Провал (СИ) - Безбашенный Аноним "Безбашенный"

— Погоди, Андрей, — Зозуля призадумался, — Ты уже допустил вариант женитьбы Цимисхия на Анне вместо Феодоры.

— Так толку-то с того! Она же мальчишкам только тётка, а Феофано — и родная мать, и давняя сообщница правящего Василия Лакапина.

— Ты не понял. Почему бы тогда не допустить и женитьбу Романа Второго не на Феофано, а на какой-то другой Анне, о которой мы ничего не знаем?

— Ну, если только так? — историк наморщил лоб, — Какая-то Анна вместо самой Феофано? В этом случае — да, она и вдова Романа, и мать-регентша при его сыновьях. Но млять, хреново, что мы не знаем языка передачи! Понимаем в ней отдельные слова, а весь смысл — ускользает! Кто бы это мог быть?

— Но слова же — русские? — напомнил Степаныч, — Может, они и не осетины, но один хрен я считаю, что какие-то постсоветские чурки. Не обижайся, Тимур, ладно?

— Да ничего, я давно привычный, — ухмыльнулся Ахмедбиев, — Тут я согласен с вами, очень похоже на каких-то постсоветских националов. Но это точно не Средняя Азия и не тюркоязычный Кавказ. Вряд ли и Закавказье. Не похоже и на чеченский с ингушским. Если только какой-то из совсем мелких народов Дагестана, где добрая сотня языков?

— Не в этом суть. Если нам нужен контакт с ними, то почему бы не настроить на волну передатчик, да не вызвать их на нормальном русском языке? Должны же у них быть и знающие его полностью, а не одни только включенные в свою тарабарщину слова?

— Логично, — согласился Семеренко, — Да и просто тамошние русские среди них тоже вполне могут быть. Что скажешь, Андрей?

— У них налаженное новостное радиовещание, энергетика, действующие заводы и источники информации в Византии. Провалились они явно задолго до нас. Но насколько задолго? Если это первое поколение провалившихся или их дети, русским языком владеть они должны, но если более поздние — могут уже и не владеть. Если вообще за века до нас, и предотвращение Халифата — их работа, то их потомки давно уже ассимилировали и всех своих русских, и тогда кроме этих отдельных заимствованных слов от русского в их языке ничего больше и остаться не могло. Всё, что поддавалось переводу на их язык, давно уже и перевели на него, и больше им русский язык не был нужен.

— Млять, в самом деле! — майор помрачнел, — Но это, если они — те. А если они не те? Я понимаю, что это очень маловероятно, ну а вдруг? Прямо сейчас мы, конечно, их вызывать не будем, а накопим побольше радиоперехватов и попробуем хоть что-нибудь в них понять, но рано или поздно один ведь хрен надо будет и выходить с ними на контакт. Да, кстати! — Семеренко достал из ящика стола OTG-переходник и флэшку, подключил к смартфону и скопировал на флэшку запись перехваченной передачи.

— Аппарат — внучки, и я обещал ей его вернуть.

— Вернёте обязательно, Юрий Степаныч, но немножко позже, — отсоединив от смартфона OTG-переходник с флэшкой, майор подсоединил к нему зарядное устройство, — Он же у вас почти разряжен, а это разве порядок? Не будем обижать вашу внучку. Пусть зарядится, тогда его ей и вернёте. А пока он заряжается, вы мне вот что скажите. Раз уж вы у нас старый радиолюбитель, а по молодости, как я понимаю, наверняка ведь были и радиохулиганом, то наверняка ведь имеете и нормальную аппаратуру?

— Как не иметь, Сергей Николаич? Есть и приёмник нормальный, и приставка к нему для передачи. Да только это ведь уже и не детекторный приёмник, это уже и питания требует, а где же я его возьму по нынешним-то временам?

— Теперь — будет где. Будет у вас теперь хорошая портативная электростанция и нормальный диктофон. И с завтрашнего дня вы переводитесь в наш радиоштат. На работы типа "бери больше, кидай дальше" у нас теперь рабочих рук прибавилось, а от вас нужнее ваши знания и навыки. Мы, конечно, и нашу радиостанцию для прослушки эфира и ловли передач тоже задействуем, но не будет лишней и ваша. Пусть она у вас и самоделка с ещё тех старых времён, ну так зато ведь и вы сами — человек ещё той старой выучки, которых и днём с огнём теперь хрен найдёшь. Если уж вы и из старой рассыпухи свою аппаратуру сами собрать сумели, то значит, и работать на ней умеете так, как нашим радистам даже и не снилось. Если правда то, что я слыхал о старых радиолюбителях, вы поймаете и то, что мы уж точно прошляпим.

