Смерть во имя Империи (СИ) - Чудинов Халег

— Скажу честно, я просто не представляю, как и кто взломал защиту дворца. Она была одной из лучших, ее устанавливали Троян, Ратмир и лично я. Но барьер прорезали, словно тонкий батист. Изящно, ловко и незаметно. Почерк заклинания мне абсолютно не знаком. Оно, вообще, невозможно по своей сути, его практически нереально расшифровать. Эти чары каким-то образом блокируют даже спеа. Это сложно назвать заклинанием даже. Конфигурация силы, образующая… пустоту. Ничто. Я пока не могу объяснить, что это, но точно знаю источник — Бездна. Район влияния Князя Черного.

— Там, где скрывался Армаил?

— Да.

— Отец говорил мне про твои догадки насчет этого демонопоклонника. Похоже, они верны.

— Судить об этом нельзя, нужно снова связаться с Нефритовым императором и выяснить природу того духа, которому он опрометчиво подарил плоть.

— Разберись с этим, Мстислав. Такое наглое убийство Царя в его резиденции… Это не должно остаться безнаказанным, Каратель.

— Я работаю над этим. К завтрашнему вечеру план будет готов, Ваше Императорское Высочество.

— Его Императорское Величество в своих покоях?

— Да.

Огнеслав кивнул и, подавив в груди щемящую боль, направился к отцу.

Борислав покоился на кровати. В своем домашнем наряде, изорванном, обагренном кровью и обожженном. Бледность лица резко контрастировала с опаленной черной бородой — на нем застыла маска обеспокоенности и досады. Кончики пальцев уже посерели, тело Его Императорского Величества медленно обращалось в камень. Огнеслав разжег в ладони Урвазишт — приятственнейший огонь — и провел им по лицу отца, придавая ему спокойное и умиротворенное выражение.

Агния тихо вздрогнула, увидев, какое пламя он призывает, но промолчала. Императрица сидела подле мужа — спина прямая, как шест, руки сложены на коленях. И без того бронзовая кожа сейчас покраснела, на ней яркими алыми линиями светились вены, копна серых волос больше напоминала дымный шлейф. Было видно, как сложно ей сдерживать свои чувства.

— Сын мой… — слова с трудом давались Агнии, — Ты… Что ты собираешься делать сейчас? Я знаю, как ты не хотел восходить на трон, но…

— Я понимаю, мама, — прервал запинающуюся речь Императрицы Огнеслав. — Я рассчитывал назначить коронацию на следующую неделю. Совместив ее с венчанием на вантхэджа Собун. Я пока не обговаривал этого с кабинетом министров, но, думаю, возражений не будет.

Агния тихо выдохнула и быстро смахнула невольную слезу.

— Вот и правильно, Огнеслав. Вот и правильно, — тихо прошептала она.

Цесаревич пробыл с родителями в молчании не меньше получаса, пока не пришел Святослав. Лишь тогда он смог позволить себе оставить мать и встретиться с бледным, как сама смерть, управляющим Собственной Е.И.В. Канцелярии. Видно было, что господин Ермолов добирался сюда так быстро, как это было только возможно: мятый мундир, грязная обувь, непозволительно небрежный вид. С усмешкой взглянув на него, вытянувшегося при виде Цесаревича, Огнеслав попросил его следовать за ним. Уже по пути Цесаревич коротко попросил его, чтобы в семь часов по Москве пресс-секретарь организовал из Грановитой палаты срочное обращения Его Императорского Высочества и Цесаревича. А так же незамедлительно созвать Совет министров.

За эту неделю предстояло сделать очень много дел.

— Благодарю, но что это? — Собун с удивлением приняла из рук своего стража-сакщин послание, принесенное только что фельдъегерем. — Платок?

— Записка от Его Императорского Высочества, — прогудел в ответ материализовавшийся ради такого случая телохранитель.

— Гм, — вантхэджа покосилась на полупрозрачного, похожего на плохую иллюзию охранника.

Сейчас он принял облик какого-то молодого мужчины, вероятно, того самого фельдъегеря. По выражению лица ничего не понять и мыслей его не прочтешь, но Собун кожей чувствовала, что тот что-то недоговаривает.

— Что-то еще?

— Ничего, — глухо ответил он. — Просто… Мы догадываемся, что написано в этом послании и нам интересен ваш ответ. Азарт. Мы поспорили на это решение.

— Что?!

— Просим прощения, — в воздухе проявились еще трое сакщин, склонившиеся в поклоне.

