Форк 1941 (СИ) - Кулаков Игорь Евгеньевич

Вроде бы мои толерантность и уважение к свободе мнений не протестует от граничащих по меркам 1941-го с «пораженчеством» и «преклонением перед миром капитала» подслушанным словам. Но чего то у меня от слов про «культурную нацию» всё равно бомбить начинает. А уж у Гордова и Шалимова, стоящих со мной в маленькой очереди призатариться на отдел за счёт попаданца, щедрого на совдензнаки (по причине «некуда особо тратить зарплату по контракту») местными вкусняшками по коммерческим ценам в выходной день, наверное то, как колбасит внутри. Может, старший из них – бывший пограничник, сейчас размышляет, что за фрукт перед нами «растёкся мыслью по древу» и стоит ли его хотя бы одёрнуть, даже не по принадлежности к «компетентным органам», а хотя бы из внутренней убеждённости, положенной каждому «советскому человеку» – не сомневаться в политике Партии и Правительства СССР? И не войдёт ли это в противоречие с одной из его основных обязанностей, как сотрудника 8-го отдела ГУГБ? Никак не привлекать излишнего внимания в любых нестандартных ситуациях к подопечной персоне из 2018-го? Да и не создавать таких… кто знает, что у попаданца с языка сорвётся? Хехе…

К слову говоря, о самой «нестандартной ситуации»… - старательно разжёванный «коллегам» ранее в тонкостях мем про «баварское пиво», да «послезнание» тут на местное категорическое (хоть пока и теоретическое) неприятие подобных вещей накладывается и даёт иногда странное восприятие у них. «Заразой будущего» они проникаются, это однозначно. Да и молодость сказывается, легче новое воспринимают. Но в каком направлении сработают их мысли, иногда практически невозможно предсказать. То ли «шире мыслить будут», то ли вообще «резьбу сорвёт». Ещё и время военное, со всей сопутствующей и неизбежной радикализацией взглядов…

С другой стороны, самое интересное, что я почему то именно сейчас на 90 % уверен – ничего говорящему не будет. Скорее всего, даже личность выяснять не будут. Слова его всё же очень аккуратные, против СССР, ВКП(б) и лично товарища Сталина:-) не топит, только верит, что немцы – культурная нация… максимум, кмк, похоже, одёрнет кто-то где-то, если в том духе среди своих знакомых задвигать продолжит.

Мои «коллеги» промолчали, сделав вид, что не очень то и заинтересовались персоной говорящего… мда, знал бы интеллигентного вида человек, тихо говоривший, похоже, со своим давним знакомым в очереди перед нами, кто именно его слушает!

Сержанты из ГУГБ и вообще… пришелец из будущего:-)

Выходной день с соответствующей гражданской одеждой моих коллег-охранников-надсмотрщиков (хоть с ксивами и оружием) и наш относительно «стилягский» вид, да и общая обстановка небольшой очереди в коммерческом магазине поспособствовали тому, что «ма-а-а-сковские тилигенты», явно не нашедшие в виде стоявших за ними трёх здоровых молодых парней ничего подозрительного, ещё немного посудачили насчёт «культурная ли нация германцы?», купили желаемое и покинули магазин.

Сия сценка была мне интересна. Пришлось даже давить (с некоторым усилием, замечу) неожиданно прорезавшееся дурацкое желание влезть в разговор и проехаться насчёт немцев. Интересно, сочли бы «юным ура-патриотом» или втянулись бы в дискуссию? Или просто заткнулись бы, отделавшись неопределёнными возгласами и хмыканьем? Жаль, что не так уж много я вижу местную жизнь «на свободе» и как ограничен круг моего общения! В котором множество выдающихся людей, но их восприятие меня сразу идёт через рамки «человек из загадочного и иного будущего»… из которого «надо выжать по максимуму для пользы СССР».

