Небо в огне (СИ) - Ковригин Алексей

— Сеньор президент! Но это вовсе не я сказал, об этом пишут во всех французских газетах, требуя трибунала над этим маньяком, видимо я просто где-то оговорился. Не стоит предавать этому большого значения! — да он ещё и трус!

— Ваше Высокопревосходительство, мне некогда было читать зарубежную фашистскую прессу, я был занят более актуальными делами, но об этом пасквиле узнал не из прессы, мне задают неудобные вопросы, но пока я молчу, до времени. Так что мне передать моим партнёрам? — Агирре переводит на меня гневный взгляд.

— Готовь самолёты. У тебя есть четырнадцать дней. Твоим партнёрам я сам позвоню. Телефоны у меня есть. Вы свободны, сеньор Лапин! — вот так, уже не «команданте»…

Регистрация «Уведомления» в канцелярии много времени не отняла, дольше ждал переговоров на телеграфе с моими «спонсорами». Как ни странно, но особого удивления у Вонтобеля или Анатры моё решение не вызвало. Мне даже показалось, что выслушав мои сбивчивые объяснения, они оба вздохнули с каким-то облегчением. Первым разговаривал с Джейкобом и тот мне напомнил «а я тебя предупреждал!». Рано ты мой мальчик начал играть «во взрослые игрушки». Но не бойся, твой старший друг тебя в обиду не даст!

— Гер Вонтобель, да я и сам могу за себя постоять, но раз уж так сложилось, то прошу помочь в одном деле. Это в наших общих интересах. Раз сеньор Агирре оказался таким недоговороспособным, то не помешало бы вам переговорить с мсье Антоном Анатрой о стоимости наших «Девуатинов». Дело в том, что и самолёты, и моторы, и вооружение прошли на его заводе серьёзную модернизацию, их стоимость выросла от закупочной значительно. Деньги у сеньора Агирре, как мне видится, пока водятся. Вот и надо с него взять по максимуму. Чтобы впредь неповадно было. — на том конце провода слышен смешок.

— А ты, мой мальчик, кровожаден! Это хорошо для финансиста. Свернёшь свои дела в Испании, приезжай в Цюрих, в Швейцарии тебе дело найдётся. Твои прогнозы безупречны и место в моей компании для тебя всегда найдётся! — вот же неугомонный! Но приятно.

— Я подумаю над вашим предложением, гер Вонтобель. А то вот как-то упустил в договоре пункт о призовых за уничтоженную технику, а сейчас локти кусаю. Разбитые пушки, конечно, доказать довольно сложно, но вот сгоревшие танкетки и броневики прямо вопиют о моей недальновидности.

— Так в чём дело? Включим их как компенсацию за разрыв договора. Делов-то? — задумываюсь и неуверенно переспрашиваю.

— А что, разве так можно? Инициатором расторжения договора выступаю я.

— Э! Нет. Тут ты не прав. Договор нарушил Агирре, ты только зафиксировал этот факт. Так что мои юристы подготовят обоснование и этот шлимазл ещё поплатится за свою глупость. — явно общение с Анатрой на гера Вонтобеля дурно влияет.

— Так что Мишель, ты уже наигрался «в войнушку» и теперь готов к серьёзному предложению? — вздыхаю и отказываюсь.

— Гер Джейкоб, но для меня это была вовсе не «игрушка», а способ проверить свою готовность как пилота и командира эскадрильи. Мне это удалось. Сверну дела и вернусь на родину. Я соскучился, да и к экзаменам в школу пилотов надо подготовиться. Учебники почитать. — судя по сопению в трубке, мой визави явно недоволен моим ответом.

— Ты свой талант в землю зарываешь! Далась тебе эта авиация? Простой пилот никогда не заработает столько, сколько обычный клерк в моей конторе! — усмехаюсь, «с козырей заходит»!

— Это спорный вопрос, гер Вонтобель, мои пилоты получают тысячу долларов в месяц и полторы за сбитого противника.

— И что? Много вы там насбивали? — иронию ничем не скроешь, и мне она понятна.

— За последнюю неделю полсотни самолётов с небес на землю опустили. Могли бы и больше, но сами видите, как всё повернулось. — мой голос печален, но настроение и того хуже.

— Сколько-сколько? Полста аэропланов? Да вы там что, всех мятежников побили? — впервые слышу такой ошарашенный голос, удивление и раньше доводилось слышать, но вот такие интонации впервые.

