Доктор Крюк (СИ) - Гросов Виктор

— Крюк прав, Филипп, — сказал он, пожав плечами. — Уговор был про золото. А камни… Ну, капитан всегда берет себе лучшее, так ведь заведено?

Филипп резко повернулся к нему, глаза сузились.

— Ты что, с ним заодно? — рявкнул он. — Мы тут все в одной лодке, а он нас, выходит, обжулил?

— Не обжулил, а договорился, — спокойно ответил Анри, постукивая пальцем по своей кучке дублонов. — Ты золото получил? Получил. Я тоже. А камни — его добыча, он карту нашел, он нас сюда привел.

Я стоял, глядя на них, и едва сдерживал улыбку. Маргарет вдруг подняла голову. Ее брови сдвинулись, губы сжались в тонкую линию. Она бросила рубин обратно в кучу камней, и он стукнулся о дерево с тихим мелодичным звоном.

— Значит, драгоценности твои, Крюк? — спросила она ядовитой интонацией. — А я-то думала, мы тут делим все по справедливости.

— Все верно, по справедливости. Как договорились, так и делим — справедливо, — ответил я. — Уговор был про золото, и вы свою долю взяли. Камни — моя плата за то, что я все это провернул. Или ты думаешь, я зря головой рисковал? Мне еще команде надо выплатить ее долю, так что я кроме самого корабля ничего и не получу.

Я конечно приукрасил, но ведь команду я не обделю.

Она фыркнула, откинувшись назад, но ничего не сказала. Я видел, как ее пальцы сжались в кулаки. Филипп вскочил, стул под ним скрипнул.

— Это нечестно, Крюк! — выпалил он. — Мы договаривались делить добычу, а ты…

— Добычу? — перебил я, шагнув к нему. — Мы договаривались про долю золота. Точка. Ты свою четверть получил. Анри тоже. Я даже пятьсот дублонов Марго отдал. Хочешь спорить — давай, но уговор есть уговор.

Филипп открыл рот, но тут же закрыл, будто слова застряли в горле. Его лицо покраснело, руки сжались в кулаки, но он сел обратно, бросив злой взгляд на Анри, который только пожал плечами, будто говоря: «Сам виноват, что не слушал». Маргарет смотрела на меня, прищурившись, и я прямо чувствовал, как она в голове прикидывает, как бы меня обойти. Но пока золото у них в руках, они не рискнут бунтовать. Жадность — их цепи, крепче железа.

— Ладно, — буркнул Филипп наконец, отводя взгляд. Его голос дрожал от сдерживаемой злости, будто он проглотил комок, который теперь застрял в горле. — Но это тебе даром не пройдет, Крюк. Помяни мое слово.

— Помяну, — хмыкнул я, не скрывая насмешки, и шагнул к столу. Куча драгоценностей лежала передо мной — россыпь рубинов, изумрудов, сапфиров, поблескивающих в тусклом свете фонаря, словно звезды, упавшие на грязные доски. Я подхватил их, ссыпая в мешок с ящиком Дрейка, который так и не пристроил. Камни звякали, падая друг на друга, и их вес приятно оттягивает ткань. — А пока отдыхайте. Сент-Китс впереди.

Анри кивнул, довольный своей долей, как кот, дорвавшийся до сметаны. Он уже принялся сгребать дублоны в свой мешок. Его пальцы двигались ловко, несмотря на возраст, и он даже что-то мурлыкал себе под нос. Филипп же сидел, отвернувшись. Его аристократическая челюсть была стиснута так, что я почти слышал, как скрипят зубы, а руки лежали на столе, сжатые в кулаки. Он явно прокручивал в голове наш разговор, выискивая, где я его обставил, и, судя по его виду, находил все больше причин себя накрутить. Маргарет не сводила с меня глаз. Ее взгляд был острым, полный невысказанной обиды. Она молчала.

Я поставил свой мешок у кровати. Свою полную четверть золота я решил разделить среди команды. В порту так и поступлю.

Я дождался когда мои спутники освободят мою каюту. Собрав свою долю они удалились в свои каюты.

Настоящий мой козырь — ящик Дрейка. Они могут сколько угодно ворчать, шипеть и строить планы за моей спиной, но власть на «Принцессе» моя. Я не отдам ни крупицы того, что мне причитается, — ни золота, ни камней, ни этой тайны, что тяжелее всего сундука вместе взятого. Пусть считают свои монеты, пусть грызутся между собой за каждый дублон — а я буду считать шаги к тому, что скрывает этот проклятый ящик.

