Регрессор в СССР. Цикл (СИ) - Арх Максим

— В общем-то, да, — сказал человек, получивший на Западе прозвище «Мистер нет», за то, что никогда не соглашался с предложениями загнивающего Запада.

— И как же зовут избранницу?

— Марта — Марта Вебер, — неожиданно для всех дал пояснение Председатель КГБ и, увидев, что привлёк всеобщее внимание и от него ожидают ещё какой-то информации, продолжил: — Я изучил материалы последних событий, связанных с этим певцом, и хочу сказать, что история, в общем-то, хоть и возмутительная, но ничего необычного в самом том факте нет. На репетиции, которая происходила перед концертами в ФРГ, между Васиным и Вебер возникла симпатия, которая переросла в нечто большее.

— Да так переросла, что теперь должен появиться на свет ребёнок, — недовольно фыркнул Суслов. — Этому Васину сколько? Шестнадцать? А ей? Восемнадцать? Это же скандал!

В общем-то, товарища Суслова тут понять было можно. Скандал. Да ещё какой. Ведь никто из собравшихся совершенно не знал, что на самом деле Александру Васину отнюдь не шестнадцать лет, а как минимум 59 годков и что он, не взирая, на принципы материализма, сейчас проживает свою вторую жизнь.

— Молодой ещё, гхм, — согласился с Сусловом Брежнев и обратился к нему: — Михаил Андреевич, ты думаешь, скандал будет, гхм?

— Конечно будет! Обязательно будет!

— На самом деле, товарищи, ничего скандального лично я тут не вижу, — вошёл в разговор Устинов. — В шестнадцать лет в гражданскую войну некоторые красные командиры уже полками командовали. А тут, делов-то…

— Это в гражданскую. Сейчас другое время!

— Время всегда одно и то же, — отмахнулся Министр обороны СССР. — И люди одни и те же. Просто человек немного меняется, приспосабливаясь под новые обстоятельства, вот и кажется, что раньше люди были другими. К тому же, и сейчас такие случаи, где молодые люди влюбляются друг в друга в столь юном возрасте, даже в нашей стране не редкость. Что уж говорить про прошлое. Один роман «Ромео и Джульетта» чего стоит.

— И всё равно, Дмитрий Фёдорович, это плохой пример для нашей молодёжи! Рано в шестнадцать лет нашим юношам и девушкам о браке думать. Им работать, и учиться надо, а не детей рожать, — не сдавался Секретарь ЦК. — Тем более, что мы с вами сами сказали, что у Васина большая популярность в нашем народе. Вы что хотите, чтобы наша молодёжь стала поступать как их кумир? Не успели школу закончить и сразу в ЗАГС? Я думаю это неправильно — не хороший пример для подражания, — и посмотрев на Андропова. — Юрий Владимирович, что вы думаете по этому поводу?

— Я думаю, Вы как всегда правы, Михаил Андреевич, — включился в игру Председатель КГБ. — Шестнадцать лет — это ещё слишком юный возраст, для того чтобы принимать судьбоносные для человека решения.

— Вот и я о том же! Сначала все наженятся в своё удовольствие, поиграют в семью, а потом массово разводиться будут, не зная, куда детей девать. Слёзы, ругань, несчастье. Вот вам и социальная нестабильность в обществе. А это, товарищи, нам совершенно не нужно. Нам нужно, товарищи, совершенно другое. Нам стабильность нужна! Я думаю, с этим все согласны?

— Согласны, — сказал за всех Косыгин. — Кстати, товарищи, а есть ли у нас уверенность, что этот ребёнок должен родиться от нашего певца?

— По всей видимости, да. Скорее всего, именно Васин — является отцом. Он и сам связь особо не отрицает, — ответил Андропов. — Однако, чтобы отбросить все вопросы и не нужные инсинуации, есть решение создать медицинскую комиссию, которая проведёт полное обследование Васина и Вебер, после чего даст своё заключение.

— Подтверждаю это, — произнёс Громыко. — Для непредвзятости в эту комиссию немцы просят включить также их медиков — пять профессоров медицинских наук.

— Это значит, будет международная комиссия для установления отцовства? И она будет обследовать обычного вчерашнего школьника? Нонсенс! — воскликнул Суслов. — Да над нами весь мир смеяться будет!

