Двуявь (СИ) - Прягин Владимир

Он обогнул пункт приёма стеклотары с грудой заплесневелых ящиков во дворе, пересёк заросшую травой спортплощадку (в детстве она казалась огромной, а потом болезненно съёжилась; турник на краю перекосился и заржавел). Прошёл мимо трансформаторной будки, исцарапанной так, словно об неё точила когти стая драконов. Миновал овощную лавку в торце хрущёвской пятиэтажки, потом шеренгу помятых металлических гаражей. Долго брёл вдоль малосемейного общежития, протянувшегося, казалось, на километр. В голове была пустота, как обычно перед работой, а в груди притаился страх, перемешанный с нетерпением.

С каждой минутой он всё яснее чувствовал - цель близка.

Остановился и огляделся. Да, вот он - крошечный замусоренный пустырь между оградой школы и глухой боковой стеной девятиэтажки, из-за которой выглядывает чудом уцелевший фонарь, похожий на белое светящееся ведёрко. Фонарь - это хорошо, не хотелось бы шариться тут наощупь...

- Чё встал? Греби отсюда, мужик.

Марк, услышав этот совет, вздохнул. Стандартная ситуация: местные торчки его, как обычно, опередили - у них чутьё обострено до предела. Сбежались, можно не сомневаться, со всей округи. Спасибо хоть, патология редкая, экзотическая - торчков набралось всего-то полдюжины. Четверо парней и две девки.

- Приветствую, - сказал Марк. - Конкурирующая организация?

Цитату не опознали. Его окружили полукольцом, уставились с тихой ненавистью. Самый младший - совсем ещё сопляк, явный школьник. Старшая - лет двадцати пяти, долгожительница по их меркам. Все тощие, как дистрофики, глаза глубоко запали, кожа землисто-серая - это заметно даже в скудном электрическом свете. Зябко сутулятся, засунув руки в карманы.

- Спокойно, ребята. Я вам мешать не буду.

- Ты чё, не понял, утырок?

Один из парней сделал шаг вперёд, и Марк, не колеблясь, влепил ему кастетом в плечо - от души, с размаху. Торчка отбросило, будто мешок с соломой. Его приятель сунулся слева, но, получив под дых, заскулил и скрючился.

Марку было стыдно и мерзко - избиение доходяг, у которых давно атрофировались мозги, а заодно и мышцы, никак не тянуло на славный подвиг. Перехватив руку старшей девицы, пытавшейся расцарапать ему лицо, он рявкнул:

- Хватит! Некогда! Сейчас начнётся уже.

Будто в подтверждение его слов, земля под ногами дрогнула. Казалось, там, в глубине, шевельнулся гигантский крот. Торчки, позабыв о своём обидчике, застыли в нелепых позах, глаза у них закатились, а физиономии, и без того не осквернённые интеллектом, теперь и вовсе превратились в блёклые маски.

Центр пустыря вспучился как нарыв, лопнул с негромким треском, и из земли попёр жилистый коричнево-бурый стебель - он утолщался с каждой секундой и поднимался выше, превращаясь в древесный ствол. Надсадно хрустя, ствол этот раскидывал в стороны корявые руки-ветки, на которых не было листьев, но завязывались и моментально разбухали плоды - антрацитово-чёрные, маслянистые, каждый размером с персик.

Доходяги, подвывая от нетерпения, заковыляли к дереву. Срывая плоды, они вгрызались в чёрную мякоть, и сок стекал по их подбородкам. В мертвенно-белом свете это было похоже на пиршество вурдалаков, глодающих свежий труп.

Отвернувшись, Марк занялся своим делом. Жрать эту гадость он, конечно, не собирался - ему нужна была не мякоть, а спрятанные в ней семена, но выковыривать их предстояло дома. Пока же он складывал плоды в пластиковый пакет. Действовал осторожно, чтобы 'персики' не полопались. Запах от них шёл не то чтобы отвратительный - скорее, неестественный, жутковатый, как от мокрой земли, пропитанной бензином и нафаршированной старым, ржавым железом.

Собирая добычу, он чутко прислушивался. Не зря - вдалеке завыла сирена. Марк тут же сунул пакет в наплечную сумку, застегнул молнию и быстро зашагал прочь, бросив на ходу 'вурдалакам':

- Сматывайтесь, придурки!

Те не обратили внимания, продолжая самозабвенно чавкать - впрочем, ему было наплевать. Выбравшись с пустыря, он глянул по сторонам и перешёл на другую сторону улицы. Зайдя за ближайший дом, почувствовал себя в безопасности и выглянул осторожно из-за угла.

