Знахарь (СИ) - Сапегин Александр Павлович

— Это то, о чём я подозреваю?

Встретившись с требовательным взглядом наставника, Владимир смежил веки.

- Поздравляю! Кто удостоился чести стать твоим кровным братом?

- Братьями, - одними губами озвучил Владимир.

Ответив, Огнёв вспомнил, как тихо, украдкой сжимая кулаки, Макхал радовался известию о наступившей беременности дочери, а Айшат прямо светилась теплым внутренним светом. В тот вечер гости, готовившиеся следующим утром улетать домой, затеяли шашлыки и Макхал, распаливший на заднем дворе мангал, что-то неуклюже обронил о деньгах, на что получил от Владимира отлуп и обещание от всей русской души зарядить в «табло», если в чью-то бородатую, убелённую сединами голову ещё раз залетит подобная мысль, а Трофимыч на чеченском языке обронил несколько фраз, от чего горец заскрежетал зубами и потянул из ножен обоюдоострый нож. Айшат и Ахмат, попытавшиеся что-то сказать отцу и тестю в одном лице, от одного взгляда последнего проглотили слова, готовые слететь с языков. Под ироничным взглядом Трофимыча, на лицо которого легло нечитаемое выражение, Макхал распростер ладонь над горящими полешками в мангале и полоснул по ней бритвенной остроты лезвием ножа. Действуя по наитию и по подсказке родовой памяти, Владимир взял протянутый ему нож и также порезал руку. Красные капли, стекающие с рук, стиснутых в крепком рукопожатии над горящим огнём, с шипением испарялись на красных углях.

- В полку кровных братьев прибыло, - ухмыльнулся казак, полосуя собственную ладонь. – Я с этим горным орлом двадцать лет как побратался, думал он от меня хоть ума наберётся, а он по-прежнему чуть что за нож хватается. Вот как его одного хоть куда-нибудь отпускать, а так за младшим братиком присмотрит и за племяшкой проследит, чтобы ночью не украли красавицу.

Кровавая ладонь Трофимыча легла сверху, капли крови на углях зашипели сильнее.

- Я сейчас бинт принесу, - метнулась в дом Вика.

- Не надо, - ответил Владимир, отпуская дар целителя на волю.

Вскоре на ладонях троих мужчин остались тонкие шрамики, как напоминание о прошедшем ритуале.

- Мой дом, твой дом, - абсолютно без акцента сказал Макхал, глядя в глаза Владимира. Он ещё много чего говорил, но это уже не оказалось не важно, так как главное было сделано и сказано в момент оглушающей тишины, когда кровь шипела на углях.

Сейчас, вспоминая вечер и длинную ночь на заднем дворе, Владимир искренне улыбался, запоздало радуясь такому нежданному пополнению в семье с обретением великовозрастных братьев.

- Так получилось, - отпустив воспоминания, ответил он наставнику.

- Можешь не продолжать, - отпустив руку ученика, Пётр, привычным жестом потеребил кончик бороды. - Ты и они достойны друг друга. Лучший выбор представить трудно. У твоей сестры появились хорошие дядюшки и защитники. Ты изменился, стал взрослее, спокойнее и сильнее. Раньше я обучал маленького котёнка, а сейчас передо мной взрослый тигр. Осторожней, другие хищники тоже чувствуют твою растущую силу, они понимают, что ты ещё растёшь, но ни они, ни я не скажут в кого ты вырастешь окончательно. С одной стороны, я слышу рычание тигра… С другой… С другой до моих ушей долетает журавлиный клёкот. Тигр с мудростью, благородством и справедливостью журавля…

Пётр вздохнул, вновь покосившись на беседку и прислушавшись звукам, доносившимся из дома и из летней кухни.

- Тигры не летают и крыльев не имеют. Будь осторожен, мой ученик, тебе предстоит одно из самых тяжёлых испытаний. Не каждый, владея силой, подобной твоей, способен остаться человеком, но ты справишься. Не спрашивай, откуда такая уверенность, просто я это знаю, но я хотел поговорить… попросить не об этом…

- Джу? Вы поэтому просили приехать, учитель?

- Да, ты всегда был на диво проницательным. И, я вижу по твоим глазам, что ты сам догадался о причинах моей просьбы.

- Джу видит предков?

