Кротовский, вы последний (СИ) - Парсиев Дмитрий

— В договоре прописан недельный срок на освобождение помещений, — напоминает он, уже поднимаясь из-за стола, — Но, если вам понадобится больше времени, я подожду. Спешки нет.

— Матвей Филиппыч, — обращаюсь к старому слуге, — Нам достаточно недели на переезд?

— Предок с вами, Сергей Николаич, было б что перевозить. Сегодня же и переедем.

— Как видите, — перевожу взгляд на купца, — Нам и оговоренной недели не понадобится. Если желаете, Петр Ильич, оставьте ваши координаты. По факту переезда оповестим.

— Координаты… координаты… — Хоромников будто пробует на вкус, — Хорошее слово. А главное емкое. Надо будет взять на вооружение… не извольте беспокоиться Сергей Николаич, я, как уже сказал, не тороплюсь, — он достает из портмоне визитку и протягивает мне, — Но такому гостю, как вы, всегда буду рад. Теперь позвольте откланяться. Вся сумма на ваш счет будет переведена сегодня же.

Хоромников укатил на своем ретро-броневике, захватив заодно и Посконникова.

— Эх, — спохватываюсь, — Можно было с ним уехать. Подбросил бы до Петербурга.

— Да ладно, на поезде доедем. Сережка, ты молодец, — не в силах больше сдерживать переполняющие чувства, Анюта кидается мне на шею, — А как Посконникова отшил… злыдня. Это надо видеть.

Конечно я молодец, и буду молодцом дальше. Не желая упускать момента, заключаю девушку в объятиях. Приятно, ч-черт, обниматься с красивой девушкой. А пахнет от нее как приятно… Анюта довольно скоро осознает, что крепость моих объятий несколько выходит за братские рамки и отстраняется. М-да, не удержался, прижал ее к себе чуть сильнее, чем следовало… даже, пожалуй, не чуть… гораздо сильнее.

— Эй, чего вцепился, как клещ, — пеняет мне Анюта, пряча смущение за показной строгостью, — Надо поторапливаться. Забыл? Тебе к двенадцати надо быть. Быстро переоденусь и выходим.

— Отставить переодевание, — в свою очередь пытаюсь спрятать собственную неловкость за показной суровостью, — До могуча сам доберусь. А вы с дедом занимайтесь переездом… только денег на проезд дайте.

Анюта одаривает меня оценивающим взглядом. Понимаю, нелегко в одночасье переменить мнение о человеке. Но в свете последних событий она все же приходит к выводу, что до могуча я и в самом деле смогу добраться без сопровождения. На пару с дедом они набирают по карманам мелочи на проезд. Мне неловко брать у них последние деньги, но ездить зайцем терпеть не могу. Я уже собираюсь выходить из дома, когда Аня меня окликает.

— А перстень?

— Что перстень?

— Перстень взял?

— А надо?

— Сдурел? — она убегает в мою комнату, забирает со стола перстень и приносит мне, — Ты как без него в магуч собрался? Точно сам доберешься?

— Ну, забыл про перстень, бывает. Посконников, гаденыш, сбил с панталыку, — отвираюсь как умею, пятясь за порог, — Все, я умчался. Постарайтесь сегодня все перевезти. А завтра ты мне понадобишься. Хочу посетить свою фабрику. Надеюсь, составишь мне компанию.

Разворачиваюсь и прибавляю шагу. Не пропустить бы поезд. Не дай бог, не успею к двенадцати, Вероника Кондратьевна запишет в личные враги. Я таких женщин знаю…

В этот раз до Петербурга добрался без приключений. Разве что кассир пересчитывал мою мелочь с таким недовольным видом, будто я его оскорбил в лучших чувствах. Ну извини, родной, если ждал от меня новенького хрустящего червонца и небрежной фразы: оставьте сдачу на чай, — то это ты не по адресу…

Сойдя с электрички, на трамвае решил сэкономить и прогулялся пешком. Молодому телу гулять полезно. Вот только срезать путь через дворы оказалось плохой затеей. Нарвался на трех типов, что возились с лошадью. Толи запрягали они эту лошадь, толи распрягали. Но были на взводе и чем-то недовольны. Впрочем, лошадь тоже радостной не выглядела и даже пыталась взбрыкивать. А тут им я попался… весь такой красивый в гимназистской форме.

