Коготь тигра (ЛП) - Браун Дейл

«Это невероятно», - сказал Феникс, потрясенно качая головой. «Как вообще кто-нибудь может снова доверять Китаю, мистер Гао?»

«Суть вопроса здесь, сэр, заключается в странах, которые утверждают, что у них есть право на разведку ресурсов в Южном море, и в милитаризации Южного моря», - сказал Гао. «Вопрос о том, какой стране разрешено вести разведку нефти, газа и других полезных ископаемых в Южном море, важен для Китая. Несправедливо, когда одна или несколько стран самостоятельно принимают решение о разведке нефти и газа, не посоветовавшись с другими странами, которые претендуют на это право. Аналогичным образом, страны, которые размещают вооруженные войска на спорных островах в Южном море, не посоветовавшись с другими, или которые использовали вооруженные самолеты и военные корабли для патрулирования на национальной территории, неправы, и такие действия приводят к недоверию, враждебности и конфликту. Если эта практика не будет прекращена, мы можем стать свидетелями гонки вооружений в Южном море в массовом масштабе».

«Какова позиция Китая, мистер Гао?» Спросил Феникс.

«Наша позиция, сэр, заключается в том, что все воды и острова в пределах первой островной цепи принадлежат Китаю», - сказал Гао как ни в чем не бывало. Он правильно истолковал раздраженные выражения Феникса и Пейджа. «Однако, в отличие от Чжоу Цяна, среди нас есть те, кто понимает, что многие другие страны также претендуют на эту территорию в соответствии с Конвенцией Организации Объединенных Наций по морскому праву. Наше заявление основано на историческом и юридическом факте, который, похоже, никого не волнует и который никто не хочет обсуждать. Но, несмотря на действия Чжоу, в Китае есть много лидеров, которые терпеливы и уверены, что решение будет найдено. Все должны понимать, что враждебные самолеты и суда внутри двухсоткилометровой экономической зоны отчуждения представляют серьезную угрозу для всех наций и должны держаться подальше».

«Договор ЮНКЛОС разрешает неограниченный проход любого корабля или самолета за пределами территориальных вод страны — это двенадцать морских миль», - сказала Энн Пейдж. «Китай подписал этот договор, сэр».

«Я полагаю, что ограничение в двенадцать миль было введено потому, что в то время это была максимальная дальность стрельбы береговых орудий на борту большинства военных кораблей», - сказал Гао. «В наш век крылатых ракет и сверхзвукового полета двенадцать миль — сущие гроши, дело всего нескольких секунд. Вы, конечно, понимаете, что любая военная деятельность, которую можно считать враждебной, должна осуществляться за пределами двухсот морских миль. Сюда можно отнести подводные лодки, вооруженные самолеты, самолеты-разведчики и военные корабли, настроенные для боя, такие как авианосцы с готовыми взлетными палубами.»

Президент Феникс удивленно посмотрел на вице-президента. «Вы, кажется, очень хорошо подготовлены к обсуждению такой широкомасштабной политики, мистер Гао», - сказал он.

«Это вопрос огромной важности для моего народа, сэр», - сказал Гао. «Подумайте вот о чем, господин Президент: наша авианосная боевая группа Чжэн Хэ направляется к Нью-Йорку, Вашингтону, Сан-Франциско или Новому Орлеану. У нас есть сорок сверхзвуковых ударных самолетов-невидимок, десятки ядерных крылатых ракет и орудия, которые могут с большой точностью выпустить снаряд на двадцать миль. В одиннадцати морских милях от побережья это считается враждебным и запрещено, но в тринадцати милях это не так? Я думаю, население всех наших прибрежных городов было бы благодарно, если бы авианосные боевые группы оставались на расстоянии по крайней мере двухсот морских миль, а не только двенадцати. Вы не согласны, сэр?»

Президент Феникс кивнул вице-президенту. «Да, я бы так и сделал», - признал он.

«Это в высшей степени превосходно, сэр», - сказал Гао. «Я понимаю, что потребуется много недель или месяцев — надеюсь, не больше — для подписания международного договора, но я думаю, что у наших двух стран должна быть возможность согласиться на это как сигнал всем нациям стремиться к миру. Вражеские самолеты и корабли должны держаться на расстоянии не менее двухсот морских миль от наших соответствующих берегов».

