Аркадий, чтобы занять себя, начал считать убитых пуштунов.
Он сбился, когда счёт пошёл на двести с лишним.
Выжившие противники начали неорганизованное отступление. Хотя, термин «отступление» сложно применить к этому беспорядочному бегству…
Покинувшие укрытия пуштуны получали пули в спины, но не только их — солдаты не сдерживались и покрывали их известными им матами на пуштунском и фарси.
— Подпрапорщик Еремеев! — позвал Аркадий. — Строй свою роту — мы идём в контратаку!
Примечания:
1 — Проактивность — по Стивену Кови, проактивность — это способность самим выбирать реакцию на внешние раздражители. По Виктору Франклу, проактивность — возможность человека сохранять внутреннюю свободу выбора в любых обстоятельствах, даже тяжелейших. И если Кови прожил спокойную жизнь, то вот Франкл — это совершенно другой человек. Он пережил годы в концлагере и мне кажется, что когда он говорит «возможность сохранять внутреннюю свободу выбора в любых обстоятельствах, даже тяжелейших» — он знает, о чём говорит. Я бы, наверное, просто чокнулся от отчаяния и показал всем окружающим, что глубоко в душе я маленькое ссыкло, а может и нет — я не знаю. Но он точно знал, кто он такой и чего реально стоит — жизнь ему показала. Судя по тому, чего он добился в итоге — он был очень крутым мужиком. Возвращаемся к проактивности. Большинство армейских офицеров страдает реактивным подходом — реагирование на происходящие события и слепое следование уставу, лишь бы тихо было. Таких называют военными пробками и обвиняют их в квадратно-гнездовом мышлении. Проактивный подход командира — это превентивное решение возможных проблем и подготовка личного состава и себя к любому дерьму, которое только может случиться. Чтобы было понятнее, пример реактивного подхода — капитан Вольский, пример проактивного подхода — подпоручик Немиров.
Глава шестнадцатая
Лев-людоед
Горы уже покрылись снежными шапками, но это ещё не признак приближения зимы — снег на них выпадает уже осенью.
Погода всё такая же паршивая, какой была с самого раннего утра.
Немиров стоял и ждал возвращения передового дозора.
Самых отстающих племенных воинов они уже догнали и расстреляли. Положили сорок человек, но это были, в основном, уже раненые и их сопровождающие.
Винтовки и мушкеты были собраны и отправлены на заставу с одним отделением, а рота продолжила преследование.
Два взвода четвёртой роты, под командованием подпрапорщика Иванова, отправились искать и добивать беглецов с северной стороны заставы — там их изначально было мало, поэтому речь идёт о паре десятков уцелевших.
У Аркадия же другая задача — догнать и перебить основные силы, чтобы пуштуны и прочие народности, проживающие в окрестностях, всё осознали и поняли.
— Путь чист, ваше благородие, — сообщил фельдфебель Крестьянинов.
— Продолжаем движение, — приказал Аркадий.
— Продолжаем движение! — продублировал подпрапорщик Еремеев.
Рота двигалась рассредоточенными взводами, чтобы минимизировать ущерб в случае подготовленной засады.
Поначалу преследование противника проходило легко — мало того, что ущелье не имеет разветвлений целых пять с лишним километров, так ещё и многочисленные кровавые следы не дают ошибиться определением с точного маршрута воинов противника.
Но затем начались разветвления, что замедлило роту — теперь нужно было искать следы, чтобы понять, куда именно пошли беглецы.
— Это уже Кафиристан, ваше благородие, — предупредил подпрапорщик Еремеев.
Кафиристаном зовутся земли восточного Афганистана, где сейчас обитает куча различных племён, исповедующих политеистические религии и анимизм. Но в конце прошлого века Кафиристан был покорён пуштунами, которые перед этим покорили хазарейцев, обитающих в центральном Афганистане.
Тут живут племена кати, ашкуну, васи, ками, а также калаши. А ещё тут много представителей племени сафи — это пуштуны.
Главная проблема пуштунов — они не знают, что вся эта общность людей, говорящая на пуштунских языках — это один народ. Нет у них национального самосознания, единым народом они себя не ощущают, потому что находятся в очень глубоких родо-племенных отношениях.
