Оракул с Уолл-стрит 3 (СИ) - Тыналин Алим

— Мои люди будут вести себя тихо, — неохотно согласился Сальтис. — Но как только Мэдден потеряет влияние, я хочу вернуть свой бизнес в Бруклине.

— Мы поделим территории после того, как падет Мэдден, — осторожно ответил Лучиано. — Но сперва давай избавимся от нашей общей проблемы.

Они обсудили еще несколько деталей плана, и Сальтис поднялся. Он быстро покинул склад. Его «Кадиллак» с ревом уехал в ночь, оставив Лучиано в задумчивости смотреть ему вслед.

— Как думаешь, можно ему доверять, босс? — спросил телохранитель.

— Безумному Джо? — Лучиано усмехнулся. — Ни на грош. Но он слишком отчаялся, чтобы нас предать. А когда все закончится… — он сделал паузу, — мы решим, нужен ли нам такой нестабильный союзник.

Телохранитель кивнул, понимая недосказанное. Для таких, как Безумный Джо Сальтис, альянсы часто заканчивались на дне Гудзона с бетонным блоком на ногах.

Утро выдалось прохладным, но ясным. Я стоял перед зданием клуба «Метрополитен» на Пятой авеню, собираясь с мыслями перед важной встречей. После вечернего звонка Форбса и тревожных вестей о Сальтисе критически важно укрепить позиции, особенно с такими влиятельными союзниками как Вандербильт.

О’Мэлли остался в машине, припаркованной через дорогу. Наши взгляды встретились, и он едва заметно кивнул, все чисто, никаких подозрительных лиц.

— Удачи, босс, — произнес он, когда я выходил из автомобиля.

Швейцар в ливрее распахнул передо мной массивную дубовую дверь клуба. Внутри царила атмосфера спокойного достоинства, которая бывает только в заведениях, где «старые деньги» встречаются вдали от любопытных глаз.

— Мистер Стерлинг, — встретил меня метрдотель. — Мистер Вандербильт ожидает вас в Зеленой комнате.

Я следовал за ним по коридору, украшенному картинами американских художников XIX века и скульптурами из темной бронзы. Звук наших шагов приглушался толстым ворсом восточных ковров.

Зеленая комната оказалась просторным помещением с высоким потолком, панелями из темного дерева и изумрудно-зелеными портьерами. В центре стоял круглый стол, накрытый белоснежной скатертью.

Вандербильт уже ждал меня. Он нисколько не изменился после нашей встречи в Саутгемптоне.

Высокий седеющий мужчина в безупречном сером костюме с едва заметной полоской. Его лицо с тонкими аристократическими чертами и проницательным взглядом голубых глаз выражало спокойную уверенность человека, чье положение в обществе неоспоримо.

— А, Стерлинг, — он поднялся, протягивая руку. — Рад видеть вас в добром здравии.

— Благодарю, мистер Вандербильт, — я пожал его тонкую, но крепкую руку.

Мы сели за стол, и тут же появился официант, чтобы принять наш заказ. Вандербильт даже не взглянул на меню.

— Обычный завтрак, Генри, — бросил он коротко. — А для моего гостя…

— Омлет и кофе, пожалуйста, — добавил я. — Черный.

Когда официант удалился, Вандербильт внимательно посмотрел на меня.

— Я видел сегодняшние газеты, — начал он без предисловий. — «New York World» опубликовала довольно обстоятельный материал о вашем бывшем работодателе.

— Да, кажется, мистер Харрисон нашел достойный ответ на вчерашнюю публикацию, — осторожно ответил я.

Вандербильт коротко усмехнулся.

— Не скромничайте, Стерлинг. На Уолл-стрит только и разговоров, что о вашей ответной атаке. Впечатляющая скорость реакции. — Он отпил воды из хрустального стакана. — Большинство молодых фирм не пережили бы такой удар в первые дни существования.

Я сдержанно улыбнулся, принимая комплимент.

— Репутация ключевой актив в нашем бизнесе, мистер Вандербильт. Я не мог позволить необоснованным обвинениям остаться без ответа.

— И поэтому решили ответить, раскрыв неблаговидные практики самого Харрисона, — он одобрительно кивнул. — Смелый ход. И эффективный.

Официант принес кофе, и я воспользовался паузой, чтобы оценить настрой Вандербильта. Он казался скорее заинтригованным, чем обеспокоенным, что было хорошим знаком.