— А я-то гадал, отчего это ты пошёл на снижение оклада, но на увеличение призовой суммы! Да ты сразу «вдолгую» играть собирался! Вот же ты «жук», Мишель! Даже интересно стало, как бы у тебя дела пошли дальше. Но всё равно, профессия военного пилота опаснее работы обычного клерка, даже не спорь со мной!

— Да я и не спорю, но теперь уже не проверить, как бы оно дальше пошло.

Мы ещё немного поговорили «за жизнь», Джейкоб поворчал на своего сына, но мой «привет» передать ему пообещал. А так как никакого «инсайда» у меня больше не случилось, то вскоре разговор иссяк сам собой и мы распрощались. С Артуром Антоновичем наши переговоры продлились и того меньше. Одобрив решение о завершении проекта «Корсары» и всецело поддержав моё стремление вернуться домой в Одессу, Анатра очень оживился услышав наше совместное с Вонтобелем предложение «немножко раздеть» сеньора Агирре.

— И как станем раздевать? Шоб уже совсем, или чтоб ушёл, но без ничего? — хм, а в чём тут разница? Вот никогда до конца не понимал этого Одесского «прикола».

— Артур Антонович, не мне вас учить, но я сеньором президентом недоволен, а уж как вы с ним поступите, это решать вам.

— Мама дорогая! Да шоб я так жил, чтоб тоже мог такое говорить за президентов! Но ведь ты, Миша, хорошо понимаешь, что тебе я всё делал по дружбе, и с очень большими скидками. Но раз у меня уже развязаны руки, так и твой президент пусть будет готов развязать свой кошелёк. Он таки сам немножко узнает, что ему не стоило сильно огорчать Одесситов! — представляю, как Анатра довольно потирает руки и усмехаюсь.

Узнав, что Агирре будет звонить в ближайшие дни, Анатра сворачивает разговор. Ему ещё с Джейкобом Вонтобелем договариваться и свои сметы «шерстить». Ничего не имею против и от телеграфа сразу направляюсь на аэродром, а там… «Шила в мешке не утаишь»! Все уже в курсе того, зачем я поехал к президенту и у штаба меня встречает толпа. Именно «толпа», а не что-то иное и все вразнобой спрашивают о результатах моей поездки. Бардак! Хмуро кошусь на Сен-Жака и командую:

— Капитан, это ещё что за сборище? Мы в армии или где? Постройте эскадрилью!

А затем в течение доброго получаса в гробовой тишине подробно рассказываю парням о прошедшей встрече. Впрочем, не только парням, но и нашим женщинам, что пришли послушать своего командира. Да тут сейчас вообще собрались все, кто имеет хоть какое-то отношение к аэродрому. Ничего не скрываю, в том числе и нападки на эскадрилью со стороны командующего ВВС. Уж с ним-то мне теперь точно детей не крестить, да и не работать. Так что не жалею, но и лишнего не привираю. Ему теперь с этим жить, и не только жить, но и оглядываться. После того, как он очернил «Корсаров» в глазах президента, которого баски всё-таки, если и не очень любят, но так всё равно уважают. А после объявил о начале «ремонтных работ». Как бы оно дальше ни сложилось, но самолёты мы обязаны передать в исправном состоянии. И работа началась. В течение следующей недели мы заменили все двигатели, сняли и осмотрели бензобаки, нашли пулевые пробоины ещё в трёх и сняв резину залудили отверстия. Но вот когда снимали бронепластины с боковин в кабинах лётчиков, порой и сами диву давались. Вроде бы и толщина нашей брони «плёвая», всего-то три миллиметра, а ни одна пуля защиту не пробила. Но так-то оно и понятно, пуля уже «на излёте», однако эти отметины наглядно показали, насколько опасна профессия военного пилота. И не будь у нас этой защиты, то пилот получил бы ранение. Да, на первый взгляд не опасное, но в случае повреждения крупного кровяного сосуда смертельное. По себе хорошо знаю, каково это заходить на посадку при сильной кровопотере. А такие «чёрные метки» получили практически все лётчики. Но особенно отличился мой друг Анри Розе. Его механик разглядев на бронещитке более полутора десятков вмятин восхищённо поцокал языком и воскликнул:

— Да вы счастливчик! Сеньор лейтенант, вас Дева Мария бережёт. Посмотрите сколько отметин и ни одного пробития! — так неожиданно для себя мой старый товарищ приобрёл свой позывной.