Выполнение замысла (СИ) - Савелов Сергей Владимирович

Сейчас, отходя от воспоминаний в своем кабинете, Григорий Васильевич попытался спланировать свои ближайшие действия. Самой большой проблемой виделись сегодняшние противники на Политбюро и их дальнейшие действия. Решил: «Нельзя покидать Москву до приближающегося Пленума!» Надо постоянно контролировать происходящее в недрах ЦК. Стоит ослабить контроль, как жди каких-нибудь подлостей от «товарищей» по парии. Хорошо, что у них с Ксенофонтовым появились добровольные (и не совсем добровольные) союзники, соратники и информаторы в секретариате ЦК. Если что, предупредят о возможных враждебных действиях против него или его соратников.

Не хотелось и не смог наладить отношения с Гришиным - Первым секретарем Московского ГК КПСС, как советовал Соловьев. Не смог переступить через личную неприязнь к тому. Это чувство у них, похоже, было взаимным. Одно время Романов подозревал Гришина в организации и распространении сплетни про сервиз, но последующие события показали, что его недоброжелатель занимает более высокий пост. Не хотелось думать, что в этом замешан сам Генеральный Секретарь.

Хотел, но не смог прояснить свои позиции с Андроповым. Тот уклонился от встречи и вот сегодня Григорий Васильевич открыто выступил и нарушил планы Председателя КГБ.

Почему «пророк» так ненавидит Горбачева и считает виновником всех последующих бед страны? Судя по предсказаниям все действия того не красят Генерального Секретаря партии и руководителя великого государства. Романов был согласен, что в сложное для страны время у руля государства должен стоять сильный лидер, даже выше масштабом Брежнева. «Справлюсь ли я, если выпадет мне этот шанс?» - задумался.

27 ноября состоялся Пленум ЦК КПСС, который избрал Моргуна Ф. Т. Секретарем ЦК по сельскому хозяйству. Горбачев, возможно, так и не узнал, что выдвигался на этот пост и мог стать пешкой в чей-то игре.

Романов уже собирался домой. Дел для Первого секретаря Обкома КПСС Ленинграда накопилось невпроворот, и многие требовали его непосредственного участия. Неожиданно помощник сообщил о звонке Андропова Ю. В. по внутреннему телефону. Григорий Васильевич даже растерялся и не сразу поднял трубку.

- Добрый вечер Григорий Васильевич! - послышался в трубке мягкий высокий голос Председателя КГБ. - Считаю, что назрела наша встреча и надо бы прояснить наши позиции.… Где и когда Вам удобнее?

«Ну, наконец-то, снизошел до разговора!» - радостно отметил. От этой встречи может многое зависеть. Где и когда беседовать? О чем? Ксенофонтов обезопасил мой кабинет от прослушки. Периодически проверяет и достал какой-то прибор-глушилку. Научил пользоваться, рекомендуя включать при важных разговорах. Надо срочно посоветоваться с Петром Петровичем. Все это мгновенно промелькнуло в голове.

- Через час у меня. Вы не против? - наконец отреагировал.

- Буду, - послышалось в трубке.

- Срочно Ксенофонтова ко мне! - приказал, выглянув из кабинета.

Молча покрутил пальцем у уха ворвавшемуся в кабинет своему самому доверенному помощнику. Ксенофонтов моментально сообразив, кинулся к шкафу и включил прибор.

- Звонил Юрий Владимирович. Через час будет здесь. Сам понимаешь, насколько важен этот разговор. Мы можем заиметь влиятельного союзника или непримиримого врага. Что можно ему сообщить? Как ты думаешь? - с трудом скрывая беспокойство, проинформировал и поинтересовался Романов.

Помощник сразу понял серьезность момента и задумчиво сообщил:

- Насколько я его знаю, крайностей сегодня не будет. Юрий Владимирович не любит «рубить с плеча». Сначала все обдумает и взвесит. Может, сообщишь кое-что из сведений Сергея?

- А как обоснуем? Не хочу все карты сразу выкладывать, - беспокоится Григорий Васильевич.

- Может инициативник с той стороны? - задумчиво и непонятно размышляет вслух Ксенофонтов, почесывая висок.

- К примеру, к нашему представителю может обратиться какой-нибудь американец, симпатизирующий нашей стране или обиженный на своих, с важными конфиденциальными сведениями. Такие случаи нередки, что у нас, что у них, - пояснил оперативник на вопросительный взгляд начальника.