— Мистер Вандербильт, — решил я перейти к делу, — я понимаю, что публичная конфронтация с Харрисоном могла вызвать у вас сомнения относительно нашего сотрудничества.

Он поднял бровь.

— Почему вы так думаете?

— Скандалы редко привлекают солидных инвесторов, — ответил я прямо.

Вандербильт внезапно рассмеялся — коротко и сухо.

— Стерлинг, вы многого не знаете о настоящих битвах на Уолл-стрит. Мой дед, Коммодор, мог бы рассказать вам истории, от которых ваша нынешняя перепалка с Харрисоном показалась бы невинной шалостью школьников.

Официант принес завтрак, яйца Бенедикт для Вандербильта и омлет для меня. Мы приступили к еде, и некоторое время говорили о нейтральных темах: последней опере в Метрополитен, погоде, улучшениях в системе железных дорог.

— Дочь Джеймс Хэллоуэя, Констанс, спрашивала о вас, — неожиданно произнес Вандербильт, промокнув губы салфеткой.

Я почувствовал, как внутри что-то дрогнуло при упоминании ее имени.

— Надеюсь, у мисс Хэллоуэй все хорошо?

— О, более чем. Она выиграла какое-то авиационное соревнование в Коннектикуте. — Вандербильт аккуратно поставил чашку на блюдце. — Кстати, она упоминала, что обещала показать вам свой биплан. И, зная ее упрямый характер, не сомневаюсь, что она найдет способ напомнить вам об этом обещании.

Я старался сохранить невозмутимое выражение лица, хотя мысль о новой встрече с Констанс была неожиданно приятной.

— Это была бы честь для меня, — сдержанно ответил я. — Но боюсь, в ближайшее время мой график будет крайне напряженным.

— Разумеется, — Вандербильт кивнул. — Кстати, о делах. — Он достал из внутреннего кармана пиджака тонкий конверт. — Здесь подписанные документы о нашем сотрудничестве. Джонатан уже просмотрел их со своей стороны.

Я принял конверт, стараясь не выдать своего облегчения. Значит, Вандербильт не передумал.

— Также я направил в ваш офис документы по портфелю, который буду передавать под ваше управление, — продолжил он. — Восемнадцать миллионов. Для начала.

Я едва не подавился кофе. «Для начала» сказал он? Восемнадцать миллионов, это намного больше, чем я рассчитывал.

— Вы уверены, мистер Вандербильт? В свете недавних событий…

— Именно поэтому, Стерлинг, — он подался вперед. — То, как вы справились с атакой Харрисона, только укрепило мое мнение о вас. Вы действовали быстро, решительно и эффективно. Именно такие качества я ценю в управляющем капиталом.

Он отложил приборы и сложил руки на столе.

— Кроме того, — продолжил он тише, — эта история с «Chronicle» дает нам возможность проверить еще одну гипотезу.

— Какую именно? — я подался вперед.

— О связи Харрисона с неким финансовым конгломератом. — Вандербильт внимательно следил за моей реакцией. — То, с какой скоростью он мобилизовал ресурсы против вас, говорит о поддержке извне. И, как мы обсуждали в Саутгемптоне, меня особенно интересует ваша стратегия защиты от возможных перебоев на рынке.

Я понял, к чему он клонит. После того меморандума Continental Trust он начал подозревать неладное.

— Что касается защитной стратегии, мистер Вандербильт, — я понизил голос, — я уже начал работу в этом направлении. Часть портфеля будет переведена в активы, устойчивые к рыночным колебаниям. Стабильные компании, коммунальные предприятия с гарантированным доходом, определенные виды облигаций.

Вандербильт удовлетворенно кивнул.

— Именно об этом я и говорил. И заметьте, Стерлинг, я не просил конкретных рекомендаций. Вы сами предложили именно те активы, которые я считаю безопасными. — Он улыбнулся уголками губ. — Это подтверждает, что Джонатан Прескотт не ошибся в вас.

Разговор перешел к более конкретным вопросам реструктуризации портфеля. Мы обсуждали процентные соотношения между различными классами активов, временные рамки для перегруппировки и методы оценки результатов.

Когда с завтраком было покончено, а детали согласованы, Вандербильт откинулся в кресле, изучая меня.