«Пуштун пуштуну — не друг, не товарищ, не брат», — подумал Аркадий. — «Возможно, он ему даже кровник».
На заставу нападали воины всех окрестных племён, но подавляющая масса из них, как полагал Немиров, принадлежала к племени сафи.
— Знаю, Святослав Вадимович, — кивнул Аркадий. — Но их надо догнать и навсегда отучить поднимать руку на злых кафиров с винтовками.
— Вы же знаете, ваше благородие, что кафир — это у них что-то вроде оскорбления? — уточнил подпрапорщик.
— В переводе с арабского это значит лишь «неверный», — усмехнулся Аркадий. — Негативная коннотация есть, но нам на неё наплевать. С их точки зрения, мы — неверные. С нашей точки зрения, неверные — они. В Иисуса Христа не верят, представляешь?
— Ваше благородие, а что такое «конотация»? — спросил Еремеев.
— «Коннотация», — поправил его Аркадий. — Это дополнительные оттенки смысла и ассо… это дополнительные оттенки смысла, вкладываемые в слово. Например, слово «дом» — с ним ощущаются дополнительные смыслы вроде «тепло», «уют», «семья» — это и есть коннотация. И ты вроде говоришь просто «дом», который значит просто здание, где живут люди, но коннотации, невольно, в это слово вкладываешь. А «кафир» для местных племён может иметь коннотации вроде «подонок», «вероломный», «недочеловек», «сволочь». Они не озвучиваются, но подразумеваются, когда произносится это слово.
— О-о-о, буду знать… — покивал впечатлённый подпрапорщик.
От передового дозора, состоящего из самых опытных и ловких солдат, прибыл вестовой.
— Ваше благородие, — отдышавшись, заговорил рядовой Трохин. — Лагерь беглецов обнаружен в четырёх вёрстах от нас! Собираются ночевать, видать. Фельдфебель Крестьянинов сказал отступить, пока не увидали нас.
Немиров посмотрел на заходящее солнце.
— Это замечательно, — произнёс он. — Подпрапорщик Еремеев, поручите найти место для лагеря.
Пока обустраивалась стоянка для роты, Немиров лично сходил к лагерю злоумышленников и посмотрел, какая там обстановка, пока окончательно не стемнело.
А уже через полтора часа после захода солнца три взвода скрытно выдвинулись к вражескому лагерю.
Оборонительных укреплений пуштуны не ставили, дозоры стояли на возвышенностях, но наблюдали за местностью непосредственно перед лагерем. Немиров бы наводнил окрестные горы не только дозорами, но и укреплёнными огневыми точками, чтобы противник непрерывно подвергался массированному обстрелу со всех сторон.
Но винить племенных воинов в недостаточно качественной подготовке обороны не следовало — в регионе воюют совсем не так.
Кафиры раньше никогда не бросались преследовать потерпевших неудачу воинов, потому что горы для них чужды и опасны. Такое мог выкинуть только Памирский отряд, но здесь его нет.
— В атаку, — скомандовал Аркадий, когда солдаты заняли заранее распределённые позиции.
Луна сокрыта облаками, движения солдат тихи, но не бесшумны.
Кто-то из дозорных что-то увидел или услышал.
— Хатар!!! — заорал он во всю глотку и выстрелил из ружья.
Аркадий, вооружённый Мосинкой, среагировал на вспышку и засадил в него пулю.
Началась беспорядочная стрельба.
Другие дозорные тоже начали стрелять, но их быстро подавили неэквивалентной мощности огнём.
Первый взвод четвёртой роты ворвался в пуштунский лагерь и начал уничтожение всё ещё ошеломлённых противников.
Аркадий передал винтовку Кузьмину, после чего вооружился саблей и Наганом.
Второй и третий взводы держались по флангам и стреляли по пытающимся сбежать разбойникам, которые совсем растерялись и приняли единственное верное решение.
Через полчаса всё было кончено.
— Взяли тридцать семь пленных, — сообщил подпрапорщик в докладе. — Потеряли восьмерых убитыми, ещё тринадцать ранены.
