Товарищ "Чума" 6 (СИ) - "lanpirot"

И если бы мы с Лихоруком не сумели бы вывернуться из лап грёбаного упыря — то против местных воспитанников, да чекистов даже Бомбадил не смог бы ничего предпринять — против пули-то с голыми кулаками не попрешь. А вот силенок подкопивши, можно с помощью магии и свалить отсюда по-тихому. Но с моим появлением всё сейчас по-другому сценарию пойдёт! У меня хоть и каналы ни в дугу, но простенький морок я уж, будьте покойны, наложить смогу!

Пока окружающие нас курсанты и сотрудники школы восстанавливали зрение после светового шоу, устроенного сворачивающимся порталом, к нам со всех сторон бежали вооруженные люди. Похоже, что здесь сейчас вся Школа особого назначения НКВД соберётся. Да еще и включая самого начальника, узнал я подбегающего к нам грузина — капитана ГБ Владимира Шармазанашвили.

Нет, лично я начальника школы никогда не встречал, а вот фотки в том же Интернете видел. Крепкий чернявый грузин среднего роста с легкой сединой на висках и «чарличаплинскими» усами-щеточкой, ставшими весьма узнаваемыми даже в нашем времени из-за приверженности к ним Адольфа Гитлера.

Да и вообще, в 20е — 30е годы усы щеточкой стали очень модными, так как ассоциировались у всех с военной выправкой. Для военных, не желавших расставаться с усами, но не имевших возможности посвящать время уходу за ними, усы щеточкой были идеальным решением. Их можно было расчесать небольшой расческой, буквально парой движений и легко подровнять при бритье, не используя гребней, ножниц и прочих приспособлений. И к тому же, в отличие от ранее бывших в моде пышных «кайзеровских» усов, усы-щеточка не мешали военным пользоваться противогазом.

Такие усы в настоящее время носили многие военные и штатские по всему миру, например, в СССР обладателями таких усов были командарм Котовский и маршал Жуков, в Танзании — политик Джулиус Ньерере, а в Японии — премьер-министр Коноэ Фумимаро. После того, как такие усики начали ассоциироваться с фюрером, их популярность сильно упала, а в послевоенные годы и вовсе сошла на нет.

В общем, пока я валялся на земле, пытаясь определиться, что же мне предпринять, вокруг нашей странной компании собралась, похоже, вся школа. Да и попробуйте не обратить внимание на такое происшествие, не просто выбивающееся из ряда вон, а вообще не укладывающееся ни в какую систему координат.

Да сами прикиньте: на секретный государственный объект, да еще и во время военного времени, из какой-то ослепительной хреновины вываливается несколько человек. Сказать, что они подозрительные — это вообще ничего не сказать! Двое мужчин — довольно молодой и пожилой, с лицами, как будто их кошки драли, в больничных полосатых пижамах и тапках на босу ногу.

Третий — длинная худая каланча с огненно-рыжей шевелюрой, с окровавленной рожей и бородой слипшейся от крови в сосульки, и одетый как клоун в цирке. Ну, и я туда же до кучи — вражеский офицер-эсэсовец, что-то там себе изображающий на земле. То ли нижний брейк танцую, толи отдохнуть прилёг. Одним словом — картина маслом! И это они еще моего одноглазого братишку не видели — я ему первым делом приказал держаться от школы подальше. Иначе, сами понимаете, пацаны-курсанты совсем рамсы попутают.

— Руки вверх! Стоять! Лежать! Не дергаться! Хэндэ хох! — Чего только не орали нам окружившие нас чекисты, потрясая взведенным оружием.

Ну, понять их конечно можно, но от их криков у меня разболелась голова. И это при всём при том, что целительские печати меня стремительно восстанавливали, собирая кости едва ли не по кусочкам. Но я решил не тянуть и побыстрее закончить весь этот балаган, принимаясь вычерчивать в воздухе простенькое заклинание морока. Но закончить его я не успел, поскольку добежавший до нас начальник школы, неожиданно выдохнул с облегчением:

— Ваня? Чумаков? Ты?

[1] Ко́рнуолл, Ко́рнуэлл; устаревшее название — Корнваллис — графство и унитарная единица (как часть) на юго-западе Англии. Входит в состав региона Юго-Западная Англия.

