Колхозное строительство. Дилогия (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

– Принцип понятен.

– Победители четвёрок встречаются между собой. Пока не выявится самая эрудированная команда. А вторые места, скажем, тоже между собой. А то слишком быстро всё закончится. Предусмотрите призы. И обязательно в школе стенгазеты с фотографиями участников команды знатоков. Ну, наверное, в тех, кто хоть раз победил.

– Продолжаем создавать примеры для подражания? – усмехнулся горонист.

– Конечно. Дети всегда ищут на кого равняться. Пусть равняются на лучших, а не на тех у кого "брат сидит".

– Хорошо. Поспешать надо, а то скоро каникулы, а там и последняя четверть, – стал подниматься Сидоркин.

– Простите, Трофим Ильич, всё некогда спросить, олимпиады по предметам‑то провели? Дети готовятся к областным? С этим концертом ни на что времени не осталось. А сейчас ещё к 8 марту очередной аврал, – и это было чистейшей правдой.

– Обижаете, Пётр Миронович. К вашим замечательным "идейкам" мы всегда прислушиваемся и стараемся осуществить. Все городские олимпиады проведены, отобраны по трое лучших и сейчас их усиленно готовят к областным олимпиадам. Тут, правда, оказалось, что иногда в этих тройках одни и те же дети. Но ведь у нас в конце апреля будут ещё раз проведены олимпиады, там окончательно и определимся с участниками областных. Спортсмены тоже отобраны и уже готовятся, пока, конечно, только на стадионе, но как снег с улицы Ленина уберут до асфальта и чуть теплее станет, то и на улицу выйдут.

– Точно. Спасибо, что напомнили. Нужно субботник объявить и почистить улицу, – Пётр записал себе в блокнотик.

– Что ж, пойду ваши новые "идейки" воплощать. Как вы говорите? Нужно дело делать и работу работать, – поднялся зав ГорОНО.

– Да, Трофим Ильич, если что‑то будет не получаться не стесняйтесь, сразу ко мне. Порешаем. До свидания.

Глава 3

Только закрылась дверь за Сидоркиным, как зазвонил телефон.

– Да.

– Кто говорит?

Так хотелось ответить: "Слон", но вытерпел.

– Первый Секретарь Краснотурьинского горкома КПСС Тишков Пётр Миронович.

– Пётр Миронович, не кладите трубку, сейчас будете говорить с министром культуры СССР Екатериной Алексеевной Фурцевой, – голос был мужским и донельзя деловым. Наверное, тоже товарищ в коричневом пиджаке.

– Пётр Миронович, вы последняя сволочь…, – и короткие гудки.

Ну, вот и поговорили.

Пока огорошенный попаданец думал, чего теперь делать? Где тут ближайшая электричка к китайской границе? И чего из тёплых вещей нужно взять с собой на Колыму, телефон зазвонил снова.

– Да.

– Кто говорит?

Ну, теперь‑то можно. Один чёрт колхозом на Магадане руководить.

– Слон.

Секундное замешательство на той стороне. Но лишь секундное. А потом надо же:

– Откуда.

– От верблюда.

Товарищ‑то у министра не простой, не растерялся.

– Пётр Миронович не кладите трубку. Сейчас будете разговаривать с Екатериной Алексеевной.

Половина его прошлых знакомых и две трети нынешних сказала бы: "не ложите". А тут грамотный абонент. Хотя. Был у Петра в прошло‑будущем начальник, который знал, что нет слова "ложить", есть – класть. Но вот дальше, он правило не прочитал. По этой простой причине вместо "положить", он ничтоже сумняшеся выдавал "покласть". Ну, а что полно проверочных слов и выражений. Ну, например: "Клал я на вас с пробором". Или ещё ведь существует слово "кладбище". То есть место куда "поклали" покойников. Если бы нужно было говорить "положить", то было бы не кладбище, а "лежбище". Так что: "Велик могучи руска языка".

– Пётр Миронович, вы знаете, что вы сволочь? – опять прилетело, пока Пётр раздумывал над оборотами речи.

– Здравствуйте, Екатерина Алексеевна, и вам не хворать. Да, спасибо, что спросили, с Юрочкой всё хорошо, да и жена вполне здорова. А ваше как самочувствие? И погода не подгуляла. Солнышко, вон в окна ломится. Весна, пришла! Весне дорогу!

Там булькнули.

– Екатерина Алексеевна, с вами всё в порядке?

