Аспект силы (СИ) - Котов Алексей

Этот эпизод игроки в ложе не обсуждали так долго и бурно, как предыдущий поединок, но момент на повторе несколько раз прокрутили. Несколько участников покатывались со смеха — это даже в их состоянии размытых теней было заметно.

Последним, четвертым матчем второго этапа, стал поединок очкарика с волшебной палочкой и лохматого великана — чемпионов Четвертого игрока, встречавшихся с закованным в броню рыцарем в сопровождении прекрасной дамы. Рыцарь без особых изысков полетел вперед на своем бронированном коне, намереваясь насадить на копье очкарика, а тот принялся расстреливать его из волшебной палочки. Неожиданно, но рыцарю потребовалось больше пяти попаданий — до очкарика он почти доехал, по пути сбив конем пытавшегося преградить ему дорогу лохматого великана, но потом все же рухнул на землю, оглашая окрестности лязгом доспехов.

Затем волшебная палочка очкарика на удивление спасовала перед щитом — спрятавшаяся за ним прекрасная дама после десятка пущенных заклинаний оказалась невредима. У очкарика корячились серьезные проблемы — закрываясь щитом, дама неотвратимо приближалась, и выражение ее красивого лица не сулило школьнику-волшебнику ничего хорошего.

Прекрасная дама была заметно выше и крупнее обладателя волшебной палочки, но ей не повезло — отброшенный боевым конем лохматый великан пришел в себя, пусть и не совсем вернувшись в кондицию. Некоторое время они кружили втроем по площадке — потрепанный после удара коня великан кряхтел и хромал, передвигаясь довольно медленно, школьник-очкарик пытался обойти даму со спины и не попасться ей под руки.

Это могло бы продолжаться довольно долго, но уменьшившаяся безопасная зона ускорила события. Даме не повезло — великан удачно загнал ее в угол и отобрал щит, после чего безо всяких сантиментов совершенно некуртуазно ее им и оприходовал несколько раз, только раздавались над ареной гулкие звуки ударов.

Вновь минут десять ожидания — игроки по итогам поединка общались, размытые тени активно жестикулировали. Меня происходящее начинало раздражать — были бы демоны в голове, сейчас бы вообще в неконтролируемую ярость впал вместе с ними. Ожидание, причем бесплодное — без возможности заглянуть и понять происходящее за столом игроков, злило. При этом к противникам-чемпионам я не испытывал никакой неприязни, а вот этих всех игроков с удовольствием бы забил щитом, как лохматый великан недавно прекрасную даму. Раздражения добавляло еще и то, что я сам согласился на условия турнира, и в общем-то знал на что шел — но на себя злиться не получалось, на других как-то комфортнее, что ли.

Наконец перед глазами появилось схематичное изображение дворца, с выделенной цветом площадкой арены, предназначенной для нашего следующего поединка. После мелькнуло оповещение с понятной картинкой — боезапас дробовика пять патронов, но восстанавливать его наш Шестнадцатый игрок не стал, отказавшись потратить на это тысячу этерналов.

Неприятно, хотя и тысячу этерналов за один патрон — перебор, конечно.

Копившееся до этого момента раздражение вдруг сконцентрировалось на одном человеке — распорядителе арены Ксавьере. Понятно, что он не участвовал в торгах и не раскидывался десятками тысяч, но одну-то тысячу мог сейчас потратить? В условиях, когда один патрон может стоить победы, его отказ пойти на столь скромные траты выглядит или неоправданным жлобством, или сознательным расчетом. Тем более он ведь мог и лукавить, говоря нам что денег у него нет — может быть Ксавьер сознательно отстранился от вложений, чтобы устроить нам максимально невыгодные условия? Но зачем?

Мысли оборвал резкий рывок обретенной тяжести тела, после чего я вновь осознал в себя внутри игрового аватара. Стрелка навигации на схематичном отображении площадки недавно показывала нам двигаться вперед, к небольшой двери в стене дворцового корпуса. Непарадный вход в складские помещения кухонного корпуса, рядом несколько небольших грузовых платформ с мешками и пищевыми контейнерами.

До нужной двери мы добежали быстро и Веласкес — до этого несущая золотые туфельки в руке, начала торопливо переобуваться.

— Ты видел? — спросила она меня, развязывая шнурки.

