Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
— Италия?
В Италии было неспокойно. Впрочем, там всегда было неспокойною Волну террора, поднятую красными бригадами только удалось сбить — как произошел подозрительный взрыв на вокзале в Риме, стоявший жизней нескольких десятков человек. И все закрутилось вновь.
Судья отрицательно покачал головой
— Неужели Ливия
— Бейрут.
Несмотря на всю свою выдержку — Авратакис вздрогнул.
— Там сейчас спокойною Относительно спокойно. Но у нас там назревает проблема и нужен надежный человек, который возьмет дело в свои руки. Человек, которому не впервой бывать в переделках и который не боится испачкать свои руки.
— Спасибо, сэр.
— Перестаньте, Гас. Дело верное. Нам сейчас нужно что-то, чтобы восстановить свою репутацию после Пакистана. В Ливане уже давно нет гражданской войны, но есть великолепные возможности для работы. Тот, кто их использует, поднимется на самый верх.
— Да, сэр.
Судья хлопнул своего помощника по плечу
— Вот и отлично. Сейчас вам поднимут в комнату материалы. Два дня на изучение и вы вылетаете в Бейрут. И не забудьте крем для загара.
Довольный своей удачной шуткой, судья Уэбстер поднялся со скамейки.
— И да… Хочу, чтобы вы знали. Именно майор Вебер — позвонил нам и сказал, что с вами произошло. Не сразу, но сказал. Видимо, у него тоже было… в каком-то смысле связаны руки. До связи. Жду хороших новостей из Ливана…
Гас Авратакис проводил взглядом отъезжающий кортеж. Потом — плюнул ему вслед…
Финляндия, пограничный переход
11 сентября 1988 года
Охвостье проигранной войны…
Кейт Раш, бывший резидент ЦРУ в Гонконге, один из опытнейших полевых офицеров вспомнил эту фразу, так сказал заместитель директора ЦРУ по операциям, когда он прибыл в Сайгон в конце семьдесят третьего. Фраза разлетелась по управлению. В те дни — американцы ничего не хотели слышать, наступила эра озлобленности, взаимных обвинений и предательства. Ветераны этой войны бросали свои медали на ступени Конгресса, Отделение общей разведки ФБР сбивалось с ног, пытаясь отслеживать резко возросшую активность советской разведки, правительство держалось на чертовых соплях. Вторжение в Камбоджу давно провалилось, перекрыть тропу ХоШиМина не удавалось. Визит ЗДР был последним актом, последней попыткой продлить агонию этой войны: речь шла о нескольких мощных диверсионных ударах, направленных на ликвидацию правительства Северного Вьетнама — этакий Феникс [51], только в более масштабном варианте. Но приехав в Сайгон он не увидел никого, кроме южновьетнамских шишек, спешно запихивающих в чемоданы все, до чего только можно дотянуться. Вот он тогда и сказал — охвостье проигранной войны…
Несколько антрацитно-черных, совсем новых автомобилей Шевроле Каприс Брогэм — неслись на восток по трассе Е10/М105 Хельсинки — Санкт-Петербург — Москва. Семь седанов и два универсала, который в стандартном варианте может вместить восемь взрослых. Замыкал колонну большой, белый, с тонированными до черноты стеклами Шевроле Субурбан, единственный в посольстве в Финляндии, скорость он держал с трудом из-за бронирования — но держал. Скорость держали под сотню — машины были новые, и на них была новая резина, в кювет не улетишь. Мелькали деревья — в основном вечнозеленые ели и сосны, но были и тополя с липами, небольшие заправки со знакомыми логотипами, небольшие, сделанные из бревен кафе, в которых можно было перекусить здоровой и легкой пищей, не то что американские гамбургеры. Людям, которые ехали в этих машинах — на перекус не было ни времени, ни желания.
Хотя бы потому, что если ты получишь пулевое ранение, то лучше получить его на голодный желудок.
