Регрессор в СССР. Цикл (СИ) - Арх Максим

И произошло чудо. Мир стал появляться, вновь обретая чёткие черты и краски.

И тогда я осознал, что получил ещё один шанс на жизнь, прекрасно отдавая себе отчёт в том, что название этой новой жизненной главы теперь будет не «Васин: туда и обратно», а «Васин: туда, обратно, гм… и опять туда…»

Глава 3

Я все исправлю

Темнота длилась всего пару секунд, а затем я ощутил себя — своё тело. И ощущение это было не очень приятным. Тело лежало в воде, и я был весь мокрый.

Оно, в общем-то, и понятно, ведь оказалось, что нахожусь я всё в том же сыром и полутёмном подвале старой разрушенной мельницы, лёжа посреди грязной лужи, а передо мной валяются обломки разбитого вдребезги планшета. Его я кинул об стену в тот момент, когда понял, что сегодня годовщина моего попадания в этот мир и что через вещь, принадлежащую не этому времени, могу переместиться в старую реальность. Испугался, хотел разбить, но успел лишь кинуть его в конечном итоге. Судя по осколкам, лежащем сейчас на земле, планшет, в конце концов, разбился, но к этому моменту я уже был не здесь.

«Зато теперь я здесь и лежу в грязи. Круг замкнулся», — скаламбурил я про себя.

Впрочем, по большому счёту, это всё было абсолютно не важно. Пусть я лежу в луже, пусть я грязен и не умыт, пусть нахожусь в шоке от только что пережитого, тем не менее, я в столь желанном для себя мире и времени, и это просто прекрасно!

Нахлынувшее умиротворённое и радостное состояние не мог изменить и расстроить даже разбитый планшет.

«Ничего страшного. У меня есть в запасе телефон и ноутбук. А этот хлам соберу и передам его при первой возможности министру МВД СССР. Объясню, что за устройство это было и как оно должно работать. Думаю, он сможет изыскать возможности и передать артефакты в специализированный институт кому следует. В общем, сам решит, как лучше с этими запчастями поступить, раз уж они для меня больше ценности не представляют. Что же касается грязной одежды, то это вообще пустяк. Постирается, почистится и будет как новая. Грязь не кровь, её легко смыть можно», — и прохрипел поднимаясь:

— А вот не вернись я сюда, ту кровь, что польётся в скором времени, в том числе и по моей вине, никогда бы мне смыть не удалось.

И в этот момент на ум пришло очередное понимание того, в какой кошмар в самом ближайшем будущем скатится страна, если я ничего не изменю.

Вспомнив ужасные кадры, что я видел на планшете в тёмном будущем, ощутил, как глаза наполнились слезами. Вытерев влагу грязным рукавом кофты, сказал себе лишь одно:

— Какой же кошмар там творится, и как же мне повезло, что я вновь вырвался оттуда! Теперь я ни за что на свете не сделаю такое количество столь глупых ошибок, какие сделал ранее! Я всё исправлю! Я постараюсь! Я смогу!

Обуявшие меня эмоции нахлынули с такой силой, что я еле сдерживал себя.

'Как же так? Как же я так облажался в прошлый раз⁈ Почему упёрся, как баран и, начав бой со своими недоброжелателями, не просто сам проиграл, но ещё и страну угробил? Не сам, конечно. Но, всё же, судя по всему, именно я был триггером, который сыграл свою роль в разжигании пожара людских страстей.

Нет! Всё! На хрен эту тупую борьбу с бюрократами. Я не умею этого делать. Там надо избирательно и аккуратно, а то всё переворачивается с ног на голову. И песни о переменах не нужны! Сначала перемен жаждут, а потом все плачут, проклиная эти самые перемены. Не будет больше никакого рока! На фиг его! Ограничусь написанием попсы и тяжёлого металла. Вот уж воистину не протестные стили. Во всяком случае, по сравнению с рок и бард диссидентами, эти жанры практически не буянят и являются почти ангельскими. Вот над ними и буду трудиться'.

Что же касается остального, то этот полный скорби экскурс в альтернативное будущее, что я совершил, открыл мне ещё один мой просчёт. Создавая суперфильмы, я сузил размах, сосредоточившись, по большому счёту, лишь на боевиках, совершенно упустив из вида тот факт, что искусство должно нести в себе, помимо вечного, ещё и доброе. Это была явная ошибка. Именно доброта способна спасти мир! Вот именно такой добротой мне и надо будет заняться!'

