Просто Рю (СИ) - Зимин Сергей

— Рю, — окликает меня Хельги-бонд, — давно хотел спросить, откуда ты всё это берешь, ну, как упражнять мышцы, как биться оружно и пустыми руками? Я спрашивал Свена и Оглафа, их никто так не учил. Хотя они с разных концов Норэгр [9].

— Ты точно хочешь это знать, Хельги-бонд? Или тебе будет достаточно того, что я не причиню вреда ни тебе, ни твоим домочадцам, если вы первыми не нападёте на меня?

— Точно, хочу знать.

— Тогда мой ответ тебя разочарует. Я не знаю. Ты видел шрам у меня на горле?

— Видел. После такого не выживают.

— Вот и жрецы Святовита думали так же, когда приносили меня ему в жертву. Но рана заросла у них на глазах, а я стал говорить странные слова. Тогда, они назвали меня "двоедушцем" и вышвырнули с острова. Хорошо, не голым.

— А что же твои родные?

— Я сирота, Хельги-бонд. Сколько себя помню, рос при святилище. Я потом узнал, что жрецы покупают детей и растят их, как ты растишь свиней на жаркое. А потом приносят их в жертву. Только мы ещё и работали для святилища.

— Трэли?

— Жертвы.

— Вот с тех пор, — продолжал я, — я вижу не мои сны и временами думаю не мои мысли. Я для себя их так и называю "немои". Знания что и как делать, это немои знания. Я по ним учился все те два года, что жил у тебя. Возможно, мне досталась второй душой душа воина. Хотя, иногда мне кажется, что это был мастеровой человек. Потому что иногда я вижу хитрые устройства, которых ещё нет, или способы улучшения того, что уже есть.

— Например?

— Например, колёса твоей телеги можно оббить тонкой полоской железа и она сможет ездить по каменистым дорогам без замены колёс гораздо дольше.

— Но у нас тут нет каменистых дорог.

— Вот именно. Не всё, что я вижу или про что приходят мне немои мысли нужное или полезное именно здесь и сейчас. Хотя, одну штуку я бы попробовал. Для него нужны будут деревяшки из дуба и ясеня, немного железа, жилы верёвки и кусок рога.

— И что выйдет?

— Увидишь, когда сделаю. Думаю, недели за две управлюсь. Может и быстрее. Понравится — наделаешь себе таких же, но каждый пятый мне за идею.

— А если не понравится?

— Тогда, не наделаешь. Зато, и отдавать ничего не надо.

— Интересный у тебя способ торговаться, Рю-хирдман.

Развожу руками,

— Аут Кайсар, аут нихель.

— Это куда это ты меня послал?

— Я говорю, "всё или ничего".

— По-каковски это?

— Без понятия. Всплыло, вот, в голове выражение.

— В моём доме попрошу не выражаться!

— Так мы и не в доме.

— Тоже верно.

Так болтая ни о чём и обо всём мы и ехали, пока нам не преградили дорогу четверо детинушек. Один с мечом, один с топором на длинной ручке и двое просто с дубинками.

— Слезай, приехали. Ваше добро теперь наше. Сымайте одёжку. Портки нижние и рубаху нательную можете оставить. И идите, откудова пришли.

— А если мы не согласны? — Спросил я, отмечая, как наши карлы споро залезают под телеги.

— Тогда дома тебя не дождутся, понял, недоносок?

— Понял, — согласился я, — чего уж тут не понять, коли ты всё так доступно объяснил. Прям всё по полочкам разложил. Все бы так понятно объясняли. А то мусолят — мусолят.

И кинул в него плюмбату [10]. Их пять штук было закреплено у меня на обратной стороне щита. Атаман разбойников заорал. Трудно смолчать, когда тебе в брюхо входит пядь острия с наконечником-острогой.

Посмотрел на остальных прищурив глаза, будто выискивая цель

— Э, малой, не балуй! Ты это чаво? — подал голос тот, что с топором, косясь то на меня, то на воющего атамана, скорчившегося на земле "в позе эмбриона".

За что и заработал вторую плюмбату. Когда я потянулся за третьей, оставшихся разбойников как ветром сдуло.

— Это чего у тебя такое? — Заинтересовался Хельги-бонд. — Никогда такого не видел. Придумал что-то новое?

— Нет, — возразил я, — это старое. Ты же про Рим слыхал?

