Художник из 50х (СИ) - Симович Сим

Каждое устройство представляло собой металлический цилиндр размером с автомобильный двигатель, окружённый кольцами из какого-то светящегося металла. В центре цилиндра пульсировал ярко-синий свет, а вокруг колец плясали разряды, похожие на миниатюрные молнии.

— Термоядерные элементы непрерывного действия на палладиевой основе, — сообщил Крид, подходя к защитному стеклу. — Или, как их называют инженеры, ТЭНы. Каждый такой элемент вырабатывает энергию, эквивалентную работе десяти электростанций.

Гоги завороженно смотрел на пульсирующий синий свет. Энергия буквально ощущалась в воздухе — волосы на руках поднимались от статического электричества, а в ушах звенело от высокочастотных вибраций.

— Это… это безопасно? — спросил он.

— При правильном обращении — абсолютно, — кивнул Крид. — Но если защитная оболочка будет повреждена… — он сделал выразительную паузу. — Взрыв одного такого элемента сравним с детонацией ядерной бомбы. Вот почему так важны ваши инструкции по безопасности.

Он подвёл Гоги к пульту управления.

— Смотрите. — Крид нажал несколько кнопок, и на экране появились схемы и графики. — Один ТЭН может обеспечить энергией целый город. Танк с таким двигателем может проехать тысячу километров без дозаправки. Самолёт — перелететь континент.

— А военное применение? — осторожно поинтересовался Гоги.

— Революционное, — глаза Крида за тёмными стёклами засветились. — Пушка, питающаяся от ТЭНа, может пробить любую броню. Торпеда с термоядерным двигателем развивает скорость в триста узлов под водой.

Крид провёл его к соседнему залу, где за стеклянными витринами демонстрировались образцы оружия. Массивная винтовка с толстым стволом и странными радиаторами сбоку. Пистолет, больше похожий на научный прибор. Граната размером со спичечный коробок.

— Плазменная винтовка, — пояснил Крид, указывая тростью. — Дальность поражения три километра, пробивает броню толщиной в полметра. Ионный пистолет — поражает цель разрядом в миллион вольт. А эта малышка — термоядерная граната — может уничтожить целый квартал.

Гоги чувствовал, как мир вокруг него становится всё менее понятным. Ещё утром он думал, что рисует обычные плакаты по технике безопасности. А теперь выяснилось, что речь идёт о технологиях, которые могут как накормить всё человечество, так и уничтожить его.

— Наша страна на пороге великих перемен, — продолжал Крид, медленно прохаживаясь между витринами. — Через десять лет СССР станет не просто сверхдержавой, а хозяином планеты. Термоядерные технологии изменят всё — промышленность, транспорт, сельское хозяйство, оборону.

Авиаторы словно поглощали весь свет в помещении, и Гоги не мог разглядеть его глаз. От этого становилось не по себе — казалось, что разговаривает не с человеком, а с какой-то машиной в человеческом обличье.

— Но с великой силой приходит великая ответственность, — философски заметил Крид. — Один неправильный шаг, одна ошибка техника — и катастрофа неминуема. Вот почему ваша работа так важна, Георгий Валерьевич.

Они направились к выходу из секретного комплекса, но по дороге встретили знакомую фигуру. Пауль Робертович Селельман, тот самый «академик Сеченов», шёл им навстречу с папкой документов под мышкой.

— А, Виктор, — поздоровался он, увидев Крида. — Как дела? Показываете новому сотруднику наши достижения?

— Именно так, Пауль Робертович, — кивнул Крид. — Георгий Валерьевич должен понимать масштаб задач. Как, кстати, испытания в Корее?

Лицо Селельмана помрачнело.

— Амфибии показывают хорошие результаты на суше, но в воде всё ещё проблемы с манёвренностью. Гидродинамика подводит. Да и энергопотребление великовато — батареи садятся через четыре часа активной работы.

— Понятно, — Крид постучал тростью по полу. — А боевые показатели?

— Тут всё отлично. Плазменные пушки работают безупречно, бронирование выдерживает прямые попадания. Один наш робот стоит роты пехоты. Американцы в шоке от эффективности машин.