Переговоры об обмене — шли долго и трудно. Сначала — американцы никак не могли поверить в то, что их обманули, завлекли в ловушку и требовали передать им в числе прочих Джейкоба Шифта. На то, чтобы убедить их в гибели Шифта — потребовалось два с лишним месяца. Потом — долго подыскивали формулу обмена — американцы никак не хотели отдавать Олдриджа Эймса, только что приговоренного к смертной казни на электрическом стуле. Потом — они потребовали включить в число обмениваемых лиц генерала Дмитрия Полякова, арестованного за измену Родине и Александра Яковлева, бывшего члена Политбюро ЦК КПСС, арестованного за то же самое. Американцам сказали, что обмен и так идет неравный: выживших в жестоком бою в Афганистане американских спецназовцев было четверо и менять их — советская сторона предложила на одного Эймса. У КГБ был план — объявить о трудностях с обменом через своих доверенных лиц с тем, чтобы информация дошла до американской общественности: пусть американские граждане узнают о том, как американское правительство отвергает план выпустить в обмен на шпиона — четверых попавших в плен американских солдат. Американцы изначально вообще требовали отпустить спецназовцев Дельты как условие начала переговоров — наглость это второе счастье, конечно, но такой наглости удивились даже много повидавшие сотрудники представительства СССР при ООН, через которое и велись переговоры. Лица, незаконно, без объявления войны, напавшие на военнослужащих другого государства на территории третьего — они даже под Женевскую конвенцию не подпадали, потому что отказались даже назвать свои имена. По Женевской конвенции таких вообще можно было расстрелять на месте — но советские забрали их на свою территорию, подлечили и предлагают на обмен. В конечном итоге — сошлись на том, что дополнительно отпустят и оставшегося в живых изменника Родине, дезертира из воздушно-десантных войск, лейтенанта Бурю. Пятеро — на одного. Нормальный обмен.
Долго подбирали место для обмена. Обычным для такого рода сделок был чекпойнт Чарли в Берлине — но русские почему-то наотрез отказались меняться там. Планировали границу Австрии и Венгрии — но тут почему-то отказались австрийцы, только этого им и не хватало. Не подошла и граница ФРГ и Чехословакии. И лишь Финляндия, небольшая страна, относящаяся к западному миру, но граничащая с СССР и извлекавшая немало выгод из своего положения — согласилась принять обмен на своей территории.
Их было тридцать шесть человек, не считая водителей машин, которых взяли из посольства. Восемь морских львов, которые прилетели сюда рейсом САС с промежуточной посадкой в Стокгольме — охрана и конвой Олдриджа Эймса, который только позавчера был освобожден из тюрьмы. Морские пехотинцы, более двадцати человек, которые прибыли в Финляндию под видом смены охранников посольства — они и впрямь были морскими пехотинцами, но не охранниками посольства, а группой DAT, Direct Action Team, группой прямого действия, спецназом морской пехоты. И сам Раш, которого и поставили отвечать за обмен. Каждый из американцев был вооружен доставленной сюда дипломатической почтой автоматической винтовкой или короткоствольным пистолетом-пулеметом, в багажниках машин дожидались своего часа ротные пулеметы. Русские в Финляндии действовали почти открыто, точно так же, как американцы в Мексике. Финны поставляли в СССР очень многое, начиная от резиновых сапог и плащей, заканчивая сантехникой — а еще больше грузов закупалось СССР и приходило через финские порты. Они то и дело обгоняли идущие с большой скоростью огромные фуры, идущие в сторону советской границы, а некоторых из них белыми буквами было написано — Совтрансавто. Крыша КГБ, любой оперативник ЦРУ это знает. Раш не исключал возможности, что одна из фур сейчас остановится и из полуприцепа на дорогу выскочат люди в черных масках и с автоматами — спецназ КГБ, подразделение Альфа. Не исключено, что советские лгали им с самого начала, никого в живых не осталось, и они просто хотят заманить их в ловушку, устроить бойню на границе. Финны — отправят по этому поводу ноту и забудут через десять минут.
— Вы знаете Кейт, что до первой мировой войны Финляндия принадлежала русским — внезапно спросил Олдридж Эймс с соседнего сидения.
Рашу не хотелось разговаривать с этим предателем. Но он — внезапно даже для себя самого спросил
