Регрессор в СССР. Цикл (СИ) - Арх Максим

Новости дня:

— Умер Владимир Филиппович Трибуц, адмирал, командовавший Балтфлотом во время Великой Отечественной войны. Родился он в 1900 году.

— Слушай Саша. Возникло несколько вопросов: Первое — эта песня точно не подходит для того, чтобы её исполняла Роксана и вообще женщина. А строчку — «там и не спросят, где меня носит», нужно бы заменить… — говорил в телефонную трубку Армен, позвонив мне в девять утра. Я только-только вернулся с зарядки и собирался идти в душ, а тут он, со своими строчками…

— Хорошо подумаем, — ответил я.

— Второе: насчёт песни для Роксаны…

«Далась ему эта Роксана…. Или там что-то личное?..»

— Нужна песня для женщины.

— Хорошо. Есть такая.

— …?

— Вчера вечером как раз написал.

— Правда? Замечательно. Когда записать сможешь?

— Сегодня, если меня на базу пустят.

— Пустят, когда туда подъехать собираешься?

— Через пару часов.

— Всё договорились. Я туда Феликса направлю, — сказали в трубке и предвидя мои возражения добавили: — Он никуда лезть не будет. Мы же вчера договорились. А записаться надо…

— Хорошо, — согласился я. — Надо — так надо…

— И третье. Нужен полный сценарий о чём мы с тобой вчера говорили и напечатанный на бумаге. Нужно посмотреть, всё ли там нормально с точки зрения… — собеседник немного запнулся и добавил: — законности и нет ли там, какой ни будь… — в трубке опять запнулись, подыскивая слова: — не нужной пропаганды…

— Естественно Армен Николаевич ничего подобного там нет и с точки зрения социалистической законности там всё в порядке. А сценарий написан и распечатан уже давно. Могу вам передать на прочтение через Феликса.

— Через Феликса?.. — задумался тот. — Нет не надо через Феликса. Отдашь мне лично. Я сейчас занят, но вечером подъеду к тебе домой — там и отдашь.

После этого разговора начался «день сурка» …

Звонок Севе, заезд вместе с ним к Юле, покупка чебуреков, база…

— Саша, что же будет? — беспокоилась Юля, пока мы ехали к студии, и ей вторил Сева:

— Что будет с ВИА?

— Ребята. Не беспокойтесь. С ансамблем всё будет, как и прежде. Я никуда не денусь. Придут ребята, проведём собрание и всё урегулируем. А сейчас нужно работать…

Те были расстроены, но всё же согласны, что работать надо. Правда они вряд ли понимали зачем?.. Но это было уже, как говорится — «дело десятое».

Без проблем вошли в репетиционную. Приехал Феликс. Увидев, что всё нормально и ничего урегулировать не нужно успокоился. Я поинтересовался нет ли у него каких ни будь дел и услышав неопределённое — «хм…», предложил ему нас покинуть, дабы он не мешал творческому процессу.

Тот пошёл позвонить, затем вернулся получив «добро» от начальства и уехал, предупредив, что вернётся в пять вечера.

Принялись за работу…

С песней для таинственной Роксаны я решил особо сильно не заморачиваться и к записи была представлена композиция — «МакSим — Знаешь Ли Ты» … [2k19]

Начало записи не предвещало беды.

Барабаны, бас, гитары всё записали за пару часов, после чего «поколдовали» со звуками клавиш, добавили пианино, всё это время Юля учила текст песни и таки выучила…

Я показал несколько важных «моментов» по вокалу, как надо, а точнее как было в оригинале.

Всё всех устраивало и ещё через пару часов, а точнее в четыре часа вечера композиция была полностью записана.

При прослушивании конечного — «сведённого» экземпляра песни я морщился, ибо понимал, что тут ещё работать и работать. Мало того, что нет реверберации на голос, а какое-то эхо, которое мы добились, таская микрофон по помещениям студии, так ещё и со звуками клавиш не всё в порядке.

Реакция Севы на песню была странной — он весь подался вперёд к магнитофону, повернулся левым ухом и поднял указательный палец, как бы в преддверии показать какой-то определённый момент или ошибку в песни.