— Тю, вы гляньте, — типы с удовольствием отошли от нервной лошади и обступили меня, — Какой благородь тута ходит… а ну-ка, благородь, отсыпь табачку…

— Не зажалей монетки для хороших человеков…

Втягиваю голову в плечи и сжимаюсь, изображая испуг. Суетливым движением засовываю левую руку в карман ученических брюк, как бы спеша исполнить требование грабителей. Якобы ухватываю в кармане что-то, может кошель, может кисет с табаком, и делаю вид, что рука в кармане застряла. Якобы пытаюсь выдернуть руку, но рука с зажатым в ней предметом не выдергивается. Дергаю раз… второй… ну, кто первый поведется?

Первым повелся тот, который стоял слева. Не самый удачный вариант. Но и так сойдет:

— Да что ж ты достать никак не можешь.

Тип всплескивает руками и подшагивает ко мне с намерением помочь вытащить застрявшую руку и… получает удар в горло.

Кидаюсь бежать. Двое оставшихся бросаются за мной. Срываю с головы фуражку и хлещу ею кобылке по глазам. Строптивая лошадь вздрагивает весь телом, дергается и лягает задним копытом одного из преследователей. У-у, как бы бедолага не лишился возможности производить на свет потомство.

Заскакиваю в ближайший подъезд. Захлопываю за собой дверь. Но вверх по лестнице не бегу. Произвожу бег на месте, отстукивая по полу каблуками, чтоб грабитель подумал, будто я на самом деле продолжаю бежать. А сам отступаю в сторону и прижимаюсь к стене.

Дверь распахивается… забегать, не проморгавшись, с уличного света в сумрак подъезда, затея недальновидная и чреватая последствиями. Тип с разгону налетел на выставленный локоть. Неприятный хруст, как верный знак сломанного носа. Адье, ребята, не чихайте…

Вроде бы и не сильно меня задержали незадачливые грабители, но по итогу пешей прогулки запереживал, не опоздаю ли… не опоздал. И теперь стою перед зданием училища в недоумении, куда я пришел: на учебу или на светский раут?

Площадь перед особнячком забита ретромобилями с большущими капотами и акульими обводами. Из авто выходят молодые люди и девушки… одетые не в гимназистскую форму, как я. Одетые с хорошим вкусом. Сразу чувствуется, что Петербург — культурная столица нашей родины. На их фоне я выгляжу неудачником.

И ведь это даже не магическая академия, а всего лишь заштатное училище для графов и баронов средней руки. На этот счет Анюта слегка просветила. Не самое престижное заведение Петербурга. Ну ничего, как говорится, встречают по одежке, а провожают по уму. Вероника Кондратьевна меня вчера обнадежила, мол главное, чтобы человек был умом не обделен и руки имел прямые. Остальное приложится.

А вон бабуська и сама показалась. Открыла настежь входные двери. Оглядела собравшуюся перед зданием толпу и благосклонно улыбнулась.

— Добро пожаловать, дорогие студенты. Добро пожаловать в магуч.

Галдящая молодежь потянулась ко входу в особняк. Я тоже пристраиваюсь в общий поток. Отмечаю, что не один я такой бедно одетый. Потертых и даже одетых с чужого плеча тоже хватает. А я чем хуже? … одна мелкая девчушка в круглых очках вклинивается вперед меня и целеустремленно вышагивает на учебу… не, я ничем не хуже. Прорвемся.

Пока продвигаюсь к входным дверям, замечаю, что мелкая в очках прижимает к груди стопку старых книг. Причем она одна такая. Больше никто не то что книги, блокнота в руках не держит. Наверняка эта мелкая — та еще заучка.

Вливаюсь вместе с потоком в двери особняка. И уже зайдя внутрь, вижу, что вся толпа идет дальше в те самые древние ворота, открывающие проход на таинственную «изнанку». Только сегодня эти ворота распахнуты. И непонятно, куда они ведут. За воротами непроглядная темень. Люди переступают линию ворот и сразу пропадают из виду. Как будто эти ворота — портал в иной мир.

Впрочем, Анюта примерно так это и описала: «…Изнанка, Сережка, — это магическое пространство. Туда только маги ходят. А мы с дедой не маги. Это ты нам с дедой потом рассказывать будешь, чего такого есть на Изнанке…» — увы, половину ответов на мои вопросы Анюта дает именно в таком ключе. Не столько отвечает, сколько находит способ отделаться от навязчивого почемучки.