— Видел что?

— Очкарик попадает из своей палочки только тогда, когда видит цель, — сбрасывая кеды и надевая туфли, произнесла девушка.

— Очкарик в другой сетке, ау.

— И что? — выпрямилась Веласкес, отбросив тряпичные кеды.

Я вдруг понял, что смотрю на ее грудь, покачивающуюся под тонкой тканью платья и быстро поднял взгляд. Веласкес это заметила, усмехнулась.

— Сейчас план какой? — спросил я.

— Я отвлекаю гнома…

— Это дварф.

— Это одно и то же.

— Нет, это… Неважно, — не стал я спорить. — Ты отвлекаешь дварфа, дальше?

— Я отвлекаю гнома, ты выманиваешь медведя на улицу и убиваешь, желательно с одного выстрела. Возвращаешься в зал, к этому моменту гаубица у гнома уже будет разряжена, так что сможешь его спокойно убить.

Разряжена ручная гаубица, как понимаю, будет в сторону Веласкес — смелая девушка. Но спорить я не стал, другого и тем более лучшего плана у меня нет.

— Понял. Вперед?

— Вперед.

Едва ввалились внутрь, как сразу услышали грохот — в нашу сторону, сметая столы и шкафы, так что разлетались гремящие кастрюли, с другой стороны длинного помещения бежал массивный медведь. Оставив дверь на улицу открытой, мы двинулись ему навстречу — дварфа с ружьем пока не видно, явно хочет провернуть принесший ему победу в прошлом поединке финт.

Медведь был уже рядом, и Веласкес стукнула пятками, взмыв к потолку и оставляя нас со зверем вдвоем. Но взлетела она так неудачно, что мы с медведем одновременно задрали головы вверх, а зверь даже притормозил.

Обе предыдущие владелицы туфелек летали не очень умело, но над ними не было потолка, так что обходилось без эксцессов. Веласкес же переборщила — взмыла так быстро и резко, что врезалась в потолок и едва не рухнула вниз, с испуганным криком успев схватиться за потолочную балку одной рукой, при этом не выпустив саблю.

Притормозивший медведь искривил морду — очень похоже, что улыбнулся, после чего вновь рванул в мою сторону. При внешней неуклюжести двигаются медведи невероятно быстро — если на четырех лапах, и этот исключением не стал, так что я с испуганным криком бросился обратно к двери на улицу.

Зверю мешали столы, которые он раскидывал по сторонам лобастой головой — склонив ее и уже не глядя на меня. Обернувшись на бегу перед самой дверью, я увидел, как в кухонном зале уже появился дварф со своей ручной пушкой наперевес. И смотрел он не меня, а на Веласкес. План действий я мгновенно поменял — едва выскочив за порог, схватился за ручку двери резко уходя в сторону. Медведь с ревом пролетел мимо, специально врезавшись в одну из грузовых платформ чтобы затормозить и развернуться, а я — ударившись в стену так и не выпустив дверной ручки, заскочил на кухню обратно, закрывая за собой и накидывая на пазы массивный засов.

К этому моменту, тяжело бухая подбитыми ботинками, дварф уже неуклюже подбежал ближе к висящей под потолком Веласкес. Широкий раструб устрашающей ручной пушки поднялся наверх. Там сектор настолько широкий, что Веласкес обречена — ей бы падать уже, только так есть шанс спастись.

Дварф приложился к своей ручной мортире, прицеливаясь, но я успел раньше. Расстояние приличное, помещение длинное — так что от первого заряда картечи дварфа даже не кашлянул. Второй выстрел — я его сделал, запрыгнув на стол, заставил дварфа покачнуться и переключить на меня внимание. Еще прыжок вперед, на следующий стол, и еще два выстрела — после которых дварф наконец упал. Все, кончились патроны.

Висящая на потолочной балке Веласкес извернулась, оглядываясь на меня — на лице заметная гримаса удивления. Я подбежал ближе как раз к тому моменту как она расцепила руки — поймать получилось, но мы вместе рухнули на пол под аккомпанемент ругательств на испанском.

Веласкес была очень зла — и я сам прекрасно понимал, почему. Рационально действуя, я должен был сейчас дать ей погибнуть, все равно она ведь в игровом аватаре. Но я просто не смог этого сделать, действуя импульсивно без капли прагматизма.