— Кощей, ты что несешь? — вклинился в разговор Рутолов. — С чего ты взял?
— Вижу!
— Да ну, перестань. Не выдумывай.
Григорий тоскливо выматерился. Время стремительно утекало, и он почти физически ощущал, как падают песчинки, отпущенные им всем на жизнь. Нужно было действовать, а экспат тратил драгоценные мгновения на бесполезный спор. Дивин вытер вспотевший лоб рукавом гимнастерки и глубоко втянул спертый воздух, пахнущий бензином и горелой краской.
— У него звезды на фюзеляже, — озадаченно доложил Горбунов. — И рукой нам помахал, я точно видел. Ошиблись вы, товарищ командир, свой это.
— Кощей, подходим к аэродрому, — радостно сказал Рутолов. — Вон, видишь, уже взлетное поле показалось.
Пальцы крепче стиснули штурвал. Григорий молчал. Он чувствовал, как враг, что сидит в кабине истребителя, взял их в прицел. И сейчас просто наслаждается, упивается своим могуществом. Стоит только попытаться рвануть в сторону, и он тут же прошьет «бостон» из пушки и пулеметов.
— Идешь своей дорогой, Грац? — прошелестело вдруг в наушниках.
Дивин вздрогнул. Услышать девиз своего клана…да, он не ошибся. За спиной — враг!
— Экипаж, покинуть самолет!
— Командир⁈
— Это приказ, бля…ь!!! — взорвался экспат. — Прыгайте, вашу мать!
Длинную очередь, что выплюнула пушка истребителя, он не услышал. Зато прекрасно увидел, как вдруг вспучился дюраль на левой плоскости, пошел чудовищной волной, которая уперлась в мотор. И следом из него выплеснулся огромный язык пламени.
А потом что-то взорвалось в голове Григория, перед глазами ослепительно вспыхнуло, заволокло красным и стремительно начало гаснуть, унося в беспросветную тьму.
Конец
[1] Значки полетели (жарг.) — потерпеть аварию, разбиться
p.s.: Уважаемые читатели! Спасибо вам за то, что уделили свое драгоценное время и внимание моей скромной работе. Я искренне признателен вам за то, что вы прошли вместе с моими героями длинными и непростыми дорогами. Пусть даже и фантастическими.
С безграничным уважением, Дмитрий!
