Крах "Барбароссы" (СИ) - Старицын Виктор Карлович

Весной 40-го года в соседнее большое село Полонное прибыла и расквартировалась в нем 228-я стрелковая дивизия. Часть подразделений разместилась и в Понинке. Тогда же, по приказу командования, их артпульбат поступил в оперативное подчинение командиру этой дивизии полковнику Ильину. А взвод Кардаша — в подчинение командиру стрелковой роты старшему лейтенанту Иванченко.

Всю весну дивизионные стрелки и саперы заготовляли и возили на позицию взвода бревна, которые заготовляли в лесном массиве западнее Понинки. Чуть позже в расположение прибыли отдельный инженерно-саперный батальон и спецлагерь НКВД.

В июне, вовсю, закипела стройка. Из их взвода на работы попеременно выделялись две трети состава. Остальные несли службу. Стрелки дивизии строили блиндажи, дзоты, траншеи, окопы и ходы сообщения. Саперы занимались исключительно бетонными работами. К пулеметным полукапонирам сделали бетонные пристройки под противотанковые сорокапятки.

Зэки из лагеря НКВД сооружали подземный ход — потерну между дотом и капонирами. Потерну строили открытым способом: сперва, копали ров глубиной пять — шесть метров и шириной четыре, затем по центру рва копали траншею сечением два на два метра. Стены и пол траншеи обшивали тонкими бревнами и перекрывали сверху толстыми в два наката. Затем засыпали ров и трамбовали грунт. По проекту, стенки потерны должны были бетонировать, но, по причине хронической недопоставки цемента, корпусной инженер приказал обшивать потерну бревнами. [58]

К потерне пристроили семь подземных казематов: два — для отдыха личного состава, два — для хранения боеприпасов, один — под продовольственный склад, один — для дизельной электростанции и один — для насосной станции и водяной цистерны. Благо, холм был песчаным, и грунтовые воды под ним стояли низко — примерно на уровне речки. По заверению корпусного инженера, потерна и казематы должны выдержать прямое попадание бомбы весом 200 кг или десятидюймового снаряда, также как и сами бетонные огневые точки.

В июле в расположение доставили три броневых колпака, как говорили, снятых из захваченных польских укрепрайонов. Каждый колпак имел четыре амбразуры под станковый пулемет. Один из них установили на западном склоне в качестве ротного НП, а два других — на обратном склоне холма для обеспечения круговой обороны позиции. Колпаки ставили на блиндажи с бетонными перекрытиями и фронтальной бетонной маской. К бронеколпакам тоже подвели ход потерны. Броня колпаков обеспечивала защиту от минометных мин, противотанковых и полковых пушек.

К зиме стрелки Иванченко опоясали холм двумя сплошными линиями траншей полного профиля, построили дзоты под каждый максим и каждый ручной пулемет, окопы для минометов и жилые блиндажи для всего личного состава. Всю зиму 40–41 года стрелки и артпульвзвод занимались боевой учебой и отрабатывали огневое взаимодействие. Шесть раз проводили стрельбы по рубежам с огневых позиций. За достигнутые взводом успехи в боевой и политической подготовке Кардашу досрочно присвоили «лейтенанта» и назначили командиром взвода. Прежний комвзвода, тоже, пошел на повышение. Зэки и стройбат опять заготовляли стройматериалы.

Весной стрелкам пришло указание: с целью повышения боевой устойчивости, две трети дзотов переделать в полукапониры. В апреле привезли две башни от танков Т-26 с 45-ти миллиметровыми пушками. По дополненному проекту «мины», башни должны были усилить оборону позиции с тыла. Саперы построили на обратном склоне холма блиндажи с бетонными перекрытиями и установили на них башни. В мае с танкового завода пришли кожухи для башен. Саперы приварили кожухи к башням и залили в промежуток бетон. Как объяснил дивизионный инженер, получившаяся комбинированная броня танковых огневых точек толщиной 6 мм стали, плюс 100 мм бетона, плюс 15 мм броневой стали, должна запросто выдерживать неоднократные попадания снарядов полковой или противотанковой пушки [59]. Зэки соединили башенные блиндажи с потерной.

