Знахарь (СИ) - Сапегин Александр Павлович

Клацнув автосцепками, пассажирский состав начал плавно набирать ход. Перрон покатился назад, убыстряясь замелькали опоры контактной сети. Подумав, что сестра будет полоскаться ещё минут пятнадцать, Владимир решил переодеться в купе. Разоблачившись и убрав одежду в шкаф, он надел лёгкие кремовые брюки и потянулся за футболкой, когда из душа вышла Вика. Закусив правый кулак, сестра шокированным взглядом прикипела к обнажённому торсу старшего брата, точнее к целой плеяде разнообразных шрамов на нём.

- Это ты в Хабаровской учебке заработал? - наконец отмерла она, кончиками пальцев касаясь багрового рубца на левом плече. Ядом, капнувшим с языка, Вики можно было отравить водоём размером с Балтийское море.

- Немногим ранее, - не стал конкретизировать Владимир. Оправдываться не имело смысла. Как-то он не подумал об этом аспекте, совсем выпустил из головы.

- А остальные? – розовый ноготок с аккуратным маникюром ткнулся в грудь.

- Там же, - по-прежнему сухо и без подробностей выдал Владимир.

- Говорят, шрамы украшают мужчин, но знаешь, лучше бы они тебя не украшали и тех висюлек на мундире не надо. Мне нужен живой и здоровый брат, а не его холодное тело с «иконостасом» на груди, закопанное на два с половиной метра под землю.

Плюхнувшись на диван, Вика разрыдалась в два ручья.

- Отставить слезоразлив! – присел рядом с Викой Владимир, обняв сестру за плечи. – Хочешь стать похожей на опухшую панду? Цел твой братик и помирать не собирается. Прощения просить не стану, потому что незачем тебе было знать, что на границе происходило, да и нельзя. Я, мелкая, целую кучу подписок дал. Да, я лежал в госпитале, ты наверняка догадывалась об этом, только не признавалась сама себе. Что изменилось сейчас? Поэтому прекращаем хлюпать носом и топаем приводить себя в порядок. Душевая в том направлении.

- Больно было? – смахивая с щёк слёзы, спросила Вика.

- Как комарик укусил.

- Комарик размером с быка?

- В душ иди, любопытная Варвара.

*****

- Вов, а тебе не обидно, что тебя не показали по телевизору? – забравшись под одеяло, которое она натянула по самые глаза, спросила Вика.

- Ни капельки, - чуть послюнявив палец, перевернул страницу книги Владимир. – Тебе мой ночник не мешает? В глаза не светит?

- Нет, - сверкнули из уютной полутьмы купе глазища сестры. – А что за скандал, про который говорила Её Величество?

- Да-а, мелкая, - хмыкнул Владимир, отрываясь от чтения в попытке рассмотреть любознательную глазастую белую гусеницу на диване. – Не представляю, как тебя в гостинице и в Москве от любопытства-то не разорвало. Это же сколько дней ты держалась… На фоне твоего подвига меркнут все двенадцать свершений Геракла.

- Ну, Вов! – жалобно заканючили из-под одеяла.

- Ладно, - весело отмахнулся Владимир, - считай я сдался под напором щенячьих глазок. Так, мелкая, перечисли папкины боевые ордена.

- Эй, герой – спина горой, - хихикнула Вика, - наш батя привинтил на грудь, хорошо, что не на груди, два ордена с мечами.

- Ну-ну…

- Не понукай, отец родной, не запрягал. Ордена Святого Владимира и Святого Георгия. Правда я умница?

- Умница, можешь скушать шоколадку, только зубы почистить не забудь. Так вот, барышня моя неразумная, хотя и умница, согласно неписаным законам и табели о рангах нас должны были разместить между первыми рядами и серединой, а нас пихнули с самую… м-м-м, в конец, говоря иным языком. Тем более твой брат, если ты забыла один мелкий нюанс, ныне наследный дворянин, а не голь перекатная. Учитывая, что на приёме собралось достаточно «сливок общества» и то, что я оказался в числе награждаемых орденом, случился натуральный скандал. Поэтому моё награждение не ретранслировали по телевизору, чтобы замять неловкую ситуацию с оскорблением военных, которые очень щепетильно относятся к различным традициям и церемониалам. Ферштейн?

- Ага, их бин натюрлих, - замшелой деревенщиной шмыгнула носом Вика. Рукавом, правда, утираться не стала.

