Аспект силы (СИ) - Котов Алексей

— Привет, — Сандра посмотрела на меня не скрывая удивления.

Я тоже на нее посмотрел, с не меньшим удивлением. Неожиданно, но у Веласкес оказалось почти все тело в татуировках — руки до плеч забиты скандинавским орнаментом, с внешней стороны бедер через талию и живот на грудь поднимается темная растительная вязь, в которую вплетена яркая алая роза, пронзенная кинжалом.

Когда Веласкес в одежде, ее татуировок не видно. Единственное что можно заметить, теоретически, это острие кинжала в ямочке под шеей, но это если ворот блузки расстегнуть, чего Сандра при мне ни разу не делала. Эта молодая женщина сейчас открылась для меня с неожиданной стороны — очень похоже, что внутри она сильно не уверена в себе, или же скрыла за этими рисунками много потрясений, если к шестнадцати годам так сильно расписала свое первое, настоящее и истинное тело. Не думаю, что у нее это уже вторая или третья оболочка — это все же слишком дорого-богато получается. Она не высокородная чтобы оболочки как перчатки менять, у большинства получивших квант души безродных патрициев дополнительные оболочки появляются годам к ста пятидесяти, если вообще появляются.

— Все в порядке? — спросила Сандра, под моим изучающим взглядом невольно прикрыв грудь рукой. Похоже застеснялась татуировок — догадавшись, о чем я думаю.

Брови девушки вдруг взметнулись — она только сейчас увидела пытающихся прийти в себя сипло дышащих синтов.

— Мне показалось что ты не сама попала в капсулу и это ловушка — поднял я взгляд от ее татуировок, глядя в яркие бирюзовые глаза.

— Какой ты впечатлительный мальчик, Данте, — хмыкнула Веласкес, ложась обратно в ложемент и закрывая крышку. — Встретимся на той стороне.

Она уже опомнилась и не выказывала ни удивления, ни смущения. Демоны в моей в голове от ее поведения сразу как с цепи сорвались, требуя достать эту безродную выскочку и настегать по щекам, чтобы в следующий раз следила за словами. Усилием сдержался и не говоря больше не слова, да и некому больше говорить — Веласкес уже не в себе, вернулся ко второй капсуле.

Разделся, устроился в ложементе. Пришедший в себя первый синт, действуя как будто не было только что ничего, закрыл надо мной прозрачную крышку капсулы. Второй пока приходил в себя, восстановив дыхание и медленно поднимаясь. Я его уже не видел — через меня перехлестнули широкие ремни, а чуть погодя почувствовал, как сразу с десяток игл вонзилось по линии позвоночника от шеи и до поясницы. Снова медикаментозный коктейль, подобный которому мне впрыскивали во время установки монитора нейроимпланта.

Оба синта уже были рядом, глядя неестественно круглыми глазами и наблюдая за мной и за показателями датчиков. В капсуле появились манипуляторы — по всему контуру тела облепив меня присосками, в каждой из которых заметны тонкие, едва видные иглы. Мое тело уже оказалось просканировано — капсула выполняла функции недавно отключенного монитора, так что перед внутренним взором появилось схематичное изображение моей фигуры, созданное словно в программе моделирования.

Я все еще оставался в себе и в сознании, причем довольно долго — минут пять, за которые больше ничего не происходило. После, безо всякого предупреждения, перед взором стало темно, на мгновение я потерял сознание, а секундой позже почувствовал невыносимую жажду свежего воздуха и надсадно вдохнул, задышав часто и глубоко.

Резко приподнявшись увидел, что лежу в аналогичной капсуле, но нахожусь уже в ином помещении. Обстановка похожая, все так же шумит проекция с Ниагарским водопадом вместо окна, но синтов рядом нет и картины на стенах другие. Веласкес здесь тоже обнаружилась — на мое пробуждение внимания не обратила, как сидела в кресле листая журнал, так и продолжила.

Выглядит Сандра довольно непривычно — на ней полностью облегающий серый комбинезон, стилизованный под блестящую змеиную кожу. Волосы, впервые на моей памяти, стянуты в тугой хвост, а еще на лице никакого макияжа, тоже впервые такое вижу.