— Чего-то слышал.

— Лет с тыщу тому назад Рим был сильнейшей империей, добравшейся до германцев и франков, захватившей Египет и острова, где сейчас англы и саксы живут. И воинов у них была тьма тьмущая. Если собрать хирды со всей Норэгр, то хватит лишь на один тамошний хирд. А их таких было под шесть десятков. Такую толпу народа просто невозможно научить мастерски драться или точно стрелять. Вот и придумали плюмбаты. Их просто бросали в сторону врага. Остальное они делали сами. Нет, если ты один бросаешь, то надо целиться. А если хирд целый бросает? Да в толпу врагов. Не захочет, да попадёшь. А вырвать её нельзя. Только вырезать.

— То есть эти двое?

— Покойники.

Разбойники, услышав свой приговор завыли ещё громче. Я присел на корточки рядом с главарём,

— Расскажешь всё сам — подарю лёгкую смерть. Нет — оставлю подыхать в канаве, поеду обратно, заберу свои железки. Кто такие? Кто послал? Кто дал оружие?

— Мы карлы Эйрика-бонда, — прохрипел тот, Он нас отправлял грабить купцов. Мы половину ему отдавали. Меч и топор его. Дубинки в лесу вырубили.

— Чем докажешь?

— Ничем…

— "Можно грабить корованы", — пробормотал я и пережал страдальцу сонную артерию, а когда он отключился, ударил его ножом в сердце.

— А ты, страшный человек, Рю-хирдман, — произнёс Хельги, глядя, как я вырезаю плюмбаты из тел разбойников.

— Неправда ваша, дяденька бонд, я белый и пушистый.

— Северный тролль, что ли? — отодвинулся от меня Хельги.

— Да тьфу на тебя! Котик! Белый и пушистый! Мурчит! Все его любят и дают вкусняшки!

— Зачем?

— Потому что у него лапки!

— Совсем ты меня запутал, Рю. Чего делать-то будем?

— Отрубим им головы. На тинге спросим Эйрика-бонда. Он их, конечно, не опознает и мы их выкинем в кусты.

— Почему не опознает?

— А что, он дурак что ли, признаваться в разбое? Там ведь среди ограбленных или убитых могут оказаться чьи-нибудь родственники.

— И не возразишь, — вздыхает Хельги и кричит карлам,

— Вылезайте, бездельники и хватит трястись, Рю уже всех разогнал.

Через день мы приехали на тинг. Столько народа я последний раз видел только в Хедебю. Все гладят, все куда-то идут, толкаются. Торгуются друг с другом. Вот, чего не было замечено, так это воровства. Нет, тут не было собрания пай-мальчиков. Пьянки, драки, яростные половые совокупления с привезёнными с собой рабынями, пока жены далеко и не видят.

Нашли себе местечко, обустроились и пошли искать таинственного Эйрика-бонда. Нашли. Как я и предполагал, тот напрочь отказался узнавать разбойников. Мол, не я и банда не моя, а я не пахан. Ну, сказали мы, не ты, так не ты. И ушли с чувством выполненного долга. Ещё и меч с топором продали кому-то за хорошие деньги.

Глядь, назавтра пылит наш Эйрик к сопровождении местного законника и того, кому мы меч продали. Мол, обокрали мы его, сиротинушку и ворованное тут же, на его глазах сбывает.

— Эйрик, — интересуюсь, — вот скажи мне, это ты такой глупый или бессмертие по случаю прикупил? Если я твоих ухорезов дорожных к Хель отправил, то почему ты думаешь, что ч с тебя за лжу не спрошу?

Смотрю, законник ушки навострил. Заинтересовался. Тут Хельги и рассказал ему нашу версию событий. И головы показал. Законник почесал лысину и назначил судебный поединок. Если победа будет за Эйриком, то ему должна быть выплачена стоимость меча и топора. Если я, то двойной вергильд за оговор. То есть по двенадцати марок на нос.

— Сам биться выйдешь, или опять за ухорезом спрячешься? — спрашиваю его.

— Сам! — рычит Эйрик, так и не усвоивший простого закона "где живёшь — не гадь".

Острова тут не было, поэтому нам огородили поле ореховыми прутьями. Если кто-то переступит за них одной ногой, то про него скажут "он отступил", а если двумя, то "он побежал" и будут считать его проигравшим.