— А!.. Бог с вами, — махнула рукой вантхэджа.

Сакщин часто были непонятны для принцессы, но эти стражники, как вечные спутники и телохранители, были очень удобны для нее. Представители иной культуры они спокойно воспринимали выходки вантхэджа и в виде нематериальных духов не мозолили глаза.

Еще раз проведя взглядом по стражам, которые вопреки своим привычкам остались видимы, она все же развернула аккуратно сложенный платок и вчиталась в расплывшиеся по волокнам ткани символы хангыля. После первых же слов лицо ее стало очень серьезным.

— Так, — Собун так же аккуратно сложила платок и рассеянно кинула его на трюмо. — Интересно.

Принцесса в задумчивости подошла к ближайшему окну своей комнаты в Кремле. На улице уже давно перестали бить колокола, но столица не спала. Сама крепость была подобна разворошенному муравейнику, все сновали по коридорам, мелькал свет в окнах, хлопали двери. И город тоже шумел.

Наверно, сейчас так по всей стране.

— И каков же ваш ответ, Ваше Императорское Высочество?

Принцессе показалось, что после этой фразы сердце пропустило пару ударов. Ноги онемели уж точно. И дело было в не словах, а в самом голосе, их произнесшем.

Обернуться было очень сложно. Страх, запрятанный в глубины сознания, взращенный со всем усердием в душе за многие годы после смерти матери, сковал мышцы. Кто говорил, что Десница Карателя страшна? Плюньте ему в лицо! Она просто душка в сравнении со своим совсем не мифическим хозяином.

— Как неприлично врываться в покои иностранных принцесс без приглашения, — Собун все же удалось произнести этот упрек, собрав всю волю в кулак.

И заставить это проклятое непослушное тело обернуться к собеседнику. Мстислав Олегович. Бесы бы его побрали! Почему так резко похолодало? Вроде же, незваный гость, наоборот, растопил зачем-то камин!

— Обстоятельства сложились не самым лучшим образом, — архимагистр вольготно расположился в кресле у камина, вытянув длинные ноги к огню, языки которого робко распластались над жаркими углями. — Если бы все шло своим чередом, то мы с вами бы не встретились вовсе, но планы приходится срочно корректировать. Я слишком привык к новым реалиям. Втянулся в паутину интриг. Теперь приходится вспоминать былые навыки. Рубить с плеча. Присаживайтесь, Ваше Императорское Высочество, в ногах правды нет.

Каратель элегантно взмахнул рукой в сторону еще одного кресла, с помощью магии пододвигая его к камину и ставя по правую руку от себя.

И не говорите, ваше высокопревосходительство. Ох, уж эти проклятые ноги! Не гнутся, не чувствуются. Хорошо, что пока держат!

Этого Собун, конечно же, не произнесла. Она, вообще, вспоминала и применяла все, что могло бы ее сейчас спасти от сейд. Замершие в воздухе подобно истуканам, уставившимся в пустоту, сакщин убеждали, что это будет не лишним. Не поддаются ментальной магии? Три раза «ха»! Не для Карателя!

Только бы не начать истерику.

— Вы, я так понимаю, знаете, что написано в этом послании Огнеслава? — вот странное дело, вроде, ведь отличное кресло было, мягкое. Отчего же сейчас оно, как ведьмин стул?

— Конечно, это даже не секрет. Всем и каждому понятно, какое предложение сделал вам наш будущий владыка, — бледное лицо Мстислава, прикрытое наполовину матерчатой маской, разрезала скупая улыбка. — Он не глупый мальчик, тоже понимает, что нужно поторопиться. У нас нет времени ждать, пока вы, Ваше Императорское Высочество, самостоятельно созреете до правильного решения. Я о том, кто должен стать вашим мужем, конечно же.

— Похоже на завуалированную угрозу.

— Нет. Нет, ни в коем случае. Просто ваши внутренние страхи мешают вашему разуму. Не напрасно же вы начали свое путешествие по странам с Империи.

— Это ничего не значит.

— Конечно, — доброжелательно кивнул Мстислав. — Но давайте поразмыслим логически. У вас, в Корё, это не так принципиально, как у нас. Император или наследник без пары — не причина для беспокойства. Нет той магической системы, для поддержания которой необходима Императрица. Но все же вы должны понимать, что Огнеслав по молодости отнесся к своим обязанностям в плане венчания не очень добросовестно. Нам же теперь нужно помочь ему. Срочно.