Выживший. Покорение Америки (СИ) - Марченко Геннадий Борисович

Ну как арендовал… Просто позвонил Вержбовскому-младшему (благо что на "Орфей" провели телефонный кабель) и предупредил, что вечером 4 июля заведение закрывается на спецобслуживание. Объяснил, что к чему, Андрей отнёсся с пониманием. При этом по моей просьбе цыгане и прочая так же участвуют в развлекательной программе.

Уже вечером в "Русском клубе", после нескольких тостов, когда ромалэ (а на самом деле ряженые русские артисты средней руки, при этом довольно похоже изображавшие цыган) вовсю ублажали глаз и слух гостей, ко мне подсел Ридли.

— Фил, меня беспокоит одно обстоятельство.

— Так, ну-ка, что за обстоятельство? — тут же протрезвел я.

— Наш фильм называется так же, как и книга Осбери Герберта.

— Кто это?

— Малозначимый писатель, но он написал книгу о бандитском Нью-Йорке, охватывая временной период с середины прошлого века до 20-х годов нынешнего.

— И много похожего?

— Нет, твой сюжет достаточно оригинален, однако Герберт может придраться к названию, его творение так же называется — "Банды Нью-Йорка".

Вот же блин! Кто бы мог подумать…

— А можно с ним договориться, ну, компенсацию там какую-то выплатить?

— Фил, мы и так уже далеко вышли за рамки бюджета, не думаю, что мистеру Уорнеру такое предложение придётся по душе. Гораздо легче изменить название нашего фильма, тем более массированная рекламная кампания, о которой ты говорил, ещё не началась. Так что у нас будет время подготовиться.

— У тебя есть варианты?

— Ну, я уже немного подумал над этим… Как тебе название "Нью-Йорк и его банды"?

— Не знаю… Других вариантов нет?

— Почему же, могу предложить "Месть "мёртвого кролика".

— Звучит немного глуповато, но интригующе, — честно признался я. — А может быть, назвать "Месть подаётся холодной"?

— Хм, а что, тоже неплохо.

— Тогда остановимся на этом варианте?

— Ок, только я должен посоветоваться с мистером Уорнером, он всё-таки главный продюсер. Кстати, завтра с тобой хочет встретиться обозреватель еженедельника "Тайм". Как ты на это смотришь?

— А на предмет чего?

— Весь Нью-Йорк стоит на ушах после наших масштабных съёмок со стрельбой и взрывами. Их фотокорреспондент уже успел покрутиться возле нашей съёмочной площадки, так что они могут дать целый фоторепортаж, а не только твой портрет во всю страницу.

Однако, во всю страницу… Не рано ли мне светиться на всю Америку? Ладно, с итальянцами я более-менее разобрался, давно уже не докучают, а вот если журнал попадёт в руки представителям советского посольства, в рядах которого наверняка служат сотрудники внешней разведки? И кто-то из них может иметь под рукой портрет Ефима Сорокина — он же Клим Кузнецов. Сопоставит, задумается, и стуканёт куда надо. Там по инстанции дойдёт до высшего руководства, после чего гонцы Берии начнут за мной охоту. Выкрадут ещё, чего доброго, да переправят тайком в Союз. Хоть Ежов уже и в лучшем из миров, кто мог поручиться, что встреча с Берией или даже Сталиным закончится для меня благополучно? Тем более — в этом я вынужден был себе признаться — мне начала нравиться моя американская жизнь. А я как-никак ещё и задачу себе поставил помочь СССР, действуя здесь, за океаном. У меня планы-то наполеоновские

— Фил, так как насчёт завтрашнего интервью? — вывел меня из раздумий голос Стейнвица.

— Ридли, знаешь, мне как-то не хочется, чтобы моя физиономия светилась на всю страну…

— Так она и так уже засветилась, ты попал в фотоотчёт с церемонии вручения наград киноакадемии. У меня в отеле пару месяцев точно лежала газета, наверное, я её уже выбросил. И фоторепортаж со съёмок, где ты тоже фигурируешь, "Тайм" в любом случае даёт в следующий номер. Но они хотели бы сопроводить это с твоим интервью. Глупо отказываться, это неплохой шанс сделать рекламу нашему фильму на все Штаты. Опять же, мистер Уорнер…

— Я понял, босс не против, поэтому не стоит ссать против ветра.