«Принцесса» шла ровно, волны плескались о борт.

Через несколько дней мы бросили якорь у Сент-Китса. Остров встретил нас шумом порта, криками чаек и запахом рыбы. «Принцесса» покачивалась у причала, а я стоял на палубе, глядя, как команда сгружает припасы и проверяет канаты. Я обещал команде раздать их доли вечером. Они были в предвкушении.

Пора было прощаться с моими «сообщниками» по поиску сокровищ — Анри, Филиппом и Маргарет. Они вышли ко мне, каждый со своим грузом.

— Ну что, Крюк, — улыбнулся Анри, протягивая руку. В его голосе сквозило что-то теплое, почти дружеское. — С тобой не соскучишься. Удачи тебе.

Я пожал ему руку — крепко, по-мужски, чувствуя, как он отвечает тем же.

— И вам удачи, Анри де Бошан, — сказал я. — Береги себя.

Он еще раз улыбнулся и отошел к сходням. Филипп шагнул вперед, но руки не протянул. Его брови сдвинуты, а губы сжаты в тонкую линию. Он явно был не в духе — и неудивительно. Я обошел его с этими камнями, и он до сих пор не мог мне этого простить.

— Ты свое слово держишь только наполовину, Крюк, — буркнул он, глядя мне в глаза. — Не забуду этого.

— А ты свое золото получил целиком, — парировал я, не отводя взгляда.

Он фыркнул, развернулся и зашагал прочь, чуть ли не печатая шаг, будто хотел впечатать свою злость в доски причала. Последней подошла Маргарет. Она остановилась в паре шагов. Ее темные волосы трепал ветер, а в глазах блестело что-то среднее между досадой и вызовом.

— Даже побрякушки пожалел, Крюк, — полушутливо сказала она. — Я думала, вы хоть немного благороднее.

— Благородство в Карибах не в чести, Маргарет, — ответил я, пожав плечами. — Вы свое получили. Главное, теперь не обязательно замуж выходить, чтобы спасть финансовое положение отца.

Она поджала губы, явно сдерживая резкий ответ, и пару секунд просто смотрела на меня, будто прикидывала, стоит ли продолжать. Потом резко развернулась, бросив через плечо:

— Надеюсь, твои камни принесут тебе больше проблем, чем радости.

И ушла, цокая каблуками по сходням. Я проводил ее взглядом, пока она не скрылась в толпе вместе с отцом и хмыкнул. Обижена она, видите ли, что побрякушку не дал.

Я повернулся к «Принцессе», где Сэм и Стив уже заканчивали возиться с канатами. Они остались со мной — верные, как псы. Анри, Филипп и Маргарет ушли каждый своей дорогой, унося золото и обиды, а я стоял на палубе.

Ящик Пандоры и намеки на Эльдорадо в записках Дрейка — это то, что сделает меня богатым. Кто знает, может быть мне удастся создать свою пиратскую республику?

Сент-Китс шумел вокруг — гомон торговцев, скрип телег, звон монет, — но я уже думал о следующем шаге. Этот ящик, эти записки, эта новая карта — они тянули меня дальше, за горизонт, туда, где, может, ждет что-то большее, чем золото и камни.

А Роджерс… Его тень все еще маячила где-то за спиной. Мы с ним еще не закончили. Но это будет позже. А пока — Сент-Китс, раздача долей экипажу, отдых и план. А в планах — улучшить бриг, сбыть часть драгоценностей, набрать полный штат команды. И вперед, к тайнам Дрейка.

Моя игра только начинается.

Эпилог

Интерлюдия.

Англия. 1657 г.

Лондон утопал в сером тумане, который стелился вдоль Темзы, как дыхание зимы, сковавшей город в декабре 1657 года. В Уайтхолле, где некогда пировали короли, ныне царила строгая тишина — только шаги стражи да треск поленьев в каминах нарушали ее.

Оливер Кромвель, Лорд-Протектор Содружества, сидел в кресле с высокой спинкой в зале приемов, обитом темным деревом. Его лицо, изрезанное морщинами освещал свет свечей, что дрожали в канделябрах на длинном столе. Напротив стоял Роберт Сидни, Второй граф Лестер, — высокий, сухощавый мужчина с аристократической осанкой, но с выражением лица, омраченное тревогой. На нем был черный сюртук с серебряной вышивкой, а пальцы нервно теребили кружевной манжет — признак того, что граф, несмотря на свое положение, чувствовал себя не в своей тарелке перед человеком, который низверг корону.