Гоги слушал этот разговор как в тумане. Роботы в Корее? Плазменные пушки? Что это за война идёт, если там используют такие технологии? И почему об этом не пишут в газетах?

— А когда вы планируете перевести амфибий на термоядерные элементы? — поинтересовался Селельман. — С ТЭНами они смогли бы работать неделями без подзарядки.

— Как только завершим испытания безопасности, — ответил Крид. — Пока риск взрыва слишком велик. Представьте — робот с ТЭНом попадает в руки противника. Одно неосторожное движение, и половина Сеула превращается в радиоактивную пустыню.

— Понимаю, понимаю, — вздохнул Селельман. — Но мои машины работают не в полную силу. Им нужна постоянная энергия, а не батарейки.

— Потерпите ещё немного. К концу года, думаю, сможем оснастить первую партию боевых роботов термоядерными двигателями.

Селельман кивнул и пошёл дальше по коридору, а Крид повернулся к Гоги.

— Пойдёмте, покажу вам ещё кое-что интересное.

Но Гоги уже ничего не воспринимал адекватно. В голове звенело от обилия информации, которая никак не укладывалась в понятную картину мира. Термоядерные реакторы, плазменное оружие, боевые роботы в Корейской войне — всё это звучало как бред сумасшедшего.

А рядом шёл Виктор Крид, уверенный и невозмутимый, словно линкор, рассекающий морские волны. Его авиаторы действительно поглощали свет — казалось, что за тёмными стёклами не глаза, а две чёрные дыры, втягивающие в себя всё окружающее.

— Георгий Валерьевич, — обратился к нему Крид, — я вижу, вы потрясены увиденным. Это нормально. Не каждый день человек узнаёт, что живёт в эпоху научно-технической революции.

Гоги кивнул, не доверяя своему голосу.

— Главное — помните о секретности. То, что вы увидели сегодня, не должно выйти за стены этого здания. Даже намёк на существование таких технологий может стоить жизни не только вам, но и вашим близким.

В голосе Крида не было угрозы — только спокойная констатация факта. Но от этого становилось ещё страшнее.

— Понимаю, — хрипло произнёс Гоги.

— Отлично. Теперь вы знаете, ради чего работаете. Каждый ваш плакат может предотвратить катастрофу планетарного масштаба. Каждая инструкция может спасти не просто жизни людей, а само существование цивилизации.

Они поднялись на поверхность, и дневной свет показался Гоги благословением после подземных лабораторий с их зловещими машинами и пульсирующими реакторами.

— Завтра принесите эскизы следующего плаката, — сказал Крид на прощание. — Тема — действия при радиационной аварии. После увиденного, думаю, вы понимаете актуальность темы.

Гоги кивнул и направился к выходу. За спиной он чувствовал взгляд Крида — холодный, оценивающий, проникающий насквозь. Авиаторы превращали этот взгляд в нечто нечеловеческое, механическое, лишённое всякого тепла.

Выйдя из здания на Лубянке, Гоги почувствовал острую потребность в чём-то обычном, земном, человечном. Голова гудела от обилии информации, а в желудке скребло от стресса. На углу Мясницкой он заметил вывеску столовой «Москва» — простое, без изысков заведение для трудящихся.

Толкнул тяжёлую дверь и оказался в знакомой атмосфере советского общепита. Запах щей и котлет, звон посуды, гомон голосов за столами. Обычные люди обедали, разговаривали о житейских проблемах, жаловались на начальство. После подземных лабораторий с их зловещими машинами это казалось глотком свежего воздуха.

Взял поднос и встал в очередь к раздаче. Впереди стояла пожилая женщина в телогрейке — наверное, уборщица из какого-то учреждения. Она долго выбирала между супом и борщом, пересчитывая мелочь в потёртом кошельке. За ней — молодой парень в рабочей спецовке, явно с завода. Обычные советские люди с обычными заботами.

А он стоял среди них с головой, полной невероятных тайн. Термоядерные реакторы, плазменное оружие, роботы в Корее. Неужели эти простые люди даже не подозревают, в каком мире живут? Что где-то под землёй пульсируют синим светом устройства, способные накормить всё человечество или уничтожить его?