На боевом курсе (СИ) - Малыгин Владимир

А вообще мне в этот раз в столице понравилось. Дёргали меня не так часто, как во все прошлые разы, техника к вылету готова, осталось нужную химию сделать в необходимом количестве и с собой забрать. И на улицах я почти не показывался. Поэтому жизнь столичная так и пролетела мимо меня серым лебедем. Почему не показывался? А душу отводил. Сначала пропадал в так называемой творческой мастерской, где под руководством Сикорского молодёжь творила новые модели самолётов. Ну сами посудите, как тут без меня можно было обойтись? Неужели я бы этакое смог пропустить? Поэтому да, пропадал. С утра и до самого позднего вечера. Потому как не просто присутствовал, но ещё и грамотные советы давал, с соответствующими теоретическими выкладками.

Так что первое время не вылезал из мастерской, пока не появилось у меня другое увлечение, столь же необходимое и значимое. Столица, что ни говори. Соблазнов даже на заводе хватает. И в гостинице горничные так мимо и шмыгают… И шмыгают, и шмыгают, чертовки. Пока к себе в номер поднимешься, все глаза измозолишь…

Вот мне и хватило. Подвернулась тут одна вдовушка… На одном из вечеров, куда меня однажды удачно заманил Сикорский. Публика всё приличная, а вот поди ж ты, как иногда случается. И ведь не скажу, и даже не думаю, что эта встреча была заранее спланирована супругой Игоря Владимировича, но познакомить нас именно она и познакомила, представила друг другу. И как-то закрутилось у нас с новой знакомой по обоюдному согласию всё быстро и сразу, даже опомниться не успел. И сам не понял, моя на то была инициатива, или меня просто окрутили. Впрочем, окручивание сие хоть и было резким и моментальным, но и я не стал вообще противиться и упираться. Это так и есть на самом деле, что уж перед собой-то стесняться? Я как бы и не против был, а вовсе даже и наоборот. А потом плюнул на всё и просто получал удовольствие. От встреч. Ну и отдыхал душой. И телом, куда же без него, без тела-то. Оно тут, в этом деле, как бы не самое основное будет…

А потом время краткого отдыха закончилось. Всё-таки изготовили нужную нам всем химию, провели испытания с воздуха новой горючей смеси и сразу этот дело засекретили. Ненадолго, чую, засекретили. Вот как уроню пару бочек на Берлин, так всему секрету и конец настанет. Наверняка ведь найдётся такая сволочь, которая этот секрет продаст. Правда, тут я пару вариантов предложил. Все документы о разработке изъять у Ипатьева. Изготовить небольшую партию и всё. И поместить её под замок, под охрану. И выдавать из этой партии нужное количество смеси под роспись только кому-то одному. И больше никому. Например, мне можно выдавать… Глядишь, ненадолго и удержим секрет. Это один вариант. И второй — наоборот, наделать сразу большое количество смеси. И применить её. А после уже пусть копируют. Не страшно…

А что именно нам бомбить — мы все и так знаем. И даже цели заранее расписали… И первые бочки смеси загрузили в самолёт, выставили вооружённую охрану. Завтра по готовности вылетаем в Варшаву. Не в саму Варшаву, само собой, а в пригород. Туда, где сейчас базируется эскадрилья Шидловского. Перелёт не то, что такой уж и дальний, летали мы и дальше, но у нас загрузка получается максимальная. Поэтому будем выполнять перелёт с промежуточной посадкой. Одной или двумя, посмотрю по расходу топлива на маршруте. И первая из них будет производиться в Пскове. Так и маршрут спрямляем, и я на любимый город посмотрю. Соскучился по родным местам…

Принято решение и сверху одобрено идти на Берлин минимум двумя самолётами. Так и нагрузка на каждый самолёт равномерно распределится, и топлива туда и обратно с запасом хватит. С Запасом… Маловат запасец-то будет, но и деться нам некуда. Иначе вообще задачу не смогли бы выполнить. Первый будет бомбы на купол Рейхстага бросать, чтобы его пробить, а второй следом в разбитую крышу бочки с горючей смесью укладывать. И с бочками однозначно мне лететь. А вот кто впереди с бомбами пойдёт? Шидловский подскажет и назначит самый толковый экипаж…

Идём под облаками. Нижняя кромка вот она, совсем рядом — лохматится над головой рваной и мокрой серой простынью, можно при желании руками дотянуться. Винты изредка выхватывают из этой массы особо провисший кусок, рубят его в клочья и отбрасывают назад в виде бело-серого, завихряющегося спиралью хвоста. Была бы у нас скорость повыше, так можно было бы посмотреть, как тянется и уходит вдаль этот след, а так обрывается и исчезает он сразу за стабилизатором, буквально в нескольких метрах от него. Только богатое воображение и рисует перед глазами красивые картинки невозможного.