- Будь мы просто приглашёнными, слово бы никто не сказал. А в нашем случае пощёчина получилась не нам, а императорской семье и военным. Чинуши Двора и те, кто стоял за их спинами, со своей самодеятельностью вляпались по самое «не балуйся». Мария Александровна не простит им пятно, посаженное на её репутацию, а военные теперь при каждом удобном случае начнут вставлять палки в колёса.

- У-у, как всё сложно и запутанно. Хотя я не удивлена, там все змеюки подколодные, плюнуть некуда, в тварь шипящую попадёшь, вот они и очерчивают границы террариума, чтобы разом все не перекусались.

Владимир никак не стал комментировать тираду сестры. Зачем, если и так всё понятно.

- Вов…

- Уу? – приподняв брови, Владимир оторвался от чтива, к которому успел вернуться.

- Я тебе ещё в Москве хотела сказать, да забыла, - опять шмыгнула носом Вика.

- Говори, пока тебя вновь склероз с болезнью Альцгеймера не застигли. Не тяни резину, мелкая. Мне уже самому интересно, из-за чего ты носом шмыгаешь на ночь глядя.

- Вов, тебя в армию папахен и мамахен законопатили. Я где-то за неделю до выезда на олимпиаду их нечаянно подслушала. У меня в ссыльно-поселенском домике соль закончилась, а в магазин лень тащиться было, и я на родительскую кухню с набегом поплелась, а они в гостиной оказались. Дверь в коридор открыта… Да что я тебе рассказываю, ты и сам знаешь, как там всё, вот я в нише за дверью и затихарилась. Папахен с кем-то из своих кентов по телефону базарил, а мамахен рядом с ним сидела. О чём он там трещал я не поняла, только его видимо спросили, может ли он кому-то в Н-ске повестку организовать.

- И причём здесь я? – Владимир сделал вид, что удивился, хотя уже догадался о подоплёке.

- Тут папахен поинтересовался у матери, сможет ли она организовать повестку нужному человеку, а мамахен, сказала, - будто бы не услыхала вопроса Вика, продолжая тихо бубнить из-под одеяла, - что кенту услуга с повесткой обойдётся в кругленькую сумму, это только ради пасынка она бесплатно старалась и бывшему однокашнику на уши приседала…

- Понятно, - захлопнул книгу Владимир. Желание читать пропало.

- …папахен не простил тебе смену фамилии и уведённые из-под носа бабки. Я так поняла, что на твою страховку у него были планы, только непонятно, как он собирался деньги прикарманить, но видимо есть лазейки.

- Ладно, не переживай, мелкая, отольются кошкам мышкины слёзки, - пересел на спальный диван сестры Владимир и потрепал её по голове.

- Он ещё хохотнул, сказав, что мог сунуть кое-кому на лапу, когда ты в тюрьме на шконке чалился, чтобы тебя выпустили, но не стал, мол, тебе полезно посидеть за решёткой за неуважение к старшим. Вов, как так можно?! Ты же сын отцу, за что он тебя так ненавидит? Ладно мамахен, я где-то даже могу понять её мотивы, она твою мать лютой ненавистью ненавидит и тебе следом перепадает, но чтобы вот так гадить родному сыну, не понимаю. Вов, я их ненавижу, - сверкнула зелёными глазищами Вика, - а Нику мне жалко. Она изображает последнюю тварь и стерву, а по ночам в подушку плачет. Мать её давно сломала, Ника боится ей слово поперёк сказать.

- Знаешь, на моей памяти ты едва ли не впервые назвала сестру по имени, - обнял Вику Владимир. – А папахен - волк позорный и крыса. Спасибо за инфу, я какой-нибудь оказией доведу её до его кентов, пусть знают, с каким «авторитетом» работают.

- Я боюсь, Вова, - начала хлюпать носом Вика, - она и меня теперь ломает. Ты не представляешь, какие сейчас царят дома порядки. До поездки я ещё как-то в бывшей летней кухне спасалась, а с завтрашнего дня меня переселяют обратно в старую спальню.

- Потерпи, Викуля, немного осталось, учебный год скоро закончится. Я по приезду займусь нашим вопросом и постараюсь забрать тебя сразу после экзаменов и получения промежуточного аттестата. Всё, что нас не убивает, делает…

- Делает из нас дуршлаг. Сколько дырок в тебе «заштопали»?