Убрал грязный свитер и сломанный планшет в спортивную сумку, и, заложив кирпичами тайник, пошёл на железнодорожную станцию.

На улице был тёплый летний вечер, поэтому к тому времени, когда я стал садиться в электричку, моя одежда уже высохла.

Глядя на проносящийся за окном пейзаж, я раз за разом возвращался к теме того самого — доброго и вечного. И раз за разом приходил к мнению, что в моём творчестве не хватает картин в комедийном жанре.

Да, это была моя ошибка, которая, возможно, и стала фатальной для страны. Весёлый, смешной фильм всегда поднимает человеку настроение. Его приятно пересматривать раз за разом с семьёй и приятно вспоминать тот или иной эпизод в кругу друзей. Крылатые фразы из этих фильмов без рекламных кампаний, пиара и таргетированной рекламы приживаются в обществе и живут в нём десятилетиями. А раз так, то и мне не пристало игнорировать столь необходимое нашему народу творчество.

Говорят, смех продлевает жизнь. Не знаю. Возможно. Посмеяться я тоже люблю. И хорошие комедии мне нравятся, вот только бы вспомнить про такие.

С одной стороны, прекрасных, замечательных, добрых старых комедий, даже не задумавшись, можно сразу с десяток назвать. Кто не смотрел и не пересматривал такие шедевры, как «Карнавальная ночь», «Бриллиантовая рука», «Операция „Ы“», «Джентльмены удачи» или, скажем, «Кавказская пленница»? Все их смотрели по сто раз. И, пересматривая их через много лет, в сто первый уже раз, всё равно нет-нет, да и поймаешь себя на чувстве, как проскользнёт иногда улыбка на том или ином до боли знакомом эпизоде.

А вот с комедиями, которые появились в 2000-х, немного другая ситуация. Нет, конечно же, они были в те времена, но так сразу на ум какие-то сверхвесёлые и добрые отчего-то не приходят. Даже не то, что добрые, хотя бы просто незлые не приходят. Более того, над многими, что были сняты, и смеяться-то не всегда хочется. Всё больше плакать и недоумевать, задавая себе вопрос: «Как такое вообще умудрились снять⁈» А комедии, не вызывающие смех, это есть нонсенс, который прекрасно характеризуется народной мудростью «Смех без причины — признак дурачины».

Стал заново вспоминать комедии. Однако так сразу ничего путного в голову не приходило.

«Что-то совсем ничего припомнить не могу. Всё из головы вылетело», — в очередной раз почесал я себе затылок, стараясь вспомнить адекватный и смешной фильм. Но это не удавалось, сколько бы ни пытался.

В конечном итоге, уже подъезжая к Москве, я-таки выдал сам себе гениальную и простую в своей гениальности идею:

«А зачем я себе эту самую голову ломаю? Включу ноутбук или смартфон, и посмотрю рейтинг хороших комедий. И тогда…»

Додумать я не успел, потому что от таких мыслей ноги мои подкосились, и я чуть не упал на пол вагона.

«Включу ноутбук? Да ни в жизнь я больше ни к нему, ни к смартфону не прикоснусь. На хрен они мне не нужны. Возьмут ещё, да перенесут меня в светлое будущее обратно! Нет! Нет! И ещё раз — НЕТ! Мне такого счастья — не надо! Без них как-нибудь обойдусь! Подумаю-подумаю и обязательно что-нибудь вспомню».

Однако сказать-то это было легко, а вот выполнить… Выполнить намного труднее.

Весь остальной путь до дома я до конца пытался вспомнить хоть что-нибудь смешное, позитивное и такое, которое можно было бы легко адаптировать к сложным параметрам этого времени.

Несколько комедий, в конечном итоге, мне всё же вспомнить удалось. Они, в общем-то, были веселы, но дело там было в том, что все они были в той или иной мере похабными, а некоторые — даже крайне похабными. И в этом была очень серьёзная проблема, их невозможно было бы адаптировать к этому времени, ведь если убрать из них всю похабщину, то эти самые комедии сразу же превращались в полное ничто. Перевод плёнки.

Заменить же этот специфический юмор на что-то более приличное фактически не представлялось возможным, ибо после такой замены весь смысл данных шедевров полностью терялся.