Представление продолжалось.

Под фонарём остановились милицейские 'жигули', за ними - автозак и пожарники. Один из торчков очнулся, услышав, как визжат тормоза, и юркнул в кусты на другом краю пустыря. Это был тот самый школьник-подросток - видно, ещё сохранил остатки мозгов и способность воспринимать окружающее. Менты его не заметили, а может, просто поленились преследовать.

Ценителей 'персиков' оттаскивали от дерева и пинками гнали к машине. Они упирались, дёргались и крыли окружающих матом. Перемазанные морды лоснились, отражая блики мигалок. 'Пятеро', - сказал в рацию один из ментов и долго вслушивался в ответное кваканье. Собирались зеваки.

Пожарные между тем, вооружившись канистрами, плескали что-то на ствол. Старший скомандовал: 'Закончили, отошли'.

Дерево, несмотря на дождь, вспыхнуло тотчас, будто в кино, где поработали постановщики спецэффектов. Зрители ахнули - не то испуганно, не то восхищённо. Огонь метнулся по веткам, жадно пожирая плоды, и те лопались с мерзким звуком. Морось вокруг пропиталась оранжевым светом пламени, отблески ложились на стену.

Марк решил, что увидел на сегодня достаточно.

Домой добрался без приключений. Войдя в квартиру, запер за собой дверь и облегчённо вздохнул. Отнёс пакет в ванную, встал над раковиной и принялся вырезать семена - в каждом 'персике' было по одной штуке. Плод, оставшись без семян, съёживался, высыхал на глазах и рассыпался чёрной трухой.

Всего их оказалось семнадцать. Если бы менты задержались ещё на пару минут, набрал бы полную сумку. Впрочем, и так грех жаловаться - хорошо, что росток пробился сегодня вечером, иначе пришлось бы сидеть и ждать...

Нет, день определённо удачный. Тьфу-тьфу-тьфу, конечно, лишь бы не сглазить.

Но вообще, активности в подземном царстве прибавилось, если сравнить с предыдущими погружениями. Побеги созревают быстрее, да и сама равнина как будто наливается силой - сегодня, когда Марк соприкоснулся с ней через корень, это ощущалось очень отчётливо. В следующий раз, того и гляди, прорастёт не дерево, а что-нибудь пострашнее...

Так, стоп. Параноидальные мысли - это у него профессиональная деформация, надо их вовремя пресекать, и тогда всё будет нормально.

Он поднял взгляд и посмотрел в зеркало. Двойник в отражении выглядел подозрительно - круги под глазами, двухдневная щетина, стрижка почти под ноль. Ладно, такая рожа сейчас почти у каждого встречного. Смутные времена, что поделать. Да и когда в России было иначе? То революция, то перестройка, то путч - и Обнуление для полного счастья.

Хотя передышки, справедливости ради, тоже случались. К примеру, пресловутый застой. Марк, правда, был тогда ещё слишком мал, чтобы по-настоящему оценить, - в школу пошёл в восемьдесят втором, за пару месяцев до того, как похоронили Брежнева. А из дошкольных времён запомнилось только ощущение безмятежности, когда казалось, что мир вокруг - незыблем и неизменен, а солнце будет светить всегда. Кто ж знал...

Он тщательно промыл семена и оставил их на полке под зеркалом, чтобы подсохли. Потом взял тряпку, выскоблил раковину. Сходил на кухню, принёс коробку из-под чая, ссыпал в неё семена - оставил только две штуки, которые выложил на стол. Встал возле окна, приоткрыл форточку, закурил, собираясь с духом.

Итак, ресурсы пополнены.

Пора за работу.

***

На этот раз он не стал заводить будильник. Процедура, которая сейчас предстояла, имела свои особенности. Нельзя погружаться в сон, надо оставаться в сознании, пока не проявятся первые результаты.

Он снова лёг на диван и положил семена на кожу, первое - в межключичную впадину, второе - на солнечное сплетенье. Некоторые продвинутые коллеги лепили эту дрянь ещё и на лоб (в межбровную чакру, как они выражались), но Марк до таких изысков не доходил. И, как показывал опыт, был совершенно прав. Где они теперь, те коллеги? Один скопытился ещё в конце нулевых, в разгар очередного сеанса, другой недавно схлопотал пулю - прямо в эту самую чакру. Так что Марк остался один на весь Медноярск. Эксклюзив от ООО 'Трейсер'.