Барышня ищет разгадки (СИ) - Кальк Салма

Правда, если подумать, то кто там что знает о том призе, и будет ли он вообще, да? И если будет, то какой и для кого?

Но пока увлекательно. А дальше посмотрим, тут нам новое усложнение правил подъезжает уже сегодня, кажется.

А пока — поблагодарить Надежду, приветствовать Лукерью, позавтракать — и на службу. Ногами, ибо уже рассвело, и вообще вчера весь день, оказывается, таяло, ночью лужи позамерзали, сейчас очень скользко — но позитивно же! Весна как она есть.

На службе новостей не было, и даже новых тел на освидетельствование не было — необыкновенный случай. Правда, мы ещё утренний чай не допили, как к нам поскреблись и сообщили, что как раз привезли, и вперёд — идём работать.

А вот прямо совсем новые новости подъехали уже ближе к концу дня. В нашу дверь требовательно постучались, вошли — я как раз завершала допрос ещё одного временного постояльца, с которым, правда, всё было ясно, и никакого криминала, но — это же нужно подтвердить, правда?

Так вот, увидели мы господина Маслова, а за ним толпились неизвестные.

— Добрый день, Иван Дмитриевич, Ольга Дмитриевна, — кивнул Маслов. — Тут к вам важные гости, примете?

— Десять минут спустя, — ответил Брагин, глядя на меня. — Василий, проведи господ в кабинет, чаю там предложи, что ли.

Гости попятились, но один из них задержался. И я ощутила в нём несомненного некроманта.

— Могу ли я понаблюдать? — спросил он в ответ на поднятую бровь Брагина.

Тот молча пожал плечами, и дальше оба они молча смотрели, как я произношу все завершающие ритуальные фразы и отпускаю несчастного, скончавшегося сегодня поутру от того, что на него сверху упали брёвна с телеги на рынке. Родных у него не было, жил где-то и как-то, перебивался случайными заработками, сегодня вот пытался заработать на разгрузке товаров, но не преуспел.

Брагин накрыл тело, мы вымыли руки — полили друг другу по очереди, а потом Иван Дмитриевич обратился к пришельцу:

— Будьте любезны пояснить, кто вы есть и по какому праву решили присутствовать?

— Коллежский советник Елистратов, Иннокентий Ильич, служу в министерстве внутренних дел. Прибыл сегодня порталом из Петербурга, по некоему делу, о котором должен составить мнение и доложить его высокопревосходительству.

Теперь можно было и рассмотреть его — лет так тридцати пяти, или хорошо сохранившийся, белобрысый, бледный, глаза светлые, брови-ресницы белые почти совсем. О да, многие некроманты выглядели именно так — в Москве так точно. Тощ, нескладен. Но некромант мощный, ощущается опасным серым провалом.

Впрочем, подумалось мне, Соколовский ощущается примерно так же, однако — мне хорош. А этот… нехорош уже просто потому, что связан с тем гадостным доносом.

— Дама-некромант — не самое частое явление, дама — практикующий некромант — тем более, — произнёс он медленно. — Как так вышло?

— Мне кажется, о моих обстоятельствах мы можем побеседовать как-нибудь потом, может быть, — отрезала я. — Имею диплом Московской обще-магической академии, и на основании того диплома — право службы. Служу в губернском магическом управлении. Все документы могу предоставить.

— Понимаю, верю, — Елистратов поднял обе руки. — Как вам будет угодно, давайте пройдём в кабинет и побеседуем. Впрочем, я смотрю, вы неплохо тут живёте — и медицинское освидетельствование, и магическое.

— Как положено, — пожал плечами Брагин.

— И много ли некромантов в губернском управлении?

— Двое, — пожала я плечами.

— И второй — это надворный советник Соколовский? — сверкнул глазами пришелец.

— Первый, — сладенько улыбнулась я. — Мне до опыта Михаила Севостьяновича ещё семь вёрст, да всё лесом. И опыт практический, руками наработанный, а вовсе не кабинетный.