«Я хотел бы обсудить это со всеми моими сотрудниками по национальной безопасности, сэр,» сказал Феникс,» но если мы придем к согласию, я думаю, что такое ограничение может быть введено, пока мы консультируемся с Сенатом по официальному договору».

«Благодарю вас, сэр», - сказал Гао. «Это был самый прискорбный и, откровенно говоря, ужасающий эпизод, господин Президент. Я чувствовал, что события угрожают полностью выйти из-под контроля. Я надеюсь, мы сможем спланировать дальнейший путь, который усилит общение и сотрудничество между нашими странами, чтобы это никогда не повторилось».

«Я чувствую то же самое, мистер Гао», - сказал Феникс. «Z àiji àn, мистер Гао».

«И вам до свидания, сэр», - сказал Гао. «Xi èxi è.» И соединение было прервано.

Феникс положил трубку на рычаг, затем посмотрел на остальных. «Что вы об этом думаете?» — спросил он.

«Это заставляет меня еще больше не доверять китайцам, сэр», - сказала Энн Пейдж. «Они взорвали ядерную бомбу в Южно-Китайском море, а затем ожидают, что мы просто подпишем листок бумаги и отступим? Почему Соединенные Штаты должны отступить? Мы ни на кого не нападали в международных водах!»

«Я знаю, Энн, но это начало — у нас меньше шансов развязать войну в открытом море, если все военные корабли будут держаться подальше друг от друга», - сказал Феникс. «Герберт?»

«Я испытываю огромное облегчение и оптимизм, получив известие от Гао Сюйдуна, и благодарен ему за его очень полное объяснение и за то, что он так быстро сформулировал план действий. Это, безусловно, снимает мои опасения».

«Я все еще не убеждена, Герберт», - сказала Энн. «Всего через несколько дней после того, как Тан и Цзу объявили строгие правила передвижения в Южно-Китайском море, Гао полностью их отменяет?»

«Это имеет смысл, если то, что Гао сказал о Чжоу, правда», - сказал Феникс. «Если бы Чжоу распоряжался всеми делами, не получая разрешения, они с Цзу могли бы легко поставить Китай на грань в одиночку».

«Я не настолько хорошо знаю Гао, сэр», - сказал Кевич. «Но он образован на Западе, высокоинтеллектуальен и пользуется уважением во всем мире. Он кажется мне очень способным вице-президентом и, вероятно, станет хорошим президентом».

«Но хватит ли у него мужества противостоять генералу Зу?» Спросила Энн.

«Этого я не знаю, мисс вице-президент», - сказал Кевич, наморщив лоб от соленых слов вице-президента. «Но ему не позволили бы раскрыть все, что он сделал, без сотрудничества со стороны генерального штаба. Его признания и представление этого плана были экстраординарными, и он никогда бы не получил полномочий на это, если бы на борту не было военных». Энн Пейдж все еще выглядела сомневающейся, но ничего не сказала.

«Билл?» — спросил президент.

«Я согласен с вице-президентом в этом вопросе, сэр — это воняет до небес», - сказал советник по национальной безопасности Гленбрук. «Я думаю, нам следует продолжить все, что вы хотели сделать до того, как мы получили этот звонок от Гао: усилить оборону в западной части Тихого океана, направить туда как можно больше бомбардировщиков и истребителей и приготовиться к бою».

«Это было бы не очень благоприятным сигналом к сотрудничеству, генерал Гленбрук», - сказал Кевич.

«Китайцы признали, что они взорвали ядерную бомбу в Южно-Китайском море — это тоже звучит не очень дружелюбно, господин госсекретарь», - едко заметил Гленбрук. «Мы все еще можем выполнять все, что предлагал Гао: воздушное патрулирование, транзит через Южно-Китайское море, учения, заходы в порты и держаться в двухстах милях от порта — за исключением того, что мы наращиваем наше присутствие и обороноспособность в западной части Тихого океана, и делаем это быстро. Возможно, Китай не будет так готов нанести ядерный удар, если у нас поблизости будет несколько крыльев истребителей и бомбардировщиков и пара боевых групп авианосцев.»