— Не такой уж и нонсенс, если речь идёт о нашем золотом мальчике. Васин давно перестал быть обычным юношей. Так что и ничего смешного в данном факте нет. Я тоже считаю, что создание комиссии мы должны приветствовать, — строго произнёс Косыгин. — Это уберёт любые ненужные слухи, которые обязательно появятся и будут муссироваться в газетах всего мира. Мы выясним все обстоятельства и уже на основании их сможем понять как нам следует действовать в дальнейшем.

— Значит так, гхм, тому и быть. Пусть комиссия поработает, а мы потом примем решение, — решил закончить это обсуждение Брежнев и посмотрел на Громыко: — Андрей Андреевич, успокой Минтяжпром и немцев. Пусть подождут результатов.

— Хорошо, Леонид Ильич, — кивнул Громыко, вздохнув.

— Что не так, гхм? — не понял Генсек. — Тебя это не устраивает? Чем?

— Не то чтобы не устраивает, просто мне не нравится, что серьёзное решение зависит от случая.

— Что ты, гхм, хочешь этим сказать?

— Я хочу сказать, товарищи, что плохо, что мы не полностью контролируем дело.

— А как ты его хочешь контролировать? — высказал всеобщее не понимание Устинов. — Комиссия разберется, и мы примем решение.

— Вот я и говорю, что это плохо, — обвёл коллег тяжёлым взглядом Министр иностранных дел СССР и решил пояснить свои мысли более подробно. — Что, например, будет, если эта медкомиссия выдаст совсем не то заключение, которое выгодно нам? Что если немцы сорвутся и разорвут договора?

— Гхм, Андрей Андреич, гхм, ты прекрати свои дипломатические штучки. Перестань ходить вокруг да около, гхм. Ты конкретно скажи, гхм, что ты предлагаешь? — нахмурился Брежнев.

— Предлагаю, дать указание нашим сотрудникам, чтобы те провели беседу с этим Васиным и в ней настоятельно попросили бы быть с этой девушкой в разговорах, гм… повежливей, что ли..

— А он что, гхм, грубит?

— Нет, наверное. Но пусть разговаривает насколько можно мягче всем видом давая понять, что хочет продолжать с немкой, гм… дружить.

Вновь повисло молчание. Каждый из присутствующих обдумывал, что можно предложить ещё по данному вопросу.

Леонид Ильич обвёл всех взглядом и решил материализовать витающий в воздухе вопрос.

— Ну, гхм, товарищи, гхм, какие будут предложения?

— Есть идея, товарищи, — на этот раз поднявшись со своего места, взял слово Андропов, который ждал удобного момента, для того, чтобы реабилитироваться в глазах коллег. И дождался. Лучшего случая и представить себе было нельзя. Видя, что он сумел привлечь всеобщее внимание, Председатель КГБ холодным и деловым тоном предложил циничный и крайне действенный способ окончательного и бесповоротного решения возникшей проблемы. — Мне кажется, товарищи, самый простой и верный вариант, в нашем конкретном случае, — это Васина, женить.

— Э-э, гхм…

— Женить? Васина? На немке? — крайне удивился Устинов как собственно и все находящиеся на совещании.

— Так точно — женить. И делу конец, — вновь подтвердил свою идею Андропов.

— Но, она же гражданка другой страны.

— Ну и что. Мало ли у нас подобных случаев. Так что одним больше, одним меньше…

— Так мы же ещё даже точно не знаем — отец ли Васин или нет?! — напомнил Председатель Совета министров. — Рано нам, наверное, о женитьбе говорить.

— Вот именно! — согласился с ним Министр обороны.

— Товарищ Косыгин, товарищ Устинов, товарищи, отец ли Васин или нет, я думаю это в данный момент абсолютно не важно, — отмахнулся Председатель КГБ СССР.

— Как это — не важно? Важно!

— Нет!

— Почему? — ещё больше удивился Устинов.

— А потому, что, на мой взгляд, важен не сам факт отцовства, а ответ на вопрос: хотим ли мы женить Васина или нет? Выгоден ли нашему государству, такой союз двух любящих сердец или не выгоден? И если мы, товарищи, говорим что — да, это нам выгодно, то и говорить больше не о чем. Женим Васина, и вся любовь.

— Э-э, гхм, — произнёс Генсек в повисшей тишине. — Какие ещё будут мнения?

Все присутствующие, на заседании услышав такой откровенный цинизм, даже опешили на пару секунд, не зная, что на это возразить.