Великий диктатор. Книга четвертая (СИ) - "Alex Berest"

И уже через месяц самокаты начали выпускать, и они пошли в продажу. В качестве рекламы мой бывший классный наставник снял короткий видовой фильм, который крутили в кинотеатрах перед показом основной ленты.

А в сентябре 1912 года в продажу поступил и мотосамокат. Пока что малыми партиями, из-за того, что половину выкупал я и отправлял в пионерские отряды в качестве разъездного и посыльного транспорта. Вот такой мотосамокат сейчас и прикатил со стороны города к платформе, где сидели я и Тойво.

- Мой диктатор! - взбежавший на платформу пионер лихо мне отсалютовал и доложил. - Звонили со станции. Литерный поезд проследовал через Корвенкюля. Через пять-десять минут будет здесь.

- Спасибо. Свободен, - отсалютовал я в ответ и, проводив взглядом уехавшего посыльного, поинтересовался у Тойво. - Это кто такой? Вроде всех наших пионеров знаю. А этого мордатого в первый раз вижу.

- Это? Ха. А это, можно сказать, твой крёстный.

- В каком смысле? - опешил я. - У меня только один крёстный сын — мой племянник Матти.

- Ну, помнишь, ты в детстве устроил охоту на кабанчика?

- Я устроил? Перкеле! Тойво! Это же ты его нашёл и всех подбил на ту охоту! Быстрее, быстрее, пока взрослые не узнали и не пристрелили. Мы его первые убьём и зажарим!

- Честно, не помню! Вот те крест, - перекрестился Тойво. - Помню как гнались за ним. Помню, как мой отец с лошади упал от смеха после ответа Ларса.

- Ха. Как твой батя с лошади упал это все наши, наверное, помнят. А причем здесь этот посыльный? - я мотнул головой в сторону города, где уже вовсю играл оркестр. - Ты, кстати, ракету-то запусти. Пусть матушка готовится.

- Точно, забыл, - мой друг вытащил из кармана ракетницу и произвёл выстрел вверх и в сторону хутора, подавая сигнал моей матери и остальным, что свадебный поезд скоро прибудет. - А по поводу того пионера. Это же Киви Канерва, сын тетки Ииуду. Она же тогда двойню родила, когда мы кабанчика в село загнали, а он к ним во двор забежал. Ты его просто не знаешь, потому, что они вскоре переехали в Халкокари. А в прошлом году вернулись.

- Спасибо, буду знать. Ладно. Вроде дождались. Вон уже паровоз появился, - указал я на приближающийся к нам, пыхающий паром, локомотив.

…..

- Во имя Отца, Сына и Святого Духа, Я подтверждаю вас в этом союзе, который вы заключили вместе. Соединенные же друг с другом — уже не двое, но одна плоть, что Бог сочетал, того человек да не разлучает! Аминь. Объявляю вас, дети мои, мужем и женой, - отец Харри перекрестил нас и продолжил наставление. - Любовь долготерпит и милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Живите счастливо, на радость своим родителям и будущим детям. Аминь.

И сразу за этими словами на хорах запели гимн «Восхвалим мы Творца». Слова тут же подхватили почти все присутствующие в храме, а я повёл Татьяну на выход.

Восхвалим мы ТворцаИ сердцем, и устами!Творит Он чудесаИ в нас и перед нами. С начала наших днейИ в наступивший часЩедротой Он СвоейОбогащает нас.

Перед нами тут же пристроились свадебные эльфы с охапкой свежей хвои и стали ею устилать нам путь. Я вёл по проходу свою супругу, которая вцепилась в мою руку мёртвой хваткой и, попутно, кивал на поздравления присутствующих. Татьяне же это было делать нелегко. Во-первых, на её голове красовалась тяжеленная серебряная корона. А, во-вторых, она не понимала что ей говорят. И что поют — тоже. Если часть венчания наш пастор специально для моей невесты провёл на русском языке, подсказывая, что и когда выполнять, то поздравляли нас и пели гимн на финском.

Мне и так очень повезло, что из-за условий на наследство со стороны родителей её матери Татьяна была крещёной лютеранкой. И нам не пришлось проходить двойное венчание или менять веру, как это на моей памяти проделал бывший гальванёр Антон Кряков. Которому сначала пришлось венчаться в Гельсингфорсе в православном храме, а затем повторять обряд уже в нашей, тогда ещё сельской церквушке.