- Как и ты, и неё проснулся дар лечить наложением рук. Я многому обучил дочь, но здесь я бессилен, в отличие от тебя и тех, кто стоит за твоими плечами в прошлом. Я мог бы найти мастера в Китае, многие, не раздумывая, согласятся стать её наставниками, и взяться за обучение девочки. Беда в том, что я потеряю дочь, понимаешь, почему?

- Догадываюсь, - печально ухмыльнулся Владимир.

- Ты же её не отберёшь. Джу сама об этом говорила. Я доверяю мнению дочери, - маска невозмутимости вновь дала трещину с очередным взглядом в сторону беседки. – Не беспокойся, она ни на что больше не претендует, если ты вдруг об этом, я давно нашёл ей жениха.

- Остаётся вопрос образования и школьного аттестата. До начала учебного года остаётся неделя. В Н-ске я смогу устроить Джу в простую школу, о колледже придётся забыть до следующего года и до переводных экзаменов. Здесь, кстати, надо забрать документы из её старой школы.

- Мы заблаговременно позаботились о них.

- Значит, учитель, вы заранее планировали отправить дочь со мной.

Пётр пожал плечами. Зачем отрицать очевидное?

- Тебе, кстати, не помешает помощница с сертификатом подмастерья дженьцю. Ты же не планируешь закрывать кабинет?

- Разберёмся, - погружаясь в мысли, кому и в какой очерёдности звонить, рассеянно ответил Владимир.

Огнёв подозревал, что спонтанная поездка в Харбин и на родную заставу обернётся очередными изменениями в жизни, но не думал об их крутизне, ведь полуночные гадания на костях молчали о грядущих «коленцах». Теперь хочешь не хочешь придётся погружаться в жизнь Ведагора и других, чуть менее знаковых предков. Прежде, чем учить, учиться придётся самому.

Вике понравился Дальний Восток и Маньчжурия. Дикая природа и сплошное море тайги никого не оставят равнодушным, ещё бы слепней и паутов с комарами поменьше… А тот факт, что домой они возвращаются в увеличенном составе, а любимый брат кроме опекунства над нею стал опекуном черноволосой хохотушки восточных кровей, Викторию нисколько не удивил и не шокировал – это же Вова! Давно пора привыкнуть, что у него всё не так, как у простых людей.

*****

Не успели Огнёвы с новым членом семьи переступить порог и смыть с себя дорожную пыль, как у крыльца флигеля нарисовался худой субъект с тёмными кругами под глазами и фартуком обвисшего живота, что угадывался под великоватым костюмом.

Глядя в окно, Владимир с трудом признал дородного губернского чиновника, из-за которого Огнёву некогда впаяли солидный штраф. На большее губернская Фемида в лице судьи не осмелилась, чтобы не обрушить на служителей закона гнев народа, толпы которого заполонили свободное пространство вокруг здания суда. Сам чинуша также угодил под асфальтовый каток правосудия, на следующий день поменявшись местами с Владимиром…

- Вов, - на плечо Владимира легла горячая ладошка сестры, - это же тот жиробас, помнишь? Он что, два месяца с горшка не слазил. Как сглазили уродца, не ты ли часом, признайся.

- Если бы его сглазил я, мелкая, пузанчик бы уже у райских врат околачивался, а не тряс у нас под окном фартуком из былой роскоши.

- Он так и будет у нас под окнами дежурить?

- Сейчас разберусь, а ты с Джу чайник поставь и бутербродиков настругай, иначе я вас с голодухи вместе с тапками слопаю.

Раздав указания, Владимир вышел на крыльцо, сверху вниз глядя на кинувшегося к нему чиновника.

- Христом Богом прошу! – белугой завыл Турчинов. – Простите меня! Я всё понял, я всё для вас сделаю, только снимите проклятье!

- Ничего вы не поняли, господин Турчинов, - презрительно ответил Владимир, отодвигаясь от завывающего на все голоса неадеквата.

- Прошу вас! Помилуйте меня! – захлёбывался слезами бывший толстяк, бухаясь на колени и цепляясь за ноги парня.

Огнёву стало противно:

- Не у того вы прощение вымаливаете, господин Турчинов. Вспомните, кого вы ещё обидели в тот день и кого помойными отродьями называли. Проваливайте с глаз моих, пока я полицию не вызвал.