На фронтальной стороне холма рядом с бетонными полукапонирами саперы построили еще два дерево-земляных полукапонира. В них разместили по одному ПТР и по ручному пулемету. Полукапониры тоже соединили ходами с потерной, а их гарнизоны подчинили Кардашу. Общая длина ходов потерны достигла 630 метров. Она имела всего три входа, все на тыловой стороне холма. Против каждого входа в потерне поставили бетонную стенку с узкой бойницей для автоматчика. Даже захватив вход, противник, все равно, не смог бы ворваться в потерну.

В первых числах мая поступил приказ разобрать булыжное покрытие дороги до Понинки и дальше. Весь булыжник пустить на укрепление дзотов. Пришлось снимать весь грунт с бревенчатого перекрытия дзотов и насыпать на них слой гранитных булыжников толщиной 80 см, затем снова грунт и дерн. По заверению дивизионного инженера, теперь дзоты должны выдержать однократное попадание шестидюймового снаряда или пятидесятикилограммовой авиабомбы.

К началу июня все работы закончили. Все огневые точки замаскировали кустами, дерном, маскировочными сетями. На западном берегу Хоморы выставили колючую проволоку в четыре кола и минное поле. С тыловой стороны холма — «колючку» в два кола и минное поле. 15 июня спецлагерь и приданные саперы свернулись и уехали.

Кардаш сам лично проверил: при взгляде со стороны Понинки, на холме были видны только ряды столбов с колючей проволокой. Оборонительные сооружения взвода не обнаруживались даже в бинокль. Так — мелкие холмики да кустики. Окопы стрелков тоже не просматривались. Все брустверы, обложенные дерном, заросли густой молодой травкой.

Теперь, в состав «мины? 346» входили два бетонных полукапонира, один большой бетонный дот, две танковых огневых точки (ТОТ), три бронеколпака и два дзота — полукапонира. Соответственно, во взводе у Кардаша стало 7 отделений: по одному в каждом полукапонире и в доте, одно — в ТОТ-ах и бронеколпаках, плюс отделения управления и хозяйственное, а всего 83 человека. Вооружение — 1 трехдюймовая пушка, 2 сорокапятки, 2 танковые башни, 6 максимов, 2 ПТР и два ручных пулемета. «Мина» стала прочной основой ротного опорного пункта.

В самой стрелковой роте, у Иванченко, оружия тоже хватало: 2 ротных миномета, 1 пулемет ДШК, 4 максима, 6 ПТР, 7 ручных пулеметов. Под них построили 10 полукапониров и 5 дзотов: по 3 огневых точки на флангах и 9 точек на тыловой стороне холма. Внешний кольцевой окоп охватывал всю площадь опорного пункта размером 600 на 250 метров.

В километре восточнее занимал позицию полковой батальон боевой поддержки, далее, в полутора километрах — дивизионный полк боевой поддержки. За ним располагались дивизионные тылы и далее — тыловая линия батальонных опорных пунктов. Всего глубина дивизионного укрепрайона равнялась 7 километрам.

Как только артобстрел стих, Иванченко приказал бойцам занять позиции. Впрочем, из всего состава роты, в отражении атаки с фронта принимали участие только два максима в дзотах на флангах опорного пункта. Весь остальной личный состав роты размещался на тыловой стороне опорного пункта. Атака с фронта должна была отбиваться, по плану, артпульвзводом.

Когда первая цепь пехоты подошла к «колючке», Иванченко, находившийся в НП под броневым колпаком вместе с Кардашем, приказал открыть огонь. Кардаш по телефону дал команду пулеметчикам прижать пехоту огнем. Шесть пулеметов из полукапониров положили всю первую цепь немцев. Причем, в основном, положили немцев не «на» землю, а именно «в» землю. Рубеж был заранее тщательно пристрелян, и вся первая цепь немцев была выбита. Амбразуры огневых точек размещались метров на семь — восемь выше уровня луга, на котором залегли немцы, поэтому, лежащих, их было отлично видно на свежескошенном лугу. Пулеметы молотили, останавливаясь только для смены лент и дисков. По команде Иванченко, продублированной в трубку телефонистом, сидевшим в блиндаже под бронеколпаком, ротные минометы открыли беглый огонь по второй и третьей цепи. Те тоже залегли.