Вообще-то такого плана «попсятину» Савелий уже слышал, ведь мы демонстрировали потенциальному продюсеру «Белые розы» и т. д., совсем не давно, поэтому я так и не понял, что тут клавишник хотел мне показать, а вот Юля сидела, опустив голову, иногда мотая головой, как бы говоря «нет».

— Что Юль, переписать вокал хочешь? Вроде ничего получилось… Всё равно же там на студи всё они перезапишут заново, так чего нам время тратить? Это же показательный — «демо» вариант, — поинтересовался я, не вникнув в глубину женских печалей и тревог.

— Да, там нужно чуть по-другому спеть, но… — негромко сказал она, а затем как бы проснулась, выпрямилась и зловещим шёпотом в ужасе прошептала, глядя на меня:

— Саша!.. Кто перепишет мою песню?!..

— Эээ… Роксана какая-то, — в очередной раз не подумав брякнул я.

— Какая ещё Роксана? — открыв свои бездонные глазищи, которые уже начинали заполняться морем слёз произнесла Юля. Ни я ни Севе ещё не успели сказать наше коронное — «писец» в преддверии «кипиша», а «кипишь» уже начался…

— АаААа!!..

Сева сидел и охреневал, как скромница Юля всего меня «обслюнивает» и чуть ли не падает на колени со словами: «Пожалуйста не надо! Только не это! Это моя песне! Нет!! Сашечк, милый!! Нет!!»

Меня обнимали, меня целовали… а я не понимал, что мне теперь делать. Я оказался в ловушке…

Мне нужно было записать две песни с женским вокалом и не просто песни, а хита. Вокал могла записать только Юля, ибо с мужским голосом песня звучала не очень, а других певиц у меня в знакомствах не водилось, но… Юле нельзя было их показывать, ибо в любую песню она вкладывала душу и считала песню, исполненную ей уже своей…

«Замкнутый круг — мать его!»

— Юль. Пойми. Мне песня нужна, — пытался вразумить я красавицу в слезах, сидя рядом с ней на диване, потому как в меня «вцепились как клещ» и не отпускали.

— Саша! Милый мой! — шептали мне со всей любовью глядя на меня. — Пожалуйста! Я очень тебя прошу! Не надо!

— Тогда… — размышлял я в слух. — Тогда — «Старшая сестра», или «Юлия»?

— Ты что?! Нет конечно! Нет, зачем же, — втолковывала принцесса мне не разумному гладя по голове. — Отдай другую. Отдай какую ни будь, где поёт Антон.

— Нда?..

— Всё равно они хотели тебя из ансамбля выгнать…

— Нда…

— Так, что мы ничего не теряем.

— Мы?.. — поинтересовался я у шантажистки, в принципе ожидая ответ.

— Конечно мы. Мы же с тобой — я и Савелий. Так Сева? — спросила она влюблённого в неё гражданина, который бы многое отдал, дабы оказаться на моём месте — в объятиях красавицы пусть даже на несколько секунд. Тот хмуро кивнул, подтвердив и Юля решила закрепить успех:

— Так, что отдавай «чужие», а не наши…

Минут пять я слушал «отмазку-объяснение», что, хотя «Третье сентября» и хорошая «вещь», но уж наверняка не лучше этой, а про «Пепел» и говорить не стоит…

Дабы доказать свою правоту, она приводила мне примеры из всех «мужских» композиций сравнивая их с «её» песнями, естественно преподнося всё это в выгодном для себя свете.

«Что же делать? — обдумывал я. — Как вариант — просто забить и сделать как я хочу… но, что потом? Не потеряю ли я не только Юлю таким поступком, но и Севу?..» Посмотрел на своего друга и понял, что тот может и взбрыкнуть увидев, как обидели его любовь…

— Всё хватит!.. — громко прервал я излияния «рыжухи» и оторвал обе своих руки от своей головы, которыми обжимал свою «многострадальную» с первых секунд речи принцессы.

Та замолчала, преданно глядя на меня. Сева тоже приосанился.

— Есть ещё одна песня. У нас есть два часа, чтобы её записать. Пока не придут ребята… — начал я но был прерван Феликсом, который спросил из дверей:

— Ну как дела молодёжь?

Получив объяснения типа: «Песня очень сложная, пожалуйста не мешайте», сказал: «Хорошо» и на пару часов удалился.