Подкидыш - "Alex O`Timm"

Тоже самое поведал мне и командир роты. Точнее сказать, приказал забыть о вчерашнем дне, и уж тем более о Сергее Калашникове. Тем более что он относится к группе электриков, во время работы, со мною как бы не должен был пересекаться. Потом, все же поздравил меня с победой, и сказал, что сегодня у меня выходной, никто меня трогать не будет, а с завтрашнего дня, я сажусь за руль отремонтированного мною грузовика, и перехожу в распоряжение прапорщика Диденко, начальника Бетонного-Растворного узла.

Правда перед тем как отправить меня, все же поинтересовался.

— Ты, не замечал, Сергей перед боем ничего не принимал?

Скрывать это сейчас, когда в крови, по словам санинструктора, уже был обнаружен наркотик, не было никакого резона. К тому же я еще не до конца отошел от вчерашнего дня, и потому, ответил, что Сергей в общем-то и не скрывал этого.

— Я, когда зашел в раздевалку после боя с Шади, он как раз достал какой-то пузырек, и сказав, что это «Озверин», как из мультика про кота Леопольда, выпил ее.

— Скотина! — командир выругался матом. — Пусть только появится в части, я ему покажу Кузькину мать, все мультики разом забудет. Все свободен!

До обеда я просидел в Ленинской комнате, смотря вести с полей по телевизору, и листая старые подшивки газет, потом пообедав отправился в гараж. Здесь, подняв кабину, промыл двигатель, еще раз проверил все узлы, начал наводить порядок в самой кабине. Тут меня и застал прапорщик Голованов.

— И что тебе не сидится?

— Завтра, как бы на работу, не хочется опозориться в первый же день, да и скучно там в казарме.

— Ну, тогда ладно.

Ближе к ужину освободился, сходил поел, и вернулся в казарму. Что интересно с этого дня, я хоть и продолжил считаться молодым, но меня уже не трогали. Теперь, вся моя молодость заключалась только в том, что во время генеральной уборки по воскресеньям, я как и вся остальная молодежь, натирал щеткой с мылом полы, и вымывал их водой. По здешним порядкам этим занимались только те, кто не прослужил года. После того, как тебя принимали в черпаки, отбивая зад, тяжелыми алюминиевыми черпаками, которыми разливают суп по мискам из солдатского бачка, вместо щетки и половой тряпки, тебе выручался веник, и влажная тряпка. С этого момента, ты только подметал и протирал пыль на тумбочках, койках и подоконниках. С полутора лет, после перехода в «деды» твоей обязанностью становилось руководство генеральной уборкой, хотя, чаще всего этим занимались командиры отделений, а «старичье» появлялось в казарме, только если здесь присутствовало начальство.

Остальные заморочки, и развлечения «дедушек» теперь обходили меня стороной. Какой-то молодой, попытался возмутиться, мол одного призыва, а его никто не трогает. Но ему сразу же объяснили, мол хочешь жить так же подойди к ротному скажи, что хочешь выйти на арену. Выйдешь там победителем, займешь такое же положение, как и Семен. А до тех пор держи язык за зубами, раз не можешь за себя постоять. На этом все и успокоилось.

Глава 4

Уже на следующий день, я перешел в распоряжение прапорщика Диденко, своего земляка. Оказалось, что работа за рулем грузовика, не просто облегчение по службе, но и достаточно выгодная должность. Как минимум каждый пятый грузовик, отправлялся мимо стройки народного хозяйства в частный сектор. У меня в машине лежал путевой лист, в котором в случае остановки автомобиля милицией, нужно было вписать соответствующий адрес, который мне сообщали перед выездом. Впрочем, за все время, такого не произошло ни разу. Да и по сути ГАИ, обращало на военный грузовик внимание, если тот создавал аварийную обстановку, или же сам попадал в аварию. Во всех остальных случаях, я был им не интересен. В городе хоть и имелась Военизированная Автоинспекция, но на дорогах они появлялись довольно редко.