Выбравшись из капсулы, обнаружил на кресле комплект одежды — аналогичный моему привычному серый комбинезон, только без эмблемы эскадрона. Оделся, подпоясался, и только после этого Веласкес обратила на меня внимание, отложив журнал. Подмигнув приветливо, она поднялась и сделала мне знак следовать за собой.

За дверью оказались незнакомые безликие коридоры, на блок тюремного изолятора инкубатора ничуть не походившие. Но я уже догадался, что мы на космической станции — сложно объяснить, но искусственную тяжесть я всегда могу отличить, да и пиктограммы на стенах характерные.

Далеко идти не пришлось — быстрый подъем на лифте, сразу дверь без таблички, и мы зашли в небольшой спортивный зал для занятий фехтованием.

— Готов? — без лишних предисловий поинтересовалась Веласкес.

— Пока нет. Где мы?

— В имитации.

— Все слишком реально для имитации.

— А это реальная имитация, не виртуальная. Твое истинное тело сейчас лежит в капсуле в инкубаторе, а мы на безымянной космической станции каждый в своем игровом аватаре.

— Игровой аватар? Ни разу такого не слышал.

— Малыш, ты такой смешной в своем незнании, — пожала плечами Веласкес.

Демоны не проснулись, никак не проявились. Сама Веласкес внимательно на меня смотрела — как будто ее целью сейчас было не уязвить, а понять и увидеть мою реакцию.

— Так где мы?

— Космический Колизей Арагона.

Прекрасно — я здесь уже был однажды, только в ложе для высоких гостей. И кстати буквально недавно предполагал, что окажусь здесь в роли гладиатора, но не предполагал, что так скоро.

— Я уже понял, что мы в Колизее. Я спрашиваю про телесную оболочку, — постучал я себе ладонью по груди.

— Я же сказала — это не оболочка, а игровые аватары.

— Клоны что ли?

— Да нет, ты что⁉ Создание клона подразумевает наличие в теле собственного сознания, то есть раздвоение, а это строжайше запрещено и ты не можешь такого не знать.

Я это действительно знал и теперь вообще не понимал, что происходит. Если это не мой клон, то я точно не внутри андроида. Даже если модель почти полностью состоит из биоматериалов андроиды, как и клоны, обладают собственным сознанием на основе искусственного интеллекта. Выращенные же в инкубаториях синт-бионты никакого сознания не имеют, это лишь функциональные организмы. Поэтому я даже не думал попросить прощения у недавно обиженных мною синтов — это было бы тоже самое, что просить прощения у робота-пылесоса. И возможность к загрузке человеческого сознания у синт-бионтов принципиально отсутствует, это один из строжайших запретов в Республике. Или нет?

— Малыш, игровые аватары — это не оболочки с возможностью вставить квант души, не синты, не андроиды и не клоны, это наши полные копии, управляемые дистанционно. Разум мой сейчас находится не здесь, а там, — постучала себе кулаком по центру груди Веласкес, после ткнув большим пальцем вверх и в сторону. — Мой квант души, как и твое сознание, сейчас в инкубаторе Кальдерона — если нас здесь убьют, связь с аватаром-копией прервется, и мы придем в себя в настоящих телах.

— Это вообще легально?

— Смотря для кого.

— И стоит такой аватар недешево.

— Мягко сказано.

— А заплатила ты за создание этих аватаров не деньгами, а будущим нашим участием в играх Колизея, — сложилась наконец у меня полная картина.

— Да. Но прежде чем мы с двух ног ворвемся в рейтинги королевских битв, дьявольских охот, гладиаторских боев, смертельных матчей, человеческих сафари и массовых ордалий — вот это самое веселое, надо посмотреть на что ты способен. Начнем с элементарного, — подойдя к стойке терминала, Веласкес напечатала два текстолитовых меча и бросила мне один из них.

Северный меч викингов — прямой и непривычно тяжелый, причем этот тренировочный даже тяжелее стального, держал я подобный пару раз. Для меня клинок подходит плохо — из-за массивного навершия и короткой рукояти двумя руками его очень неудобно перехватывать, а одной рукой свободно им работать идеально у меня силы пока недостаточно.