Глава 3

При появлении старшего по званию, де еще и начальника, пусть и бывшего — в Школе особого назначения НКВД мой старик больше не обучался, Иван Чумаков подтянулся, оправился (если можно оправить присыпанную кирпичной пылью мятую больничную пижаму) и отчеканил:

— Так точно, товарищ капитан государственной безопасности! Лейтенант государственной безопасности Чумаков! Да я это, Владимир Харитонович, я! — Улыбнувшись, произнес уже по-простецки дед, наплевав на устав и крепко обнимая начальника школы. — Как же я рад, что дома оказался!

Курсанты и преподаватели школы, опустив оружие, молча и непонимающе пялились на обнимающихся чекистов. Им уже стало понятно, что на секретную территорию проникла не какая-нибудь фашистская вражина, а свои товарищи из государственной безопасности, проходившие обучение в этой же особой школе НКВД. Иначе, с чего бы высокое школьное начальство так реагировало на странных пришельцев, появившихся во дворе школы еще более странным способом.

— Что это было, Ваня? — поинтересовался начальник школы, когда с обнимашками было покончено, а курсанты и преподаватели получили команду расходиться. — И вообще, как ты здесь очутился? Что это было за яркое свечение? И кто эти люди?

Капитан госбезопасности обвел подозрительным взглядом всю нашу весьма выдающуюся компашку. Благо, что я к этому времени уже сумел подняться на ноги и зацепиться руками за Бомбадила, потому как штормило меня после перенесенных приключений не по-детски. Но, в общем, чувствовал я себя вполне сносно, запущенные целительские печати старались вовсю.

— Я недавно общался со старшим майором госбезопасности Фитиным, он продолжает преподавать в нашей школе, — пояснил Шарманазашвили, так и не дождавшись ответа деда на предыдущие вопросы, — по поводу судьбы некоторых из выпускников… И он обмолвился, что тебя отозвали с фронта для выполнении особо важного секретного правительственного задания…

— Владимир Харитонович, — дед не дал закончить фразу начальнику школы, «неуважительно» перебив старшего по званию, — вы же понимаете лучше меня, что я ничего не могу вам рассказать?

— Понимаю, Ваня… — Капитан государственной безопасности печально кивнул, хотя по его лицу было видно, что с такой фантастической тайной он никогда в жизни не сталкивался и многое бы отдал, чтобы узнать её секрет. — Эти люди, надеюсь, тоже…

— Эти люди, товарищ капитан государственной безопасности, — дед, взяв начальника школы особистов под руку, утащил его в сторонку, — представляют такую ценность для нашей страны… Что я даже оценить её не в состоянии… Да и не моего ума это дело — пусть компетентные люди этим занимаются. Но из-за них меня фрицы в Берлине едва живьём не сожрали! Едва ноги унесли — видел, в каком мы состоянии?

— Так ты сюда… из самого Берлина… через вот эту вот… светящуюся хреновину? — Офонарел от услышанного начальник школы, сделав соответствующие выводы.

— Да, и это я вам, Владимир Харитонович, по большому секрету говорю, — сказал дед. — Потому что знаю, что человек вы надёжный и за языком следить умеете… Меня вот научили этому в своё время, за что отдельная благодарность! — Дед протянул руку капитану госбезопасности, и тот её с чувством пожал. — Да и знаю, как вы ко всему необычному тянетесь… — Дед усмехнулся. — Беляева[1] вон, всего до дыр зачитали. А у нас, Владимир Харитонович, дела почище фантастических романов творятся! Но пока — это особо секретная гостайна! Так что считайте, я вам ничего не говорил. А лучше — забудьте как страшный сон!

— Спасибо, Вань! — Шарманазашвили вновь уважительно пожал руку моему старикану, и они вновь подошли к нам, считая, что их разговор никто из нас не слышал.

Ну, не слышал разговор разве что профессор Трефилов, а вон мы с Томом (думаю, что у него слух и получше моего развит, хоть и не такой, как его поистине фантастическое обоняние) всё прекрасно слышали. Но капитан-то этого не знает, да и дедуля тоже, они с профессором пока еще в самом начале сложного и полного опасностей пути одарённого. Хотя, кому сейчас легко? Война…