— Грубовато, но честно, — в кои-то веки выдавил из себя улыбку обычно невозмутимый Ридли.

Обозреватель "Тайм" насиловал меня около двух часов, исчеркав пару пухлых блокнотов. Хорошо ещё, я не сильно страдал похмельем. Во-первых, контролировал количество выпитого, а во-вторых, употреблял качественную водку, не мешая её с другими напитками. Журналиста я сразу предупредил, что накладываю табу на свою биографию, и все вопросы могут касаться только картины. Единственное, разрешил написать, что мои родители выходцы из России, что они уже умерли, но от озвучивания своих настоящих имени и фамилии уклонился. Гость не преминул спросить, имеет ли мой фильм отношение к книге Герберта, на что я ответил, мол, книгу не читал, у меня были свои источники и оригинальная, придуманная мною история. На прощание заявившийся с ним фотограф сделал несколько моих снимков, заставив позировать в самых разных позах. Новатор, едрить его мать!

А между тем по стране продолжалось триумфальное шествие фильмов, к созданию которых мне посчастливилось приложить руку. Следом за красоткой в прокат вышли "Гладиатор" и "Рокки", целый месяц собиравшие полные залы по всей стране. Представители компании-прокатчика довольно потирали руки, впрочем, как и мистер Уорнер с братьями. Я нашел возможность выбраться в кинотеатр, чтобы оценить итог нашего совместного творения. Конечно, не совсем то, что я хотел бы видеть, но все равно для конца 1930-х это был своего рода прорыв. Вдвойне грела мысль, что мой голливудский счёт понемногу растёт, как-никак деньги — и немалые — мне требовались для воплощения моей большой американской мечты.

Картина о героическом индейском вожде с Джо в главной роли также имела хорошую критику, и не менее хорошие сборы. На его картину в уже приглянувшийся мне кинотеатр "Лирика" мы ходили вместе, включая жену и детишек Джо. А на следующий день семейство индейца собрало пожитки и поездом отправилось через все Соединённые Штаты в Калифорнию.

— Там хорошо, мне понравилось и, надеюсь, моей семье там тоже придётся по вкусу, — сказал мне на прощание Джо. — Нью-Йорк для меня слишком большой и шумный город, а я уже присмотрел домишко неподалёку от голливудских холмов. Дети переведутся в приличную школу в Глендейле. Да и контракт на следующий фильм подписан, так что, похоже, в Калифорнии я застрял надолго.

В Лос-Анджелес я заявился в первых числах августа. Мой приезд был обусловлен несколькими факторами. Прежде всего — доведение фильма до ума. Озвучка, окончательный монтаж и прочие технические моменты. Это заняло ещё около месяца, всё это время я безвылазно в Голливуде, лишь однажды выбрав время на поездку в гости к Джо. Он сам и его семья были очень рады моему появлению, а я был рад, что они неплохо устроились. Честно сказать, от такого домика с небольшим садом я бы тоже не отказался.

Второй момент — получение перед самым отлётом оставшейся части гонорара за картину "Месть подаётся холодной" — мы решили оставить это название — а также моего роялти от проката четырёх ранее выпущенных при моём участии картин. Общая сумма мне пришлась по вкусу — около 350 тысяч, которые я для удобства всё же попросил перевести ан мой банковский счёт.

Там же со мной встретился и Уорнер, с улыбкой во все 32 помахавший перед моим носом свежим номером журнала "Тайм".

— Отличная реклама нашему детищу, Фил! — довольно прокомментировал кинобосс. — Съёмкам и интервью с вами посвящён целый разворот. Публика уже жаждет увидеть на экранах страны картину небывалого размаха. Судя по тем ещё неозвученным эпизодам, что я видел, фильм получается очень даже приличного качества, Думаю, затраты не только окупятся, но картину даже могут номинировать на премию киноакадемии. Хотя в главной номинации тягаться с продюсируемыми Селзником "Унесёнными ветром" нам будет трудно. Но, кто знает, может, одну или даже две второстепенных статуэтки отхватим. Только не знаю, к какому жанру причислить наше детище. Нуар, пожалуй, ближе всего.