Но лезть общаться в очереди, когда был момент, я не рискнул и гипотетическое забавное продолжение спора с предположительно представителями «творческой интеллигенции», – «как могут быть фашики такими сволочами?/немцы – культурные люди или таки нет?» всё же осталось лишь в моей голове…

Видение приграничных сражений с развернувшимися чуть позже первых дней войны танковыми битвами (как и в «тот раз» превосходившими по объёму задействованных с обеих сторон танковых сил «Прохоровку») прошло, перед моими глазами, помимо материалов советской прессы, и в виде уточнявшейся каждой день статистики по показаниям пленных, результатом чего была работа Светы по ежедневному пополнению баз данных «прогнозера/стратегического вьюера» и моё смещение с исключительно «задач Иоффе» наполовину на реализацию «пожеланий Шапошникова». Программа росла и обрастала фичами по его запросам фактически каждый день. Визиты к нам Бориса Михайловича, видевшего, похоже в ПО какой-то штабной потенциал, вылились в июле в большую официальную бумагу из Генштаба (точнее, от «группы Мерецкова»), в которой моя самодеятельность по реализации его коротких устных замечаний и пожеланий «нельзя ли так…» оформилась в целый список того, что маршал желал видеть в программе и ради чего число получаемых сводок для ввода данных Лежнёвой заметно увеличилось. Маршал хорошо понял – чтобы ПО было полезным, его нужно кормить. Постоянным потоком данных из Генштаба и творческими усилиями программиста:-)

В августе мне даже пришлось писать большой конвертор для баз данных, ибо уровень дивизия-бригада в программе дополнился и полковым.

Человеческая память продлевает бессмертие тех, кто отдал свои жизни, чтобы мы жили…

Танковые сражения, начавшиеся в Прибалтике «битвой за мосты», в Белоруссии – около Гродно, а на Западной Украине в районе Дубно, фактически превратились в более затяжные, чем в «тот раз». Лучшая общая боеготовность РККА встретить начало войны и последующая относительно более качественная реализация второго воплощения «массированных бронетанковых контрударов по войскам вторжения», большие потери самих немцев (в первую очередь, в самолётах) 22 июня и несколько меньшие (чем «тогда») наши, более затянутый и невыгодный для немцев период боёв на самой границе – всё факторы суммировались в начавшееся одновременно на трёх фронтах (Прибалтийском, Белорусском и Украинском) почти трёхнедельные всё более ожесточённые механизированные побоища. В которых каждая из сторон стремительно наращивала вовлечённые силы, стремясь перемолоть части противостоящей стороны.

Бронетанковым силам РККА образца 41 года в этот раз удалось «вцепиться», не позволяя стряхнуть себя с врага и утаскивать, утаскивать его в могилу.

Вместе с собой:-(

Накал боёв, судя по имевшимся и пристально изучаемых в 8-м отделе сводках данных, пополнявших базы данных «прогнозера», на мой взгляд, превзошёл «ту историю», а уже обе (а не только СССР!) противоборствующие стороны понесли ужасающие потери. Мехкорпуса и отдельные танковые дивизии и бригады РККА выводились из боёв фактически с 5-10 % боеспособной материальной частью и 20–30 % личного состава.

Практически все германские танковые дивизии (по показаниям пленных) не превышали в своём составе 20–30 % техники и 30–40 % личного состава. Им не удалось вырваться на оперативный простор. Эффект послезнания, когда в СССР знали, что и как начнётся 22 июня, дал этот эффект. Снизив наши потери и увеличив германские.

По факту всё вышеперечисленное вело к тому, что генералам СССР удалось не допустить потери управляемости в своих войсках в масштабе армий, ведших к окружениям и «котлам» со всеми этими сотнями тысяч пленных (основной частью из кадровых частей РККА) уже после месяца войны в «тот раз»… мене значительные окружения и полуокружения, конечно же, были.

По оценкам, систематизированным в Генштабе РККА позже, после того как приграничные сражения практически завершились к середине июля, а линия фронта застыла в нестабильном равновесии на некоторое, очень недолгое впрочем, время – в танковых сражениях на этих трёх важнейших стратегических направлениях СССР потерял, суммарно около 5 тысяч танков безвозвратно (уничтоженными, брошенными и захваченными в разном состоянии врагом) и около 1,5 тысяч попали в ремонт. Германские безвозвратные потери составляли свыше 1,5 тыс танков (эта оценка была достаточно точна, так как документирование потерь – своих и вражеских ныне было поставлено на широкую ногу благодаря разрешению и прямым указаниям на широкое использование фототехники в РККА) и около тысячи (по примерной оценке в нашем Генштабе) могли быть у немцев отремонтированы в разные сроки. Разница в лучшую сторону (по сравнению с «тем разом») увеличивалась ещё и тем, что советским частям удалось удержать линию фронта, смена истощённых частей происходила более-менее нормально. За исключением тех стрелковых дивизий, которые в некоторых местах наподобие белостокского выступа были фактически сразу обречены.