— Ну, и настоящих-то зубров нашего дела — иных уж нет, а те далече. Я-то — так, по сравнению с ними просто средненький подражатель. И ламповые самоделки — не ваши навороченные турецкие "аселсаны", конечно. Но кое-что — худо-бедно смогём и мы.

Степаныч, конечно, паясничал. Сам он пребывал в твёрдом убеждении, что все эти полупроводниковые микросхемы с микротранзисторами при всей их компактности, да навороченности — лишь грубое подобие старой ламповой техники. Ведь транзистор-то что из себя представляет? Аналог триода, простейшей сеточной лампы с одной сеткой. Тетрод или пентод, не говоря уже о большем числе сеток — по своим возможностям оставляют тот транзистор далеко позади. И какие-то из них можно компенсировать количеством в схеме, что и делается, но не все, далеко не все. Даже если не лезть в военную область и космос, а взять тех же меломанов — они ламповые колонки предпочитают за более чистое звучание. А это ведь что значит? Правильно, точность настройки. Хрен с ними, с меломанами этими фанатичными, таких Степаныч за нормальных полноценных людей не считал, но физика и в радиоделе та же самая — тоньше, а значит, и точнее настройка на нужную волну. Чище и разборчивее пойманная передача. Да, для сложных задач навороченная современная рация удобнее, но тут-то задача простая — поймать и записать, а в будущем, когда будет принято такое решение — связаться с теми условными современниками или их потомками. Это для старой ламповой техники вполне посильно, а настраивается она — точнее.

Ну а задачу после её обсуждения на импровизированном совещании Семеренко сформулировал так. Во-первых, не исключены и другие анклавы современников. Если они сами провалились, то могли в принципе и другие. Если такие найдутся, так чем ближе они к запорожцам и чем русскоязычнее, чем более свои, тем лучше. В лучшем они положении или в худшем, чем запорожцы, это уж как повезёт, но объединяться надо, поскольку сила солому ломит, и лучше им в этом дикарском мире оказаться этой силой, а не той соломой. Да, вероятность исчезающе мала, но выше нуля, и проверить её — стоит. А во-вторых, надо разобраться с хозяевами вот этого уже пойманного радиоперехвата. Вряд ли это новостное радиовещание у них — единственное. Наверняка есть там и другое вещание, и переговоры между пунктами или группами. И чем больше удастся поймать и записать радиоперехвата их переговоров, тем лучше. Где-то в каких-то отдельных фразах окажется больше русских слов, по которым можно будет понять смысл всей фразы, а значит, и некоторых слов в их национальной тарабарщине. И в конце концов наберутся ихние слова и на какой-то аналог военного разговорника, по которому уже можно будет хоть как-то общаться с ними, если русский язык у них не сохранился.

А если задача разумная, и смысл её понятен, то и какие тогда против неё могут быть возражения? У Степаныча таковых не возникло. А уж как обзавидовался весь народ, когда он шёл домой из ментовки, неся в руке вожделенную для большинства портативную электростанцию! Это не какой-нибудь малый или средний пауэрбанк, это — уже вещь! А в каком отпаде была внучка, когда получила от него свой смартфон полностью заряженным и с заверением, что теперь и все её проблемы с его заряжанием ушли для неё в прошлое. И с наказом — об этой звукозаписи в ближайшие дни не болтать и никому слушать не давать, но на аппарате её сохранить. Нет, пока он ничего ей объяснить не может, слово Семеренко дал, но на днях он сам обещал объявить официально, и тогда это уже не будет секретом. А запись — их теперь будет много, будут и длиннее, и лучше, но эта — первая, с которой всё и началось. После официального объявления, когда это станет уже можно, она ей хвастаться будет перед всеми своими подругами, друзьями и знакомыми. Сейчас-то — ещё не поймут и не оценят, зато потом — обзавидуются. Только и надо, что несколько дней потерпеть.