Разумеется, основную часть суммы, за проданный налево бетон, получал кто-то другой, но и мне с каждого рейса, что-то доставалось. Причем, если основная «зарплата» шла на лицевой счет, то подобные рейсы всегда оплачивались наличкой. Деньги с лицевого счета, можно было получить только после демобилизации, и если не было никаких залетов, то в итоге там набегала, довольно приличная сумма, в зависимости от должности. Например, работая на БРУ, начислялось полтора рубля в смену. Мало? Конечно мало, но считалось, что служащий сам оплачивает свое жилье, питание, обмундирование и все остальное. Плюс каждый месяц выдавалось на руки от трех рублей восьмидесяти копеек — рядовому, на рубль больше ефрейтору, на два — сержанту, ну и так далее. И поэтому полтора рубля, это та сумма, что оставалась после всех подобных издержек. Я хоть и не курящий, но иногда хочется, что-то сладенького, вкусненького, да сидеть весь день за рулем, тоже далеко не райская жизнь, хотя все же полегче чем, работать на бетоне. Поэтому выдаваемую раз в месяц «зряплату» пускал на покупку конфет, чая и пряников. Даже по совету одного из умных приятелей, сделал кипятильник, работающий от бортовой сети. В роте, как раз сгорел очередной утюг, разобрав который, смог разжиться спиралью, а заодно и шнуром. Розетка, пусть и несколько иного стандарта, в кабине имелась. В итоге получился довольно интересный кипятильник, разогревающий кружку воды за три с половиной минуты.

С другой стороны, даже начисления равные полутора рублям в смену, давали в итоге тридцать рублей в месяц, а за два года сумма теоретически переваливала за семь сотен. И когда такой солдатик, предвкушающе смотрел на скорый дембель, и то, что вернувшись домой, этих денег хватит как минимум на ИЖака, вдруг при увольнении оказывалось что он получит едва ли половину. Сразу же возникал вопрос, почему?

— А помнишь, ты за нарушение дисциплины попал на гауптвахту, где отбывал наказание, в семь суток ареста. Пятьдесят рублей в сутки — штраф, не считая содержания на гауптвахте. В январе 19** года, при уборке снега сломал лопату, кто будет возмещать ущерб? Покрытие ущерба — три рубля двадцать семь копеек за черенок. И так далее по всем случаям нарушений.

И таких штрафов, и нарушений, за все время службы набегает, ой как много, в итоге, в лучшем случае, демобилизованный приезжает домой с сотней, а то и меньше. Хорошо хоть должником, не оказывается. Здесь вам, не там, за все нужно платить. Поэтому «теоретический счет» — это конечно радует, но лучше рубль в руках, чем красивая цифра на бумаге.

Лето пролетело как один день, и по осени, я вытерпел свое, получив возведение в «гордое звание» — черпак, получив от каждого деда напутствие равное двенадцати ударам того самого черпака, по ягодицам, и уже задумывался о том, что служить с каждым днем становится все меньше и меньше, а мой счет в сберегательной кассе, перевалил уже за пять сотен. В отличии от лицевого счета, оттуда деньги не заберут. Будущее рисовалась во вполне радужных красках. На мотоцикл по дембелю, я конечно не рассчитывал, а вот обставить комнату в общежитии, которая как-бы числились за мною, очень даже было возможно.

С Шади Муратовым, мы можно сказать если не подружились, то вполне дружелюбно раскланивались при встрече. Никакой личной неприязни, с того момента не оставалось. Просто я, оказался более подготовлен вот и все. К тому же мы, почти земляки, тот же Таджикистан, начинается на окраине Самарканда, то есть совсем рядом. Тут же, как водится, нашлись общие знакомые. Поэтому никаких обид не было. А то, что он выкрикивал всякие гадости в мой адрес. Бывает, на меня-то они все рано не подействовали. Так что, по большому счету он скорее подбадривал этим самого себя.

Сергей, так и не появился в части после окружного госпиталя. Слышал, что его после перевели в наркологический диспансер, а уже оттуда, отправили на гражданку, и вроде бы даже с инвалидностью. Но тут он скорее сам виноват. Из-за этого у нашего ротного, в какой-то момент, вдруг исчезла одна звездочка на погонах. То есть его разжаловали до старшего лейтенанта. Правда ненадолго, уже через пару месяцев звездочка вернулась обратно, но стоило в роте обнаружится хотя бы одному пьянице, как его тут же отправляли на губу, а если это не действовало принимали и более жесткие меры.