- И что сообщим? От кого сведения? А если потребуются доказательства? - сомневается хозяин кабинета.

- Сведения получены от неизвестного лица без всяких условий, на словах, поэтому никаких документальных подтверждений нет. Мы с тобой в ближайшие месяцы за границей не были, поэтому получатель информации может быть с какого-нибудь нашего завода, имеющий возможность выезжать за рубеж, - фонтанирует идеями Петр Петрович.

- А если Андропов захочет найти этого инициативника или встретиться с нашим получателем информации от того? - скептически смотрит Романов.

- Да, это проблема! - соглашается Петр Петрович. - Показать не кого! Анонимное письмо тоже не подойдет. Возможности комитета позволяют вычислить автора письма, время и место написания.

- Ладно, времени уже нет на фантазии. Попробую обойтись без деталей получения информации. Со мной ничего не сделают, а тебя наверняка будут допрашивать, - размышляет Григорий Васильевич вслух. - Может, не придется ничего сообщать. Как разговор сложится?

- Анонимное письмо можно будет подготовить позднее. Может Соловьева задействовать? А сегодня можно сообщить о предателях, указанных в записках. Пусть проверяют достоверность. Все равно надо что-то делать с предателями, - предлагает Ксенофонтов.

Романов задумчиво кивает:

- Кого там упоминал Сергей?

- Калугин, Кулик, Пигузов, Толкачев, Резун, Гордиевский - из КГБ. Шевченко, Яковлев и Огородник из МИДа. Поляков - из ГРУ, - по памяти перечисляет Петр Петрович.

Романов удивленно смотрит на обладателя феноменальной памяти.

- Руки чешутся удавить гадов, - поясняет старый оперативник.

- Наверное, Калугина и этого … Яковлева, следует исключить пока из списка. В настоящее время они возможно еще не скурвились. Потом и ими займемся, - предлагает Григорий Васильевич. - Запиши своей рукой.

Ксенофонтов в сомнении пожимает плечами и составляет список.

- Ну, здравствуй еще раз! - слегка улыбается Андропов, протягивая руку.

- Здравствуй, Юрий Владимирович, - отзывается Романов. - Прошу, - показывает рукой на маленький столик у стены с двумя креслами. - Чай, кофе или вина? - предлагает, зная, что гость мучается почками, и крепкое спиртное не употребляет.

- Чаем обойдемся, - отмахивается гость.

Григорий Васильевич кивает головой застывшему у дверей помощнику. В кабинет вкатывает сервировочный столик полная женщина в летах в белом фартуке и расставляет перед мужчинами чашки, вазочки с печеньями, сушками, пирожными и разливает чай. Мужчины терпеливо ждут, присматриваясь, друг к другу. Пожелав «Приятного аппетита!» с улыбкой, официантка из кремлевского буфета удалилась.

Григорий Васильевич бросил в чашку два кусочка быстрорастворимого сахара и, помешивая ложечкой, вопросительно посмотрел на гостя. (Инициатору встречи начинать разговор).

- Войну часто вспоминаю, - признался Председатель КГБ, не глядя на хозяина кабинета и тоже размешивая сахар. - Сколько пришлось вынести и пережить! Мы ведь недалеко друг от друга были - ты на Ленинградском, я на Карельском фронте!

«Нащупывает точки соприкосновения? Предлагает сближение или расслабляет? - гадает Романов.

- Бывает тоже, накатывает. Вон недавно проезжал места, по которым топал в отступлении в сорок первом и окопы копал, так ничего знакомого не признал. Даже своей траншеи не осталось. Расстроился почему-то, - грустно улыбнулся. - Вот уйдем мы и придут на наши места молодые, не знающие, что такое война, смерть, голод, холод, лишения…

Мужчины помолчали думая каждый о своем.

- Ты из-за молодости зарубил кандидатуру Горбачева? - сверкнул стеклами очков Андропов.

- Сколько раз предлагал тебе встретиться и побеседовать накануне Политбюро, - упрекнул Григорий Васильевич собеседника. - Хотел объяснить свою позицию, чтобы для тебя это не стало неожиданностью.

- Так ты знал, что Михаил Сергеевич …? - удивился Юрий Владимирович.