– Ладно. Вас писателей не переговоришь. А вы не из последних будете. По делу. Все ваши десять песен к 8 марта Суслов утвердил. Особенно ему понравился мини цикл про города. Ну, а "В Вологду – гду", вещь просто убийственная. А ты мне, что устроил. Да, не смогу, Да, за десять дней десять песен сам господь бог не напишет. А ведь написал. Да ещё сколько всего с меня стребовал. Может, отобрать у вас дом? Ладно. Шучу. Не всё вам надо мной издеваться, – там опять забулькали.

Пётр ничего смешного в словах министра не нашёл, но на всякий случай тоже булькнул. Пошутила ведь "Екатерина III".

– Товарищ, Тишков! – тон стал серьёзным и торжественным. – За цикл песен ко Дню Победы есть мнение удостоить вас Ленинской Премии, а за цикл песен к 8 марта Премии Ленинского Комсомола. Кроме того товарищ Суслов предложил присвоить вам звание "Заслуженный Работник Искусств РСФСР". Как думаете, почему РСФСР? – ой, а голос‑то не добрый.

– По тому, что скоро "День Космонавтики", – то же блин "Бином Ньютона".

– Пётр Миронович, вы сволочь, я вам уже говорила. С вами опасно разговаривать и не интересно, я тут такую речь заготовила, а вы всё испортили.

– Простите, Екатерина Алексеевна! Ради бога! Давайте сначала. Почему только РСФСР?

– Нет, уже не интересно. Нужен цикл песен ко Дню Космонавтики. Две я уже слышала. Обе песни выше всяких похвал. Обе на премию тянут, но этого мало. Нужно ещё восемь.

– Екатерина Алексеевна, я не смогу, – Пётр аж вспотел. Десять песен про космос. Да их столько просто нет. Их вообще нет. Даже в 2020 году и то гонят все те же пять песен.

– Про 8 марта ты то же самое говорил. Кто второй раз про волков поверит.

– Екатерина Алексеевна, ну пощадите, давайте хоть пять. Я и так всю работу в городе забросил. Книгу не могу закончить. Устал, как собака. Это ведь не последний День Космонавтики.

– Шесть.

– Почему шесть?

– А чтобы, по‑твоему, не было. До свидания.

Глава 4

Что за дом? Да, дом, как дом. Три этажа, три подъезда. Лепнина. Лоджии на втором и третьем этаже по торцам. Да, ещё дом расположен углом. Ну, и последнее, дом предназначен для творческой интеллигенции. Хотя, не совсем интеллигенции, ведь Валентина Толкунова пока просто студентка, как и Людмила Сенчина. А началось всё сразу после концерта 23 февраля 1967 года. Концерт состоялся во дворце Металлургов города Краснотурьинска.

Пётр, приглашая всех подряд посетить этот концерт, на полный кворум даже и не рассчитывал. А зря. Приехало в два раза больше, чем приглашал. И ведь не Вася Пупкин приехал. Ого‑го, какие пупы приехали.

За три дня до концерта, то есть 20 февраля приехал хор старших классов Суворовского училища из Свердловска. С ними был и генерал‑майор Михаил Павлович Тихончук. Кроме того был подполковник Герасимов – руководитель хора. Ребята приехали усилить исполнение песни "День Победы". Спели одни без Богатикова. Слабо. Спели с Богатиковым. Лучше. Всё же Лещенко не хватает. Ну, может, потом и с ним запишем. А сейчас за неимением гербовой пишем на туалетной. Да ведь ещё и подполковник подтянет общее исполнение. Только сразу стал вопрос, куда селить три десятка человек.

Пётр позвонил директору БАЗа Анатолию Яковлевичу Кабанову. Тот долго не раздумывал.

– Пусть заселяются на базу отдыха "Шихан". Там их и кормить будут.

– Анатолий Яковлевич, – чуть замялся Штелле, – Это ведь ещё не последние гости. Может, на недельку профилакторий освободите.

– А что, гостиницы не хватит?

– Боюсь, что нет?

И не зря боялся. На следующий день прикатила Московская тусовка. Главным у товарищей был Первый секретарь Союза писателей СССР Константин Александрович Федин. Вторым, скорее всего, руководитель оркестра и дирижёр Евгений Фёдорович Светланов. А может он третий, так как была ещё и Рахиль Хацкелевна Фрейдлина – доктор химических наук, профессор, член‑корреспондент АН СССР. И ведь, скорее всего, и будущий лауреат Нобелевской и Ленинской премий. А возможно и Герой Социалистического Труда.