Иное небо (Чужое небо) - Лазарчук Андрей Геннадьевич

Что было по-настоящему тяжело – так это ломиться сквозь кусты. Я даже почти успел, я еще увидел, как он, скорчившись, что-то пытается сделать в такой же позе на ветру, на холоде закоченевшими пальцами зажигают спичку... и тут же распрямился, дернулся и затих. На губах видны были осколки стекла.

Полчаса у меня ушло на заравнивание следов. Спрятал трупы в дренажную трубу, засыпал пятна крови на дороге, поднял мотоцикл на верхний багажник "хейнкеля"... я был грязный, как не знаю кто, мне надо было срочно смыть эту грязь, я трясся, она сводила меня с ума... Еще не все, еще не все... "Языка", перевязав и связав, я положил в задний багажник, таинственный ящик поставил на переднее сиденье и сел за руль. Почему-то казалось, что ящик на меня смотрит. Дорога сама покатилась мне навстречу, все быстрее и быстрее, а я не мог оторвать взгляда от ящика. Он выглядел непристойно. Потом дорога почему-то кончилась, под колеса летела целина, машину трясло, ящик подбрасывало, наконец, он свалился с сиденья. Я смог посмотреть вперед. Там темнела вода. Это был довольно большой пруд с пологими берегами, поросшими камышом и осокой. На другом берегу его, ближе к плотине, стояло низкое длинное здание с множеством темных окон, а за ним водонапорная башня, похожая на марсианский треножник. Я залез в воду по шею и с остервенением стал сцарапывать с себя грязь. Понемногу становилось легче.

Легче... легче... легче... Уже почти спокойно я отжал одежду, натянул штаны, надел на голое тело куртку – в бою она не участвовала и потому осталась сухой. Вынул из багажника "языка" – он уже пришел в себя и пытался брыкаться. Без глупостей, предупредил я, жалеть мне тебя не за что. Повязка его сползла, волосы склеились. Хорошо, короткие... но все равно опять лезть в воду... Я отмыл его, проверил рану. Рана была маленькая, хотя кровила сильно. Ладно, зарастет... не такое зарастало. Бинт последний – ну, да разживемся, если понадобится...

Тебя как звать, парень? Ва... Вадим. Ты из "Муромца"? Кивок в ответ. Жить хочешь? Замер, съежился. Расслабься, сказал я. Вас хоть предупредили, что дичь кусается? Помотал головой: нет. Ладно, выкладывай, какого черта вы прицепились именно ко мне? Что вам там про меня наврали? Он молчал. Или ты хочешь, чтобы я устроил тебе пытку? Я могу. Ла... ладно. Нам приказали... князь сам приказал... найти человека – вас – и доставить... можно – мертвого... а можно... достать из... из тела... прибор... вот отсюда... А эта штука, значит, пеленгует этот прибор? – я показал на ящик. Д-да. Интересное кино, сказал я. Надеюсь, на аббрутин у тебя аллергии нет? На... что? На аббрутин. Он же кси-диацин. Я не понимаю... Снотворное. А... нет, кажется, нет. Тогда закатай рукав. Да не бойся так, дурашка, убить тебя я могу просто двумя пальцами – я показал, как. Он мгновенно вспотел. Не дрожи. Это чтобы не связывать тебя опять веревкой. Не бойся. Сейчас ты уснешь. Ты уснешь, и тебе захочется посмотреть сны. Ты будешь смотреть сны и рассказывать мне все, что видишь... и тебе приснится райский сад, и ты услышишь пение гурий, но стражи не пустят тебя туда, пока ты не расскажешь все, что знаешь про вашу организацию... Он уже спал, дыхание было ровное. Я откинулся на спинку сиденья, в уютный мягкий угол, обхватил колено руками и приготовился слушать.