно в данной местности и больше их никто после этого не видел.
- Монах говорит, что вход в священную гору каждый раз находится в новом месте, - изумлённо сообщил профессор. – И это как-то связано с фазами луны. Посвящённые в эту тайну умеют его вычислять по этим самым фазам используя некие древние таблицы. Например сегодня проход должен был открыться в период новолуния. Если бы мы пропустили этот момент, то пришлось бы ждать несколько дней убывающей луны. При убывающей луне проход открывается совсем в другом месте.
- Однако весёлое же нас, по всей видимости, ждёт приключение, - усмехнулся Вернер Фох. – Фазы луны, блуждающие проходы… Господа офицеры, у кого-нибудь при себе имеется карта местных подземных красот?
- Ладно, скажите ему, что он может идти, - коротко бросил Зикс, с большим подозрением глядя на внешне абсолютно невозмутимого монаха.
Профессор перевёл. Тибетец коснулся лба и, засунув руки в длинные рукава одежды, поспешно скрылся за ближайшим утёсом.
- Мерц, что скажите, как вам это местечко? – поинтересовался Зикс, проверяя рожок своего автомата.
- Я ничего не чувствую, - ответил псионик, - скорее всего, камень экранирует любые излучения. Мне нужно войти вовнутрь горы.
- Скоро стемнеет, - предупредил Вернер Фох. - Может отложим наше путешествие в местное царство мёртвых на завтра?
- Нет, мы спустимся туда прямо сейчас! – бескомпромиссно отрезал руководитель экспедиции. – Впрочем, если кто-то хочет, то он может остаться на поверхности, но я обязательно упомяну об этом инциденте в итоговом рапорте.
- Зря мы бросили машины в долине… - посетовал геофизик.
- Так ведь они всё равно бы здесь не проехали? – удивился Фох. – К сожалению, «Кюбельвагены» пока что не умеют проходить сквозь камень.
- Всё, спускаемся, лишние разговоры нас только задерживают, - Зикс первым вошёл в пещеру подавая пример и включив мощный висящий на поясе фонарь.
- Профессор, после вас, - Фох обезоруживающе улыбнулся. – Полагаю, вы не боитесь летучих мышей, судя по всему, их здесь обитает бесчисленное множество…