Не успели мы перешагнуть порог церкви, как нас тут же ослепили магниевые вспышки фотографов и оглушил гром оркестра с гомоном толпы. Как мне показалось, на площади собралось наверное всё население не только нашего городка, но и половины уезда. А может и не показалось. Объединенные оркестры школы и пионерского отряда наяривали марши и вальсы. Народ вокруг кричал поздравления и осыпал нас хвоей, разноцветными конфетти и зерном. В ответ, в толпу летели сладости и мелкие монеты, которые щедро сыпали во все стороны отец с матерью, шедшие позади нас.

А затем был пир. У нас во дворе установили три ряда столов для гостей. Плюс, отец организовал празднование и на городской площади. С угощением, танцами и выпивкой. Правда, по настоянию пастора, самым крепким напитком было пиво. Но я не сомневаюсь, что ушлые горожане притащат из дома и коскенкорву, и различные наливки.

Первые три тоста, от моих родителей и матери Татьяны, мы пили шампанское, а затем, я решительно наливал в наши с супругой фужеры только исключительно ягодный взвар. Татьяна даже обиделась сперва.

- А почему не шампанское? - прошипела она мне в ухо, когда я первый раз налил нам безалкогольный напиток.

- Дорогая, у нас гостей под три сотни. И с каждым надо выпить. Так положено. Они же подарки нам будут дарить. А нам после этого всего ещё в баню идти, - попытался я донести до неё реалии жизни. - Так что, пей, что я наливаю.

- Как в баню? Я же там сегодня уже была. С твоими сёстрами. Зачем ещё? - моментально забыв про шампанское, возмутилась Татьяна.

- Ну. Так положено. Традиция. Потом объясню. Не отвлекайся, вон, предводитель дворянства нашей губернии, поздравлять нас идёт.

Как я помнил, её и в первый раз в баню мои сестрички Тюуне и Анья еле убедили сходить. А если я ей расскажу, что нам сегодня ещё два раза париться придётся, то боюсь, что она сбежит. Но, ничего, справлюсь.

…..

- Теперь я понимаю, почему надо после ваших свадебных гуляний идти в баню. Я вся пропотела, когда плясала. А правда, что это ты придумал этот танец? Пионерку? - спросила супруга как только мы оказались в предбаннике, и я стал ей помогать разоблачаться.

Пионерка, бывшая в моём предыдущем мире леткой-енкой, Татьяне очень понравилась. Она довольно быстро разобралась в этих скаканиях и довольно хохотала, глядя, как мы закручиваем в хитрую петлю длинную цепочку гостей. Многие были уже изрядно выпимши, отчего запинались, спотыкались и падали, создавая кучи-малы, что дополнительно веселило гостей.

- Было дело, - пробурчал я, борясь с последним узлом её корсета.

- А почему мы почти не целовались за столом? - неожиданно выкатила Татьяна мне претензию. - Почему только один господин и моя матушка «горько» кричали?

- Ну нет у нас такой традиции. У нас, наоборот, постоянно на сладость намекают, мед хвалят и вот, - я обвёл нашу домашнюю баню руками. - Первые две бани для молодожёнов — липовыми дровами топят. Чтобы жизнь лёгкая была.

- Про дрова я знаю. Мне сестрица твоя, Анна, рассказала.

- А про поцелуи ты права. Мы мало целовались. Сейчас я это исправлю, - пообещал я и, обняв девушку, принялся исправляться.

…..

Май 1913 года. Остров Медвежий, Баренцево море.

- Да, Клим, попали мы с тобой в переплёт. А ведь предупреждали нас, чтобы мы не ходили в эту сторону острова без оружия. И что теперь делать? У, сволочь! Сейчас я тебе!

- Подожди, Иваныч. Оставь в покое каменюку, - осадил Калинина более молодой и сообразительный Ворошилов. - Кто его знает, что ещё будет? Вдруг они попробуют к нам лезть? Вот тогда и приголубим их этими камнями. Какой смысл в них сейчас кидать?

- Хм. Ты прав. Погодим малость, - согласился со своим напарником мужчина и, аккуратно уложив камень себе под ноги, уселся на не слишком ровную поверхность этой странной скалы.