Пришлый чиновник покивал, и проследовал за мной в коридор, а Брагин тем временем запирал нашу манипуляционную, как я называла про себя это помещение. В кабинете Василий уже добыл чаю, и пирожков с картошкой, и предлагал незваным гостям. Очевидный простец, кудрявый брюнет громадного роста опасливо дул на чашку чаю, а Маслов рассказывал о каких-то статистических моментах — ну там, какова смертность, какова рождаемость, и что делается для уменьшения первого и увеличения второго.

— Да как вообще здесь люди живут-то, — вздыхал ещё один незваный гость, очевидный маг, плотный, круглый, невысокий, с лысиной на макушке, а увидел нас с Брагиным, так подскочил и представился. — Синицкий Пётр Максимович я, служу по министерству внутренних дел, к вам вот с поручением Андрея Савельевича.

Вроде так зовут министра, кто-то где-то при мне говорил. Брагин представил меня и назвался сам, и кивнул Елистратову на последний оставшийся свободный стул. Предпоследний как раз перед тем заняла я. Тот поклонился и сел.

— Господа, мне предписано проверить работу мага-некроманта в Сибирской губернии, — сказал он. — Для меня сюрприз, что таковых оказалось двое, но сюрприз скорее приятный, это всегда хорошо, если к службе привлекают профессионалов. Буду благодарен, если мне дадут доступ к документам — заключениям о смерти, выданным магами-некромантами. Часть я уже получил от господина Зверева, остальные желаю видеть здесь. Полномочия мои может подтвердить господин Маслов, все бумаги я предъявил сегодня на совещании у губернатора.

— По правилам, такого рода документы не покидают стен больницы, — покачал головой Брагин. — Если вы готовы работать здесь — милости просим, хоть завтра с утра. Филиппа Викентьевича я тоже попрошу вернуть всё то, что он взял.

— Договорились, — кивнул Елистратов. — Завтра же с утра приступлю. А Пётр Максимович и Николай Константинович тоже найдут, чем им заняться. В котором часу вы начинаете?

— С восьми, — пожал плечами Брагин.

— Я буду, — отчеканил Елистратов.

И сразу же поднялся, и остальные следом за ним. Откланялись, высокий Николай Константинович — с заметным сожалением, кажется, он имел виды ещё на несколько пирожков. Брагин проводил гостей до выхода из нашего подвала, запер за ними дверь и вытер лоб.

— Ну вот, и что это за новая напасть по наши души? — вопросил он у пространства.

— Так кто-то добрый на Соколовского донос написал, — ответила я. — Да так хорошо написал, что невозможно было оставить без внимания.

Уж наверное, это выплывет и тайной больше не является.

— Чего? На Соколовского? Совсем, что ли, дурной? Я понимаю на кого другого, на Пантелеева того же, на Черемисина покойного, да даже и на Болотникова. Этот же ведь днюет и ночует на службе, придумали тоже, — ворчал Брагин.

А мне было очень интересно — где сам объект доноса и что скажет. На вызов он ответил очень не сразу и сообщил, что находился в Александровском, откуда утром пришёл вызов, и пока не может сказать, когда вернётся. Но — непременно сообщит. А ревизорам желает всего наилучшего.

Значит — вдох, выдох, работаем. Но уже завтра, а сейчас отправляемся домой.

Дома меня поджидала за столом тёплая компания — кроме хозяек, с большой чашкой важно восседал Варфоломей Аверьяныч, и рядом с ним Алексей.

— Вот кто нам сейчас всё расскажет, — оживился Варфоломей.

— О чём вы желаете послушать? — спросила я, пока мыла руки.

— От чего такого Михаил Севостьяныч по первому зову подальше сбежал, — сообщил Алёшка.

— Почему сбежал? — не поняла я. — Сам по себе, думаете, не отправился бы?

— Да он собирался с утра что-то на тракте обследовать, а тут вот. И сказал, что очень кстати, и все враги и супостаты пускай сами едут за ним, если захотят побеседовать. Вот мы и думаем — откуда враги и супостаты? Не было ж?

— Не было, а теперь завелись. Видела я их сегодня, трое, аж из Петербурга по наши души, — ну и рассказала, что у нас было.

— Да чтоб их перевернуло да подбросило, — сказала Надежда в сердцах.

— Может, ещё и перевернёт, — вздохнула я.

Мало ли, что у нас тут может встретиться, правда ведь?

12. Нашу работу внимательно изучают

12. Нашу работу внимательно изучают