На Псков выскочили почти точно. Подумаешь, ошиблись немного, на полверсты где-то. При такой погоде нормально. На подходе сориентировались по серо-белой громаде Кремля и тёмной ленте реки, довернули со снижением на аэродром. Прошли над метеостанцией на сотне метрах, определили по конусу ветер, выполнили заход на посадку с расчётного угла, на глазок, само собой, и сели.

Хорошо хоть дождя нет. Развернулись в конце пробега, покатились к центру поля, как раз к той самой метеостанции, совмещённой с караульным помещением. Ну и будке руководителя полётами, само собой.

К одинокому часовому на низком холме добавилась высыпавшая из помещения вооружённая группа, рассредоточилась, пропала с глаз, заняла оборону. В окопчики они попрыгали, куда же ещё? Не в траву же попадали. Да и какая трава в декабре? Смех один, а не трава. И снега нет. С начала зимы ещё ни разу не радовало нас настоящими снежными хлопьями. Так, пародия на зиму — мокрый снег с дождём порой сверху падает, и непонятно, то ли это снег, то ли всё-таки больше дождь. Но на земле успевает накопиться мокрой слякотной массой, к понятному раздражению. В Петербурге немного севернее, поэтому там задерживается такая каша, не тает сразу же. И температура ниже минус пяти по ночам не опускается. Ну а днём, само собой, было чуть за ноль. В плюсе, конечно.

Останавливаться на полосе не стали. А вдруг кому приспичит взлетать? Мало ли какие превратности войны могут заставить пилотов подняться в воздух? Да и дежурство для экипажей никто не отменял. Правда, готовых к вылету самолётов я что-то не вижу. Похоже, что все аэропланы в ангарах стоят. Это они зря. Лишнее время после объявления тревоги потеряют. А после того самого налёта «Цеппелинов» на столицу за всякое промедление можно не то что «по шапке» получить, но и занимаемой должности лишиться. Строг стал государь не по-детски…

Так что после всех этих размышлений прокатился чуть дальше, мимо знакомой и когда-то родной курилки, мимо склада горюче-смазочных материалов, зарулил за пологий холм с метеостанцией на самой его вершинке и уже там окончательно остановился, развернувшись предварительно носом к полосе и подняв при этом пыльное грязное облако. А ветра-то и нет. Почти нет. Надо было в другую сторону разворачиваться, а то это облако так над холмишком и зависло. Вот что мне стоило в другую сторону развернуться? Всё пылюги было бы меньше. Наверняка сейчас в мою сторону все матюки бойцы складывают. Эх, ладно. Пора выключаться.

Собрались у самолёта, стоим молчим. Экипаж на меня поглядывает, а я жду, когда караульный начальник к нам спустится. Самому как-то не хочется в горку идти, да и кто их, этих караульных знает. Пальнут ещё. Это я так свою лень оправдываю — вряд ли кто на это без команды решится. Но всё равно лучше постоять и подождать офицера. А тот не спешит. Точно, выжидает, когда пыль уляжется. Неудобно получилось.

Наконец, распахнулась дверь караулки, высунулся кто-то, осмотрелся, спрятался обратно. Обстановку оценил, похоже. Ну и доложился, само собой. Ну да. Вот и дежурное аэродромное начальство из домика показалось, начало к нам неторопливо спускаться. Ба, знакомые лица. А знаю я его. Пару раз в офицерском собрании пересекались. Ну, когда я проставлялся. Отсюда не слышно, но, похоже, какая-то команда караулу проскочила. Слева и справа стекли с этой невеликой возвышенности дежурные караульные, охватили с двух сторон самолёт, на прицел нас взяли. Строго тут, смотрю, стало. Как надо.